«Звезды», покорившие миллионы сердец - Серафима Чеботарь

Жанна Ланвен со своей дочерью Маргарит

Собственную парфюмерию Дом Lanvin стал выпускать еще в начале двадцатых годов, но только с приходом швейцарского парфюмера Андре Фрейса добился настоящих успехов на этом поприще. Фрейс любил говорить, что «Как и любовь, духи должны покорить женщину сразу». Его первые духи My Sin – «мой грех» – пользовались огромным успехом. Говорят, когда он собрался приступать к работе над следующим парфюмом, он пришел к мадам Ланвен за указаниями – и та, показав на дочь, которая играла на рояле, сказала лишь: «Думайте о Мари-Бланш!» Удивительные духи, изысканный аккорд розы, жасмина, чубушника, ландыша и жимолости, переливающийся подобно фортепианным пассажам, Мари-Бланш назвала Arpege – «Арпеджио», ныне считающийся одной из вершин мировой парфюмерии, легендой и вечной классикой. Рато создал для них необычный, изысканный в своей простоте флакон, украшенный золотым рисунком знаменитого Поля Ириба. Этот художник, работавший для Коко Шанель и Поля Пуаре, еще в 1922 году создал несколько рисунков Жанны и ее дочери, одетых в вечернике платья от Дома Ланвен. Один из них Жанна выбрала в качестве эмблемы дома: на нем Жанна и Маргерит протягивают друг другу руки.

Модели Жанны обладали удивительным свойством – они умели выглядеть роскошно, не затмевая при этом личность своего носителя. Клиентами Дома Lanvin были звезды Голливуда и европейские монархи, заказывавшие у Ланвен одежду и для себя, и для всей своей семьи. Графиня де Полиньяк, ставшая светской львицей и известной меценаткой, служила лучшей рекламой дома моды своей матери – изысканная и романтичная, она посещала светские рауты по всему миру исключительно в нарядах от Ланвен.

Эскизы Жанны Ланвен

Модели Жанны Ланвен в Gazette du Bon Ton, 1915 г.

Жанна не прекращала работу даже с началом Второй мировой войны: хотя ее модели стали строже, а отделка лаконичнее – в военное время было тяжело достать бисер, кораллы, смальту или перламутр, которыми раньше расшивала свои наряды Ланвен, – они не потеряли своей привлекательности, по прежнему делая женщину прекрасной. Жанна провозглашала «красоту, несмотря ни на что», – и клиенты отвечали ей преданностью и уважением.

Жанна Ланвен скончалась 6 июля 1946 года, в своем доме в Париже, на руках у дочери. Графиня Полиньяк, унаследовавшая дом моды своей матери, заботливо руководила им до самой своей смерти в 1958 году, а после передала его племяннику Иву Ланвену. При ней главным модельером дома стал испанец Антонио Кановас дель Кастильо, которого в 1960 году сменил Жюль Франсуа Крахе. Работал на Дом Ланвен и прославленный Клод Монтана. Ныне им руководит Альбер Эльбаз, сумевший вернуть ему прежний блеск и славу, несколько потускневшую со временем. И ныне, как и десятилетия назад, имя Жанны Ланвен означает изысканную красоту, утонченную роскошь и превосходный вкус.

Валентина Санина

Директор нью-йоркской моды

В Соединенных Штатах имя Валентины Николаевны Саниной-Шлее прекрасно известно. Для историков моды и театрального искусства оно давно стало символом оригинальности решений и яркости образа. Созданный ею стиль определил моду трех десятилетий, и его влияние заметно до сих пор. У Валентины одевались самые известные красавицы и модницы США, и теперь их платья хранятся в музейных коллекциях. Не меньший интерес вызывает ее личная жизнь, в которой нашлось место и бегству из большевистской России, и быстрому восхождению на модный Олимп, и нежной дружбе с самой загадочной актрисой столетия Гретой Гарбо, и предательству, и одиночеству. В России ее имя тоже известно – хотя бы благодаря тому, что юную Валентину воспел в своих романсах влюбленный в нее Александр Вертинский. Только никак не верится, что все это случилось в жизни одной женщины, превратившемся из музы «русского Пьеро» в модельера американских «звезд», a из роковой киевской красавицы – в нью-йоркскую диктаторшу…

О детстве и юности Валентины, как и многих российских женщин, чья молодость пришлась на бурный период войн и революций, почти нет достоверных сведений. История этого периода ее жизни столько раз переписывалась, в первую очередь ею самой, что установить правду теперь довольно затруднительно – документы пропали, очевидцы умерли, воспоминания противоречат друг другу. Долгое время считалось, что родилась Валентина в Киеве 1 мая 1904 года. Однако, когда в 1989 году она скончалась, в американской прессе писали, что Саниной было девяносто лет, а потом – что и девяносто пять.

В настоящее время принято считать, что год рождения Валентины Саниной – 1894. Изменила дату она, уже переехав в США, – скорее всего, ей хотелось оказаться хотя бы по документам моложе своего мужа, родившегося в 1900 году. Родителями Валентины были люди хорошо образованные, но не отличавшиеся ни благородным происхождением, ни особым достатком. Между тем Валентина с детства тянулась ко всему красивому, обладала тонким от природы вкусом и развитым чувством индивидуальности. Гимназическая униформа ее угнетала, хождения строем на переменах мучили. Ей было невыносимо выглядеть «как все» – и уже в юности Валентина постоянно провоцировала гимназическое начальство, появляясь в классах в белых передниках собственного покроя или с уложенными на необыкновенный манер золотистыми косами.

Валентина выросла красавицей – тонкие черты лица, роскошные волосы, огромные голубые глаза и благородная, эффектная манера держаться. Мужские сердца разбивались одно за другим. Окончив гимназию, Валентина быстро стала своей в пестрой среде тогдашней киевской богемы, поражая знакомых не только красотой и необыкновенными нарядами собственного изготовления, но и неординарностью суждений в сочетании с весьма язвительным чувством юмора. Один из поклонников посоветовал ей попробовать себя на сцене, и Валентина приняла этот совет. Оказавшись после Февральской революции в Харькове, она поступила на драматические курсы, и, хотя актерский талант у нее был весьма небольшой, уже скоро стала получать небольшие роли благодаря своей эффектной внешности и отточенным манерам. В то время Валентине больше нравилось играть на сцене, чем разбивать мужские сердца, хотя вертеть поклонниками у нее получалось гораздо лучше, чем исполнять драматические роли. Она старалась, как могла, репетируя каждую свободную минуту, нередко используя очередного влюбленного мужчину как зрителя, суфлера и критика в одном лице.