Том 3. Записки охотника - Иван Тургенев

Ермолай и мельничиха

Впервые опубликовано: Совр, 1847, № 5, отд. I, с. 130–141 (ценз. разр. 30 апр.), под № II. Подпись, общая для четырех опубликованных здесь рассказов: Ив. Тургенев.

Автографы неизвестны.

В настоящем издании в текст ЗО 1880 внесены следующие исправления:

, строка 39. Вместо: «верст пятьдесят в сутки» — «верст шестьдесят в сутки» (по всем другим источникам). В цензурной рукописи 1852 г. «пятьдесят», написанное рукой писца, исправлено Тургеневым на «шестьдесят».

, строка 13. Вместо: «водомойни» — «водомоины» (по Совр, ценз, рукоп., ЗО 1852, ЗО 1859 и по аналогии с формой этого слова, употребленной в рассказе «Уездный лекарь» во всех источниках текста).

, строка 27. Вместо: «жестоко» — «жёстко» (по Совр, ЗО 1852, ЗО 1859).

, строки 14–15. Вместо: «огородами, окруженными ракитником и густыми садами» — «огородами, окруженными ракитником и гусиными стадами» (по Совр, ценз, рукоп., ЗО 1852). В ЗО 1859 появилась опечатка «густыми стадами», видоизмененная в ЗО 1860 — по-видимому, корректором — на «густыми садами».

Намерение продолжать серию охотничьих рассказов сложилось у Тургенева после неожиданного успеха «Хоря и Калиныча». Об этом, вероятно со слов Тургенева, писал Белинский в статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года» (Белинский, т. 10, с. 345). Об этом же впоследствии рассказал сам Тургенев в «Воспоминаниях о Белинском» (наст. изд., Сочинения, т. 11), а также в письме к Анненкову от 4 (16) декабря 1880 г.

Работа над рассказом «Ермолай и мельничиха», вторым в цикле, могла быть начата не раньше середины января 1847 г. А уже 15 (27) февраля Некрасов сообщил Тургеневу, находившемуся в то время в Берлине, о получении рукописи (Некрасов, т. X, с. 61).

В «Ермолае и мельничихе» впервые появляется Ермолай, постоянный спутник и товарищ автора-охотника. По свидетельству многих мемуаристов, прототипом Ермолая является крепостной человек Афанасий Тимофеевич Алифанов, принадлежавший одному из соседей Тургенева. Писатель познакомился с ним на охоте. Впоследствии Тургенев выкупил Алифанова и отпустил на волю. «Афанасий представлял собою тип, — теперь уже, кажется, вымерший на Руси, — охотника с ног до головы, всей душой и помыслами преданного охоте» (Рында, с. 43).

В письме к Д. Я. Колбасину из Спасского от 14 (26) июня 1861 г. Тургенев писал, что он собирается на охоту «вместе с Фетом и Афанасьем, который сильно постарел, но всё еще бодрится». В примечании к письму Е. Я. Колбаснн (брат адресата) сообщает: «Афанасий — бывший крепостной Тургенева[113], выведен в „Записках охотник“ под именем Ермолая. Он фигурирует в целом рассказе „Ермолай и мельничиха“, целиком взятом из действительного происшествия <…> Как теперь помню этого высокого, стройного мужика в каком-то коротеньком зипунишке до колен, подпоясанного веревочкой и монотонно докладывающего Тургеневу о выводках коростелей, дупелей и т. п. Тургенев слушал его внимательно, не перебивая его плавной речи, вынимал деньги из кошелька и говорил: „Теперь распоряжайся мною, Афанасий, как знаешь“» (Первое собрание писем И. С. Тургенева. СПб., 1884, с. 92).

После смерти Алифанова писатель многие годы оказывал материальную помощь его семье. По свидетельству Б. В. Богданова, потомки Алифанова до сих пор живут в Спасском-Лутовинове (Орл сб, 1955, с. 288–289).

В образе чувствительной и властной госпожи Зверковой отразились некоторые черты Варвары Петровны Тургеневой, матери писателя. Воспитанница Тургеневой Варвара Николаевна Житова рассказывает, что владелица Спасского-Лутовинова запрещала своей любимой горничной А. К. Лобановой держать при себе и кормить ее грудных детей. Тургенева всякий раз приказывала отправлять их в деревню, чтобы мать «не рвалась» постоянно к детям и усерднее служила госпоже (Шитова, с. 43).

Некрасов и Белинский положительно отозвались о новом рассказе. Сообщая о получении рукописи, 15 (27) февраля 1847 г. Некрасов писал Тургеневу: «Рассказ Ваш я прочел — он очень хорош, без преувеличенья: прост и оригинален. Завтра дам его Белинскому — он верно скажет то же» (Некрасов, т. X, с. 61). Белинский высказал сходное мнение. Через три дня по получении рассказа, 19 февраля (3 марта) 1847 г., он отправляет автору письмо, где между прочим говорится: «Вот хоть бы „Ермолай и мельничиха“ — не бог знает что, безделка, а хорошо, потому что умно и дельно, с мыслию» (Белинский, т. 12, с. 336). Белинский оценил «мысль» рассказа, его идейную направленность — разоблачение дворянской морали, показного гуманизма, под прикрытием которого помещик топчет человеческое достоинство крепостного. Герцен также отметил эти качества рассказа, назвав его «превосходным» (Герцен, т. XIII, с. 177).

