Красный шторм поднимается - Том Клэнси

– Подъезжает машина, – произнес Смит, первым заметивший свет фар. Все четверо упали на землю и инстинктивно направили автоматы в сторону приближающихся точек.

– Успокойтесь, парни. Там проселочная дорога отходит в сторону от шоссе, и эта машина скорее всего…, черт побери! – выругался Эдварде. Фары очертили длинную дугу, и было видно, что машина миновала поворот на прибрежное шоссе. Теперь она ехала по грунтовой дороге к дому. Что это? Легковой автомобиль или грузовик с включенными габаритными огнями?

– Рассредоточиться и быть настороже, – скомандовал Смит. Сам сержант остался с Эдвардсом, а два рядовых отползли ярдов на пятьдесят вниз по склону холма.

Эдварде лежал, распластавшись на мокрой траве, он уперся локтями в землю и держал бинокль у глаз. Он был уверен что их вряд ли можно заметить. Камуфляж морских пехотинцев делал их почти невидимыми даже при дневном свете, если они не двигались быстро. В темноте они казались просто призрачными тенями.

– Похоже на полноприводной пикап, что-то вроде этого. Фары высоко над землей и слишком далеко разбрасывают лучи, так что это вряд ли грузовик, – размышлял вслух лейтенант.

Фары приближались прямо к дому – медленно, очень медленно, – и машина остановилась. Дверцы открылись, из машины вышли люди, и один прошел перед фарами, прежде чем они погасли.

– Проклятье! – проворчал Смит.

– Да, похоже, там четыре или пять Иванов. Позовите сюда Роджерса и Гарсиа, сержант.

– Слушаюсь.

Эдварде не сводил бинокля с дома. В нем не было электрического освещения. Он догадался, что электричество поступало в дом из Ар-туна, а подстанцию бомбы на его глазах смели с лица земли. Правда, внутри было какое-то освещение – свечи или керосиновая лампа. Совсем как дома, подумал лейтенант; у нас тоже электричество отключалось довольно часто из-за северных штормов или обледеневших проводов. Люди внутри дома спят, наверно. Работяги-фермеры рано ложатся и рано встают – сельская работа выматывает физически и морально, подумал он. Эдварде наблюдал в бинокль за тем, как русские – он насчитал пятерых – обошли дом. Как разбойники, подумал лейтенант. Словно ищут…, нас? Нет. Если бы они искали нас, в этом вездеходе было бы не пять солдат, а больше. Интересно. Должно быть, собираются ограбить – но что, если… Господи, мы знаем, что в этом доме кто-то живет, ведь кто-то зажег свет. Так что собираются предпринять русские?

– Что там происходит, сэр? – спросил Смит.

– Похоже, что приехало пятеро русских. Они ходят вокруг дома и заглядывают в окна. Вот один только что выбил сапогом дверь! Мне не нравится все это, парни, я…

Пронзительный женский крик подтвердил его подозрения. Вопль прорезал пелену дождя, и от ужаса в нем они тоже похолодели.

– Парни, подойдем поближе. Держимся рядом друг с другом и будем настороже.

– А почему мы идем к дому, сэр? – резко бросил Смит.

– Потому что я отдал такой приказ. – Эдварде убрал бинокль. – Следуйте за мной.

Внутри зажегся еще один огонек и начал двигаться по дому. Эдварде шел быстро, пригнувшись, испытывая боль в спине. Через пару минут он стоял уже в нескольких ярдах от подъехавшего к дому вездехода – всего в двадцати ярдах от входной двери.

– Сэр, вы ведете себя неосторожно, – предостерег его Смит.

– Да, пожалуй, но и они тоже. Готов поспорить… Послышался звон разбитого стекла. В полумраке прогремел выстрел. Раздался леденящий кровь крик, затем второй выстрел и третий. И снова крик.

– Что там за чертовщина? – прохрипел Гарсиа. Раздалась резкая команда на русском языке. Дверь распахнулась, и из дома вышли четверо солдат. Они о чем-то поговорили, разделились на пары, отошли влево и вправо к боковым окнам, остановились у них и стали смотреть внутрь. Из дома снова донесся крик, и теперь стало совершенно очевидно, что там происходит.

– Ублюдки, – прошептал Смит.

– Да, – согласился Эдварде. – Давайте отойдем и обсудим ситуацию. – Четверо американцев неслышно отошли ярдов на пятьдесят и склонились друг к другу.

– Думаю, надо что-то предпринять. Есть возражения? – спросил Эдварде. Смит молча кивнул, с интересом наблюдая за тем, как изменилось поведение лейтенанта. – О'кей, будем действовать неспеша, не допуская ни малейших ошибок. Смит, вы идете со мной, и мы обойдем дом слева. Гарсиа и Роджерс обойдут его справа. Обходите подальше и действуйте осторожно. Десять минут. Сумеете захватить их живыми – хорошо. Если нет – действуйте ножами. Постараемся не поднимать шума. Но если придется стрелять, позаботьтесь о том, чтобы прикончить их первой же очередью. Понятно? – Эдварде оглянулся вокруг, чтобы убедиться, что русских больше нет. Затем четверка сняла вещмешки, сверила часы и поползла по мокрой траве.

