Повседневная жизнь паломников в Мекке - Зегидур Слиман

Дар небес, эта плодородная долина, опоясывающая гору Ухуд с востока, славилась когда-то своими фруктами, овощами, тенистыми рощами акаций, теперь же это всего лишь разоренная пустыня: автотрассы, мосты, паркинги и склады вытеснили высокие развесистые заросли мимозы и полмиллиона пальм, которые росли здесь еще в 1915 году. Полное и планомерное уничтожение всех мединских археологических памятников никак не задевает чувства верующих. Секрет этого неизменного, ничем не нарушимого спокойствия заключается в словах лучшего из людей, посланника Бога: «Посетивший меня после смерти — приход твой будет таким же, как если бы ты посетил меня при жизни!»

Чтобы уехать, надо снова поставить штамп в паспорте. Шофер-египтянин, отвечающий за пассажиров, берет за эту деликатную задачу вполне умеренную плату. Ночь налетает на город. Караван автобусов готов к отправлению в Джидду. Кондуктор старается получить обратно деньги, ту мзду, которую ему пришлось заплатить за наш отъезд. Два военно-пропускных пункта, остановка, чтобы выпить чая, сходить в туалет и умыться — 413 километров автотрассы, и вот наконец аэропорт.

Народу здесь заметно меньше, чем во время нашего прибытия, но это все те же люди. Обветренные, загорелые лица, разбитые, утомленные тела, дрожащие руки — усталые хаджи. Некоторые в ожидании свободного места хоть на какой-нибудь рейс, что маловероятно в настоящий момент, живут здесь уже около недели. Есть авиакомпании и турагентства, которые ни перед чем не останавливаются, чтобы продать билеты. Они уверяют паломника, что для него зарезервирован обратный билет. Из-за этого обмана в аэропорту подчас скапливается тысяча людей, которым была обещана поездка без всяких осложнений, а в результате они оказываются заперты в аэропорту без билета и денег. Эта проблема приняла такие размеры, что саудовские власти рассматривают вопрос о мерах наказания виновных компаний.

Некоторым верующим приходится ждать иногда по три недели, прежде чем им удается вернуться домой. Многие заболевают. Лежа на кусках грязного картона, они стонут часами, но никто на них не обращает внимания. Горы чемоданов и баулов загромождают проходы. Огромные канистры, в которых находится драгоценный напиток Земзем, можно увидеть повсюду. Обещание набожного опьянения.

Атмосфера совершенно фантастическая. Умма хранит молчание. Каждый погружен в себя. Читают ли они, спят или молятся, но мыслями они уже дома, там их будут встречать как героев. А они будут одаривать всех фесками, ведь это такое счастье иметь феску от самого хаджи! Они покидают Мекку без всякого сожаления. Разве и пророк не покинул ее окончательно? «Ислам, — говорит Мухаммед, — начинает распространяться, а закончится он так же, как начался». Поэтому надо рассеиваться по миру, разветвляться от единого корня уммы, растекаясь по всей земле.

Проверка документов, проверка багажа, просвечивание. Военные отдают честь каждому пассажиру и дарят ему экземпляр Корана Медины.

Аэропорт Руасси Шарль де Голль, 7.30 утра. Проверка проездных документов под тусклым неоновым светом. Холодно. Паломники толкаются, спеша к выходу. Толпа женщин, шумные дети, бородатые мужчины — все они ждут приезжающих. Кто-то держит в руках любительскую камеру, кто-то вынимает одеколон. Когда же появляется первый пожилой хаджи, весь аэропорт взрывается аплодисментами и приветственными возгласами. Как будто мы оказались на магрибинской свадьбе. Крики, смех, обмен приветствиями несутся со всех сторон, создавая веселый хаос под снисходительными взглядами полицейских. Мы спрашиваем таможеника, что он думает обо всем этом. «А! Теперь мы уже к этому привыкли!» — бросает он весело.

Часть четвертая

ПРИ ДВОРЕ КОРОЛЯ

Глава 24

Будни Мекки

«Гость есть гость, даже если он задерживается у тебя на зиму, а потом остается и до лета», — гласит алжирская пословица. После отъезда гостей Бога Мекка вновь погружается в свою провинциальную дремоту, в свои привычные будни, вновь начинает жить ожиданием следующего паломничества. Ей надо отдышаться, успокоиться. Обходы вокруг Каабы продолжаются. Мутаввифы и торговцы следуют за потоком людей. Как только уехал последний хаджи, толпы мутамир (тех, кто осуществляет умра) заполняют Харам. Все те, кому не удалось получить визу для совершения большого паломничества, или те, кто боится связанных с ним непредвиденных трудностей, стекаются на малое паломничество, гораздо более легкое и удобное. Есть возможность выбрать, где остановиться, да к тому же это теперь гораздо дешевле. В каком-нибудь скромном отеле заповедного города, в одном из немногих, что там еще сохранились, можно даже найти отдельную комнату с душем и телевизором, и всего за 200 франков в день. При этом проход к матафу сильно облегчается и каждый может выполнить свои религиозные обязательства без всякой спешки.

По сути, нет никакой разницы между неделей хаджа и месяцами умры, если не считать того, что на хадж собирается куда больше верующих и церемонии проводятся, так сказать, гораздо интенсивнее. Религиозная практика не зависит от периодов наибольшей или наименьшей активности верующих. В связи с этим можно смело утверждать, что хадж представляет собой как бы разросшуюся умра и месяц зу-ль-хиджа — это апофеоз года, его пик. Как тонко отмечает имам аль-Газали, малое паломничество постепенно вводится в большое, точно так же, как малое омовение является частью полного очистительного ритуала. После окончания хаджа мать городов как бы сжимается, и теперь столица ислама — это лишь центральный округ Хиджаза. Мекка обретает свой привычный вид.

Волей обстоятельств население города — в основном космополиты. Этим они отличаются от племен Неджда, которые сохранили свою однородность во многом благодаря двум векам ваххабизма, погрузившего их в полную изоляцию от прочих народов. «Соседи Дома Божия» — люди, прибывшие сюда из разных уголков дома ислама. Кварталы, окружающие мечеть, всегда сохраняют свой этнический характер. Так, все отроги горного хребта Абу Кубай почти полностью занимает яванская община. Эти люди, обосновавшиеся здесь много веков назад, вызывают всеобщее уважение. Достойны восхищения их скромность, красота женщин, изделия промыслов. Это они создают самые красивые тюбетейки, расшитые кружевом и золотом. На севере Харама находятся районы, заселенные мекканцами афганского, кавказского, турецкого и узбекского происхождения. Им нет равных в торговле. В их чистеньких опрятных магазинчиках с богатым выбором товаров всегда полно покупателей, и поэтому за прилавком стоят, сменяя друг друга, все члены их семей за исключением, разумеется, женщин.