Не римская Испания. Арбалетчики князя Всеслава. Арбалетчики в Карфагене. Арбалетчики в Вест-Индии - Мягкова

сюды саму «амбулу». Отслуживаешь ты свой первый год, переводишься в «деды» – все, звиздец, ни очко драить, ни полы с мылом вздрачивать – уже не положено. Дедуешь ты второй год, и к концу его забуреваешь окончательно. А дембель все ближе, и все твои мысли – ну, о бабах, конечно, о водке, это первым делом, конечно, но после них ведь хоть изредка и о будущей работе на гражданке подумается. Хорошей такой, солидной, денежной, непыльной – скажем, в офисном планктоне…

– Ну, ты загнул! Ведь слесарю же на автосервисе! Ну, в смысле – слесарил…

– Ну, я утрирую. Мечталось-то тебе ведь наверняка о лучшей работенке?

– Дык, ясный хрен! Но куда хотел, туда хрен брали, а взяли вот только с этими железяками ковыряться.

– Вот-вот. Но это все-таки с железяками, не с говном. А теперь представь себе такую невезуху – отслужил ты и уходишь наконец, весь из себя такой размечтавшийся, на заслуженный дембель, ищешь достойную твоей крутизны работу, а тебе там вдруг даже железяки шкрябать не предлагают, а предлагают только засунуть свою крутизну себе в жопу и ежедневно драить очки в сортирах, которые тебе драить уж год как не положено. Ну и за какие деньги ты согласишься быть «вечным дневальным»?

– Да ты че, млять, охренел?! Сам-то хоть понял, чего сказал?! – представивший себе эту картину маслом в цвете и в лицах Володя отреагировал весьма эмоционально. – Да хрен за какие! Лучше, млять, грузчиком тогда на хрен пойду!

Потом, опомнившись, добавил:

– Ладно, с говном понял, замяли. А как насчет Индии? Там же вроде целые месторождения есть. Вдруг привозят?

– А хрен их знает. Но если и привозят, то разве только в Египет. А теперь сам прикинь хрен к носу – где мы, и где тот «Гребипет».

– Твоя малолетка – и та ближе! – не удержалась от шпильки Юлька.

– Прогуляйся туда же, – послал я ее в куртуазной форме.

– Я бы с удовольствием, да только вы никак не вырветесь из этой дыры!

Обломавшийся с порохом Володя пригорюнился, оставленный всеми в покое Серега продолжал «дегустировать» вино, Васкес насвистывал себе под нос что-то эдакое героически-тореадорское, а я курил трубку.

– Слушай, идея! – возбудился вдруг снова Володя. – Подводное ружжо!

– Так у тебя ж есть.

– Дык пневматическое же! Полетят в нем на хрен прокладки – и звиздец ему! А раньше у меня было пружинное – герметизация на хрен не нужна, а конструкция простая, как три копейки! Вот, смотри! – он принялся рисовать на песке. – Мы сделаем пистоль вот по этой схеме, и не одну, а на всех нас. Меткости нам особой тоже на хрен не надо, это же будет грубятина для ближнего боя – вместо однозарядной кремневой пистоли…

– Вот это – другое дело! – я достал и сунул ему в руки свой мультитул, – Делай деревянный макет, – потом порылся и отдал ему остатки своей медной проволочки. – Не пружинная, но немножко пружинить будет – для макета достаточно.

– Значит, осилим?

– Осилим, но не тут. Думаю, в Гадесе осилим…

– А че так?

– Витая проволочная пружина.

– Так твой же Нирул сделал пружинную бронзу!

– Проволока, Володя! Тут есть только простая кузница – кто нам в ней вытянет проволоку? Пушкина Дантес грохнул, Лермонтова царь к черным на Кавказ сослал. Кто у нас кроме них еще всем дыркам затычка?

– А в Гадесе, думаешь, вытянут?

– Почти уверен. Ты обратил внимание на доспехи римских триариев и части принципов?

– Ну, вроде на кольчугу похожи…

– Кольчуга и есть – «лорика хамата». По сравнению со средневековой качество у нее еще то, но нам на ее качество насрать. Главное, что италийские оружейники умеют тянуть и навивать проволоку. А гадесские – что, пальцем деланные?

19. Последние дни на руднике

За прошедший с тех пор месяц мы с начальником рудника и Нирулом дважды еще мотались в Кордубу. Ему требовалось сдать продукцию и отчитаться, а камешки «для дела» тоже приобретали вместе. Мое присутствие требовалось в качестве нынешнего ИО мастера, Нирула – в качестве будущего. Моя «халтура» при этом на руднике продолжала делаться, поскольку там я оставлял своего нового слугу – Укруфа. Этот двадцатилетний примерно бастулон тоже был из числа захваченных нами в «спасательном» походе рабов, так что присмотреться к нему заранее у меня было достаточно времени. Там, в «городе» уконтрапупленного нами «великого царя» Реботона, он тоже был рабом, а попал в рабство еще пацаном – во время сципионовского еще отвоевания юга страны у карфагенян. При этом погибли или попали в рабство и все его родные и близкие, так что бежать Укруфу было банально некуда. Чужака ведь без роду-племени нигде не ждут с распростертыми объятиями, и обратить такого в раба – самое милое дело в этих краях. Ну и какой смысл ему менять одно рабство на другое? Собственно, как раз это обстоятельство и стало для меня решающим при выборе нового слуги – мы ж, черные, все хитрожопые, гы-гы! А то, что парень – карма у меня, наверное, такая – тоже, как выяснилось, был сыном кузнеца-оружейника, оказалось приятным бонусом. Хоть и недешево он мне из-за этого обошелся – пятьдесят шекелей за него отдал, и это еще по-божески, это мне еще скидку сделали как своему – покупка себя вполне оправдывала. Кузнечно-слесарные работы ему можно было доверить спокойно, да и Нирул, когда мы были там, тоже учил его по моему заданию и своим металлургическим премудростям.

Открывать где-нибудь на новом месте свое собственное производство черной бронзы – на хрен, на хрен, ищите дурака. Чревато «маленькому простому человечку» вот так запросто и без всякой задней мысли лезть со своей рязанской рожей в прибыльный, давно отлаженный и полностью поделенный между большими и уважаемыми дядьками бизнес. Но вот «нечерная» бронза эксклюзивным «брендовым» товаром не являлась и устоявшегося спроса не имела – по причине полного отсутствия предложения. Станет это моим бизнесом или нет – это уж как обстоятельства сложатся, а на всякий пожарный свой мастер по пружинной бронзе мне явно не помешает. Кроме того, будучи бастулоном, мой новый раб более-менее сносно владел и простым разговорным финикийским, и это сильно облегчало мне тяжелую, но необходимую на будущее языковую практику.

Приятной неожиданностью оказалось то, что и кордубские оружейники совсем не пальцем сделаны. Римская кольчужная «лорика хамата» еще со сципионовских времен приобрела здесь популярность, и кольчуги для местной знати делали целых три мастера. Одним из этих трех оказался и отец Нирула – я просто не