Снова послышался крик, затем наступило молчание. Эдварде был рад этому – крики отвлекали его. Передвижение ползком было медленным и утомительным, особенно уставали руки. Эдварде и Смит описали широкий полукруг, обогнув трактор и другой сельскохозяйственный инвентарь. Когда они снова увидели дом, на их стороне стоял всего один солдат. Куда делся второй? – спросил себя лейтенант. Что же теперь предпринять? Нужно придерживаться первоначального плана. Сейчас все зависит только от тебя.

– Прикройте меня. Смит был потрясен.

– Позвольте мне, сэр, я…

– Прикройте меня, – прошептал Эдварде. Он положил на траву свой автомат и достал из ножен боевой нож.

Русский солдат сам облегчил его задачу – он стоял на носках, поглощенный происходящим внутри дома. В девяти футах от него Эдварде встал, выпрямился и начал осторожно, шаг за шагом, приближаться. Только сейчас он заметил, что русский на целую голову выше его – как захватишь такого гиганта живым?

Этого и не потребовалось. Внутри, очевидно, наступил перерыв. Русский солдат согнулся и сунул руку в карман за пачкой сигарет, затем чуть повернулся, чтобы закурить от зажженной спички. Уголком глаза он заметил американца, и Эдварде бросился вперед, держа нож в вытянутой руке. Лезвие ножа вонзилось в горло солдата, он попытался закричать, но Эдварде повалил его на землю, зажал рот ладонью и снова вонзил нож. Лейтенант повернул голову солдата в одну сторону, нож – в другую, лезвие заскрежетало по чему-то твердому, и жертва замерла.

Эдварде не испытывал никаких чувств, его эмоции захлебнулись в выбросе адреналина. Он вытер нож о брюки русского, встал на труп и заглянул в окно. От увиденного перехватило дыхание.

– Эй, парни! – прошептал Гарсиа. Русские обернулись на пару направленных на них автоматов. Сами солдаты оставили свое оружие внутри вездехода. Гарсиа показал стволом автомата на землю, и русские послушно легли, широко расставив руки и ноги. Роджерс обыскал их, не нашел оружия и обогнул дом, чтобы доложить лейтенанту.

– Взяли обоих живыми, сэр, – произнес он и с удивлением увидим, что у хилого лейтенанта руки в крови.

– Иду внутрь дома, – сказал Эдварде, обращаясь к Смиту. Сержант поспешно кивнул.

– Я прикрою вас отсюда. Роджерс, прикрой лейтенанта внутри. Эдварде вошел через полуоткрытую дверь. Прихожая была пустой и темной. Из-за угла доносилось тяжелое дыхание и виднелся тусклый свет. Эдварде подошел к углу, обогнул его и столкнулся лицом к лицу с русским, только начавшим расстегивать брюки. Времени для раздумий не было. Лейтенант бросился вперед, вонзил нож русскому под ребра, правой рукой повернул рукоятку с латунным набалдашником, загоняя лезвие как можно глубже. Солдат закричал и приподнялся на носки, прежде чем опрокинуться на спину, пытаясь освободиться от ножа. Эдварде выдернул нож и вонзил его снова, упав на русского в позе, как-то странно напоминающей сексуальную. Десантник пытался руками оттолкнуть лейтенанта, но Эдварде чувствовал, как сила покидает их. Он вытащил нож и снова вонзил его, на этот раз в грудь. Лейтенант скорее почувствовал, чем увидел, как по лицу пробежала тень, он поднял голову: на него спотыкаясь двигался офицер с пистолетом в руке, и в следующее мгновение в комнате прогремела очередь.

– Не двигайся, падло! – крикнул Роджерс, направив дуло своего М-16 в грудь русского. В ушах звенело от грохота короткой очереди. – Вы в порядке, шкипер? – Эдварде заметил, что его впервые назвали так.

– Да. – Эдварде встал и пропустил вперед Роджерса, дулом своего автомата теснившего русского назад. Тот ниже пояса был голым, его брюки сползли на лодыжки, и он мог передвигаться только маленькими шажками. Лейтенант поднял пистолет, брошенный русским на пол, и посмотрел на солдата, которого только что убил, – да, сомневаться в его смерти не приходилось. Славянские черты лица искажала гримаса боли и изумления, рубашка была залита кровью. В глазах не осталось жизни – они казались мраморными.

– Как вы себя чувствуете, мэм? – спросил Роджерс, на мгновение обернувшись.

Эдварде во второй раз увидел девушку, распростертую на деревянном полу. Прелестную девушку. Разорванная ночная рубашка едва закрывала одну грудь, а все ее остальное бледное тело уже в кровоподтеках и ссадинах было открыто для мужских взглядов. В кухне, позади нее, Эдварде увидел неподвижные ноги другой женщины. Он вошел в комнату рядом и обнаружил там мужчину и собаку, тоже убитых. На каждом теле в левой стороне груди виднелся маленький красный кружок.