Локи. Дилогия - Василий Горъ

…До половины третьего дня по локальному времени «Святогора» о Мещерском не было ни слуху, ни духу, что нас нисколько не расстроило – мы успели как следует выспаться, попариться и порасслабляться. Поэтому входящий звонок с идентификатора князя я принял без всякого внутреннего сопротивления и от имени «всех своих дам» согласился соединить приятное с полезным. В смысле, отобедать в «тесном дворянском кругу» и обсудить ряд вопросов, появившихся у Кангала в процессе изучения записей с наших коммов. А о том, что как минимум две «мои» дамы являются аристократками невесть в каком поколении, для которых подготовка к выходу в свет начинается за месяц-полтора, каюсь, даже не подумал. Зато об этом напомнили Забава с Дашей. И начали стращать возможными истериками, нервными срывами, обмороками и даже категорическим отказом выйти из каюты. Слава богу, Настя с Лизой их не слышали, поэтому просто приняли мое сообщение к сведению и «построились» в коридоре без пяти три. Правда, при встрече без особой радости приняли комплимент, в котором я подчеркивал воинственность их нынешних образов. И почему-то отказались идти до кают-компании в ногу, печатая шаг подошвами стандартных флотских ботинок. Зато назвали командиром. Пусть и со странной интонацией:

- Веди, к-командир…

Вот я и повел. А через пару минут, засветившись перед датчиком системы контроля доступа, сделал шаг в сторону, чтобы пропустить дам вперед.

Так же выдержанно Шереметевы вели себя и под руководством «командира» рангом повыше – прошли к столу, опустились на предложенные места, позволили пододвинуть кресла и погрузились в изучение меню. Я тоже последовал их примеру. Вернее, изобразил интерес к блюдам, предлагаемым на «Святогоре» тайным советникам и их гостям, а сам посочувствовал князю – судя по темным мешкам под глазами, углубившимся морщинам на лбу и легкой землистости кожи, все одиннадцать с лишним часов, которые прошли с нашего ухода из кабинета, он провел за работой. Что для его возраста было явным перебором.

Во время трапезы Мещерский отдыхал и душой, и телом. Насладился вкусом борща с пампушками, отдал должное отварной форели под каким-то хитрым соусом, пригубил вина и попробовал кусочек шоколадного торта. Последний явно понравился, но несколько килограммов лишнего веса требовали особого отношения к высококалорийным блюдам, поэтому князь с ощутимым сожалением отодвинул десерт подальше и позволил себе еще глоток благородного напитка. Потом поставил бокал на стол и повернулся ко мне:

- Ярослав Викторович, а вы у нас, оказывается, известная личность – мне сообщили, что за вашу голову назначена награда в пятьдесят миллионов дирхамов!

Лиза Шереметева подавилась печеньем. А после того, как откашлялась, изумленно выгнула бровь и надменно поинтересовалась:

- В каком смысле?

ИСБ-шник, вне всякого сомнения, заметивший, что между нами не все ладно, пожал плечами и легонечко уколол:

- В самом прямом: незадолго до появления на борту «Левиафана» ваш спаситель вернулся из боевого рейда на Фуджейру-три. Рейд получился веселым – пока родичи Ярослава Викторовича спасали пленниц из застенков торгового дома «Аиша», он уничтожил одного из самых разыскиваемых убийц и насильников Арабского Халифата, шейха Аббаса бин Анвара аль-Галиба по прозвищу «Жнец».

- Справедливости ради стоит отметить, что он уничтожил не только Жнеца, но и двух его телохранителей, на протяжении нескольких лет принимавших самое деятельное участие в развлечениях этого ублюдка… - допив чай, холодно усмехнулась Даша. – А также не позволил этой троице добавить к списку своих жертв еще и меня.

- Он у нас вообще эксперт по людоловам… - флегматично заметила Забава. – Этот рейд на Фуджейру был у него одиннадцатым. А боестолкновений на самом Рубеже, в которых он поучаствовал, набралось под полсотни.

- Солидно… - уважительно хмыкнул Мещерский, задумчиво потер гладко выбритый подбородок и как-то странно прищурился: - Что ж, тем больше причин прислушаться к мнению вашего многоуважаемого родственника.

Развивать эту тему у меня не было никакого желания. Во-первых, любое упоминание о Фуджейре автоматически возвращало Федосееву в прошлое, которое она пыталась забыть. Во-вторых, все эти рейды были учебными, то есть, проходили под постоянным присмотром кого-нибудь из старших. В-третьих, не хотелось слишком сильно удивлять Шереметевых – да, они очень неплохо вжились в рекомендованные роли, однако единственный зритель был далеко не ребенком и умел отличать игру от настоящих чувств. Ну, и в-четвертых, размер вознаграждения, объявленного за мою голову, не радовал от слова «совсем», ибо мог стать слишком большим соблазном для очень многих соотечественников. А у меня хватало проблем и без этого. В общем, я промолчал. Только без толку – так и не дождавшись реакции на последнюю фразу, князь решил обойтись без моей «помощи»:

- По его мнению, ты никогда не складываешь все яйца в одну корзину, всегда придерживаешь лучшее напоследок, и с тобой выгоднее дружить, чем воевать.

- Так и есть! – подтвердила Панацея, потянулась к вазочке с конфетами, выбрала «Лисичку» Великолукской шоколадной фабрики и зашелестела фантиком. – Поэтому решайте дело миром.

- Воевать с вами я и не собирался… - без тени улыбки заявил ИСБ-шник и вроде как пошутил: - Ярослав Викторович, что вы хотите в обмен на возможность ознакомиться с тем самым «лучшим»?

Выразить свои желания одной фразой не получилось, поэтому я начал издалека:

- Анастасия и Елизавета Игоревны оказались в нашей команде случайно. Да, их помощь трудно переоценить и да, я обязан им жизнью, но в политических играх такого уровня им делать нечего. Тем более, в качестве соратниц человека, голова которого стоит пятьдесят миллионов дирхамов.

Как и следовало ожидать, Шереметевы попытались возмутиться, но нарвались на два одинаковых жеста и прикусили язычки. А я продолжил излагать свою мысль:

- Далее, факт использования ими чужих айдишек может послужить аргументом в самых разных «игрищах», и мне бы хотелось, чтобы информация об этом либо перестала существовать, либо перестала иметь хоть какую-либо ценность. И последнее – у этих барышень не самые лучшие отношения с отцом. Было бы неплохо, сумей вы решить и эту проблему.

Как ни странно, Мещерский не удивился даже третьему, несколько… своеобразному требованию – задумчиво подергал многострадальный ус, секунд двадцать невидящим взглядом смотрел в дальнюю стену, а затем уставился на недовольно хмурящихся девиц. И следующие минут пять-семь методично, обстоятельно и несколько жестковато уничтожал их представления о высшем свете. В смысле, очень убедительно и доходчиво описал наиболее вероятные варианты их будущего в том случае, если я сниму первое требование, затем так же добросовестно объяснил, чем чревато игнорирование второго, а потом перешел к третьему: