Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга V - Алексей Ракитин

о чём свидетель и проинформировал мистера Паркмена. В этом месте напрашивается вполне уместный вопрос о гарантиях тайны банковских вкладов, но для уголовного суда подобный вопрос выглядел риторическим. Важно было лишь то, что Сет Петти удовлетворил любопытство мистера Паркмена, после чего тот ушёл. Впрочем, он вскоре вернулся и получил в кассе некоторую сумму, являвшуюся дивидендами по вкладу его жены. Во время повторного появления Джорджа Паркмена между последним и Сетом Петти завязался разговор.

Клерк уточнил, должен ли профессор Уэбстер некую сумму мистеру Паркмену? Тот ответил утвердительно. Петти, прекрасно понимая, что Паркмен намерен каким-то образом получить контроль над деньгами заёмщика, поспешил заявить, что у банка нет возможности вмешиваться в движение денег Уэбстера. Распоряжение его деньгами по воле и от имени постороннего лица невозможно — все деньги, причитающиеся профессору, должны попадать в руки профессора.

В ответ на это Паркмен позволил себе резкое высказывание насчёт нечестности Уэбстера, но Сет Пети, по его собственным словам, оставил это замечание без комментариев.

Утром в пятницу 23 ноября клерк встретился с профессором Уэбстером и сообщил о намерении Джорджа Паркмена принудительно забирать его деньги. Уэбстер в ответ назвал Паркмена «весьма своеобразным, очень нервным человеком, склонным к аберрациям ума» («very peculiar kind of a man, is very nervous, and sometiniea is subject to aberrations of mind») и заверил, что больше проблем с Паркменом не будет. По словам Уэбстера, он намеревался сегодня же с ним рассчитаться.

Это заявление Петти следовало признать очень важным. Свидетель сообщал суду, что обвиняемый имел намерение встретиться с убитым в то самое время, когда, по мнению обвинения, произошло убийство.

Затем свидетель рассказал о своём повторном визите в колледж между 16 и 17 часами 23 ноября и встрече там с незнакомой молодой женщиной. Этой женщиной являлась племянница Литтлфилда, дававшая показания суду ранее. Таким образом, Сет Петти подтвердил её слова. Поскольку банковский клерк никоим образом не был связан с семьёй Литтлфилда, рассказ Петти очень хорошо подкрепил доказательную базу обвинения.

Во время перекрёстного допроса Петти признал, что сообщил Уэбстеру об использовании Паркменом в его адрес ненормативной лексики. Какие именно слова употребил Паркмен, неизвестно — в стенограмме заседания их нет, вполне возможно, что от Петти даже не потребовали их повторить, полагаясь сугубо на его заверение. В какой-то момент в перекрёстный допрос вмешался судья, который пожелал всё же услышать хотя бы некоторые из эпитетов, отпущенных Паркменом в адрес Уэбстера. Свидетель, помявшись, сообщил суду, что в числе прочих оскорблений Паркменом использовались слова «мошенник» («rascal») и «щенок» («whelp»).

Следующим свидетелем, весьма полезным для обвинения, стал Джон Дэйна (John P. Dana), ещё один банковский служащий. Дэйна работал кассиром в местном банке под названием «Charles River Bank», офис которого находился в Кембридже, неподалёку от места проживания подсудимого.

Свидетель представил суду выписку со счёта Уэбстера и дал необходимые пояснения по содержанию документа. Согласно показаниям Дэйна, по состоянию на 1 ноября 1849 года на счёту Джона Уэбстера находились всего 4,26$, затем 11 ноября поступил перевод на 275,90$ дол, а 15 ноября — внесены через кассу 150$ наличными. Одновременно шли списания, и к 23 ноября клиент ушёл в «глубокий минус». Задолженность Уэбстера перед банком по состоянию на тот день достигла 139,16$.

В предполагаемый день совершения убийства — 23 ноября 1849 года — профессор Уэбстер внёс на свой счёт 90$. По прошествии недели — 1 декабря, то есть уже после ареста — он выписал чек на 93,75$ домовладельцу по фамилии Вьет (Wyeth), у которого семья Уэбстеров арендовала квартиру. В тот же день подсудимый подписал несколько мелких чеков. Поскольку арестант явно не намеревался прекращать выписывать чеки на уже обнуленный счёт, руководство банка приняло решение остановить все операции по счёту Джона Уэбстера. В дальнейшем по решению судьи счёт был передан в доверительное управление, и поскольку приходные операции продолжались, задолженность перед банком была ликвидирована, и остаток достиг 68$.

Что ж, показания Джона Дэйна следовало признать исчерпывающими и имеющими для суда важное ориентирующее значение.

Следующий свидетель — Дэниел Хенчман (Daniel Henchman), владелец аптеки — рассказал, как утром 23 ноября в 10 часов утра к нему явился Уэбстер и показал чек банка «Charles River Bank» на 10$. Чек был выписан накануне, то есть 22 ноября. Профессор попросил аптекаря отпустить лекарства на сумму чека, что Хенчман и сделал. 30 ноября — в день ареста Уэбстера — Дэниел Хенчман представил чек к оплате, но… в банке чек вернули, пояснив, что он не обеспечен, поскольку на счету мистера Уэбстера средства отсутствуют. Что полностью соответствовало показаниям кассира Джона Дэйна, данным суду буквально 10-ю минутами ранее.

Далее в суд были вызваны родственники потерпевшего. Сначала показания дал Джеймс Блейк (James H. Blake), тот самый племянник Джорджа Паркмена, что уже упоминался в этом очерке ранее, в той его части, где рассказывалось о мероприятиях по поиску пропавшего без вести. Свидетель дал показания о своём участии в розыске дяди и о том, как около 15 часов 25 ноября к нему подошёл подсудимый и рассказал о встрече с Паркменом в пятницу 23 ноября. Об этом разговоре, в ходе которого профессор Уэбстер настаивал на том, что якобы передал Джорджу Паркмену деньги в сумме 483 доллара «с какой-то мелочью», в этом очерке уже сообщалось.

Другим родственником, допрошенным в суде, стал преподобный Фрэнсис Паркмен, брат убитого Джорджа, об этом человеке в своём месте также было рассказано. Священник, безусловно, являлся превосходным оратором, говорил он ёмко, выразительно и занимательно. Свои показания свидетель начал с событий многолетней давности — тех лет, когда он только познакомился с Джоном Уэбстером, холостяком, проживавшим в доме отца в Норт-Энде. После этого Фрэнсис на протяжении многих лет являлся священником семьи Паркмен, крестил внука Уэбстера, рождённого старшей из дочерей.

Основная часть показаний преподобного оказалась сосредоточена на рассказе о появлении в его доме Джона Уэбстера в 16 часов 25 ноября. По словам свидетеля, визитёр казался взволнованным, он заговорил, не поздоровавшись, и торопливо рассказал о передаче брату денег в сумме 483 доллара. В ходе завязавшегося разговора профессор Уэбстер заявил, будто заходил к Паркмену в 09:30 23 ноября, в пятницу. Цель посещения заключалась в том, что он хотел договориться о встрече в тот же день попозже. Это была новая информация, члены семьи Паркмена знали, что к Джорджу приходил некий посетитель, но никто не знал, кем был этот человек.

Фрэнсис Паркмен в ответ рассказал Уэбстеру, что ему известны 2 свидетеля — некие Фессенден (Fessenden) и Оливер (Oliver), — которые утверждают, будто видели его брата 23 ноября в районе колледжа приблизительно в 13:15.

Описывая