Пророк тёмной жрицы - Алексей Л. Кениг

— Только тронь мою женщину, и это будет последняя ошибка в твоей жизни, — злобно процедил сквозь зубы пророк.

— Ба! Какие мы грозные. А ты часом не из Охотников, а, коротышка? Думаешь, на таких как ты мы не найдём управы? — После этих слов мужчина достал нож. — Выметайся, а девку оставь.

— Какое разочарование. С виду эта деревня казалась такой мирной и уютной, что даже приятно было здесь находиться. Что ж, первое впечатление, как правило, обманчиво.

Эдвард вытянул руку в сторону мужчины, и серебряная сфера, вырвавшаяся из ладони, отбросила грубияна и повалила его на пол. Староста медленно встал со стула и подошёл к незваным гостям. Тут же воздух вокруг него завихрился, и глава деревни произнёс угрожающим тоном:

— Вам уже говорили, что здесь не рады чужакам. Мой сын повёл себя грубо, поэтому я закрою глаза на твой проступок. А теперь уходите, пока целы.

— Хотел бы я посмотреть, как ты сможешь мне навредить, старый пердун.

Воздух вокруг Эдварда начал быстро нагреваться. Мила почувствовала, что запахло жареным, и потянула пророка за рукав, посмотрев на него молящим взглядом, чтобы он не устраивал тут погром. Возрождённый сделал глубокий вдох, немного успокоился, а затем обратился к старосте:

— Я запомню ваше «гостеприимство». Если однажды эту деревню озарит «Чёрное Солнце», или случится какая другая беда, от меня помощи не ждите, даже если буду рядом.

После этих слов Эдвард взял Милу за руку и вышел наружу. Первое впечатление об этой деревне развеялось пеплом по ветру. Если раньше было желание задержаться здесь, то теперь сама мысль о пребывании в этом месте вызывала отвращение. Пророк вместе со своей спутницей пошёл своей дорогой подальше от деревни.

По пути Мила не переставала восторгаться поведением своего спутника. Она очень эмоционально и с уже привычной игрой интонацией повторила слова Эдварда: «Только тронь мою женщину, и это будет последняя ошибка в твоей жизни». А дальше она уже не шла, а порхала как бабочка, и что-то напевала, искренне радуясь тому, как её мечты о романтичном путешествии воплощаются в реальность.

Выйдя за пределы селения, путники свернули с дороги. На обочине они постелили одеяло и сели для отдыха. Вяленая рыба, мясо да маринованные овощи — всё, что они взяли с собой дорогу. Провизии было немного, так как Эдвард знал о деревнях, что будут у них на пути, вот только он никак не ожидал, что даже за деньги с ними никто не поделится. Пророк предположил, что в следующем поселении история может повториться, тогда еды останется совсем мало, а охотиться на местную живность — трата времени, отбирать провизию силой не было никакого желания. В конце концов, Эдвард пророк Арсхель, а не грабитель с большой дороги.

Взвесив все «за» и «против», возрождённый решил, что вся еда достанется Миле, ведь он всё равно не испытывает ни голод ни жажду из-за жизненной энергии других людей, два-три дня на него никак не повлияют. Самое главное, чтобы это не затягивалось, иначе он умрёт от голода и обезвоживания, да и его растущему организму всё равно нужно стабильное питание, чтобы не остаться коротышкой. Когда Эдвард сообщил об этом своей спутнице, та бурно запротестовала, отказываясь от столь безумной идеи. Коль голодать, так вместе. Но пророк стоял на своём, и в итоге девушка сдалась.

После отдыха они пошли дальше на юг и остановились на привал только с наступлением темноты. Пока Мила подготавливала всё для сна, Эдвард бродил по лесу, собирая хворост, а после занялся костром, ведь разведение огня для него — плёвое дело. Во время ужина Мила всё расспрашивала своего спутника о мире, из которого он пришёл, и пророк с радостью отвечал. Он рассказывал о развитых технологиях, о том, как люди пришли к этому, как они вообще развивались без магии, а Мила с интересом слушала. День закончился тем, что Эдвард сидел на одеяле, крепко обняв девушку. Как и днём ранее он высвобождал крупицы своей огненной энергии, чтобы согреть свою дорогую спутницу. Так они и уснули в обнимку.

Утром пророк решил, что они продвигаются слишком медленно, а время не ждёт, надо спешить. К тому же он хотел проверить свою теорию о применении боевой магии. Он не понимал, почему она так слаба в усилении, но было предположение, что пророк неправильно её использует. Возрождённый наполнил свои мышцы и кости «серебряной кровью», затем покрыл ей свои ноги и велел Миле забираться на спину. Сначала она растерялась, но всё же сделала то, о чём её просили, пусть и выглядело это странно, ведь девушка была на голову выше Эдварда.

— Держись крепче!

Мила обхватила его руками и ногами, и пророк тут же пустился во всю прыть, лихо отталкиваясь от земли огнём. У девушки аж дух захватило, казалось, будто она скачет галопом на лошади, а Эдвард продолжал мчаться двухметровыми шагами. Пусть от такого забега пророку нужно было чаще отдыхать, но продвигались они заметно быстрее. К полудню Эдвард уже выбился из сил, но они всё же сумели добраться до следующей деревни. Теория возрождённого подтвердилась, для усиления надо наполнять своё тело «серебряной кровью» изнутри, а внешний покров применять лишь для защиты.

Это селение выглядело точно так же, как и предыдущее. Дорога, вдоль которой стоят дома местных жителей, ограждённые забором. Мила снова отправилась на разведку, а Эдвард в этот раз не стал входить в деревню, чтобы ненароком не помешать своей спутнице в поиске ночлега, и остался стоять на окраине. Время шло, а Мила всё не возвращалась, даже на горизонте её не было видно. Беспокойство за девушку продолжало расти, и как назло вспомнился случай в доме старосты.

«Зачем я отпустил её одну? Я же видел, как тот тип смотрел на неё. Она красива и обаятельна, любой может возжелать её и попытаться взять силой. Может, кто-то уже сделал это с моей Милой, пока я тут стою. Нет-нет, это невозможно, только не с ней. Но если кто-то причинил ей вред, тогда я спалю всю эту деревню дотла!»

Эдвард начал подходить к прохожим людям и стучаться в дома, чтобы узнать о девушке, которая могла здесь проходить, но все сторонились незнакомца в маске, стараясь избегать разговора с ним. Беспокойство продолжало нарастать, а тот факт, что с пророком никто не хочет говорить, выводил из себя. Эдвард уже достиг южной окраины деревни, а его спутницы всё не было видно. Сердце возрождённого в