Чиновник Главного управления цензуры Е. Волков усмотрел в рассказе два криминальных момента: «1. Автор словами Ермолая советует не ходить к лекарю, угрожая, что будет хуже! — Подобные советы вредны и пагубны для простого народа. И без того уже невежество и суеверие, не доверяющие просвещенной опытности врачей, к несчастью, очень часто бывают причиной большой смертности в простом народе! 2. Предложение Ермолая Мельничихе погостить у него в отсутствие его жены, которую он нарочно для сего прогнать хочет из дома, в высшей степени безнравственно» (Оксман, Сб, 1959, с. 274).

…нанковом кафтане… — Кафтан из грубой бумажной ткани, буро-желтого цвета — нанки. Название происходит от г. Нанкина (Китай), где впервые начала производиться эта ткань.

…с «лешевой дудкой», с «кукушкиным перелетом»… — «Лешева дудка», «кукушкин перелет» — названия «колен» соловьиного пения. Тургенев подробно писал об этом в очерке 1854 г. «О соловьях» («Литературные и житейские воспоминания». — Наст. изд., Сочинения, т. 11).

…на берегу Исты. — Приток Оки, р. Иста протекает в б. Белевском уезде Тульской губ.

Как к любезной я ходил… — Слова русской народной песни, по-видимому, плясовой. В печатных источниках не удалось найти записи, близкой к приводимому тексту.

Малиновая вода

Впервые опубликовано: Совр, 1848, № 2, отд. I, с.148–157 (ценз. разр. 31 янв.), под № VIII. Подпись, общая для шести опубликованных здесь рассказов: Ив. Тургенев.

Сохранился автограф рассказа (ГПБ, ф. 795, ед. хр. 7, 2 л.). В автографе первоначальное заглавие «Туман» с последующей припиской «и Степушка» зачеркнуто; сверху же написано: «Малиновая вода». Подпись: Ив. Тургенев.

В настоящем издании в текст ЗО 1880 внесены поправки:

, строка 27. Вместо «Степка» — «Степа» (по черновому автографу, Совр, ценз, рукоп., ЗО 1852, ЗО 1859).

, строки 26–27. Вместо «высоко» — «высоко, высоко» (по Совр, ценз, рукоп. и всем изданиям до ЗО 1874).

Рассказ «Малиновая вода» возник из замысла двух очерков — «Туман» и «Степушка». Названия их впервые встречаются в Программе V, датируемой концом августа — концом сентября ст. ст. 1847 г. Мысль о слиянии двух замыслов появилась у Тургенева в процессе работы над первым рассказом «Туман», что явствует из последовательности изменения названий в черновом автографе.

Тургенев писал рассказ в Париже (отчасти, возможно, в Куртавнеле) в середине сентября-октябре ст. ст. 1847 г. Из письма его к Белинскому от 5 (17) сентября 1847 г. устанавливается, что в начале сентября писатель был занят доработкой рассказов «Бурмистр» и «Контора». А в Программе VII, относящейся к ноябрю 1847 г., очерк «Малиновая вода» обозначен уже как завершенный.

В журнальной публикации были сделаны значительные цензурные изъятия и замены: смягчен рассказ Тумана о самоуправстве любовницы графа над крепостными, опущен диалог охотника и Тумана о строгости графа, изменена реплика Власа о своей голодающей жене, наконец, выпущены все цифры и рассуждения Тумана о непосильном оброке, наложенном наследниками графа на крестьян (см.: Т, ПСС и П, Сочинения, т. IV, с. 397–398).

При подготовке издания ЗО 1852 Тургенев в цензурной рукописи восстановил все купюры и вынужденные замены цензурного характера. Таким образом, последующие прижизненные издания «Записок охотника» воспроизводили первоначальный исправный текст.

Рассказы из «Записок охотника», напечатанные в 1848 г. во второй книжке «Современника», вызвали разноречивые мнения в кругу редакции журнала. Белинский сдержанно отозвался о комментируемом рассказе. «„Малиновая вода“ мне не очень понравилась, — писал он Анненкову 15 (27) февраля 1848 г., — потому что я решительно не понял Степушки» (Белинский, т. 12, с. 466). Не понравился Белинскому также «Уездный лекарь»; критические замечания высказал он и по поводу «Лебедяни» (см. комментарии к этим рассказам). Боткин же через два дня после письма Белинского, 17 (29) февраля 1848 г., писал Анненкову: «„Записки охотника“ Тургенева доставили мне истинное наслаждение, и в этом отношении я совершенно расхожусь с мнением Белинского. Каждый из рассказов прекрасен по-своему, и я в затруднении, которому из них отдать преимущество» (Анненков и его друзья, с. 554–555).