Путешествие по Сибири и Ледовитому морю - Фердинанд Врангель

Сильный ветер препятствовал переправить здесь лошадей, а потому поднялись мы 9 верст выше по реке, где она шире 70-ти сажен, и там счастливо переправились на другой берег. Приблизившись снова к устью реки, переезжали мы через неглубокое озеро, когда вдруг лошадь моего казака чего-то испугалась, поднялась на дыбы и сбросила в воду седока и вьюки, где заключались мой журнал, чай и порох. Пока мы вытащили вьюки, чай и порох были уже совсем мокры и испорчены. Потеря пороху была тем чувствительнее для нас, что мы находились, так сказать, в отечестве медведей и ежечасно могли ожидать встречи с ними, а единственными оружиями нашими оставались теперь лук у якута, топор и два ножа.

Проводники ловили разбежавшихся лошадей, а я поехал к тунгусским юртам, виденным нами вчера. Селение расположено было на нескольких низменных холмах (едомах) и состояло из 13-ти юрт, выстроенных из бревен, шестов и древесной коры. В нем нашел я около тридцати тунгусов и юкагиров с их старшинами. Сюда приходят они в начале лета, т. е. в июне месяце, на рыбную ловлю и охоту на оленей и перелетных птиц. В августе месяце перекочевывают отсюда на берега моря для добычи песцов и мамонтовых костей, а с наступлением морозов удаляются в свои леса и занимаются там ловлей пушных зверей. В декабре месяце тунгусы и юкагиры, собираются в селение Четырех, на реке Алазее, приносят туда ясак и запасаются табаком, порохом и другими потребностями. Остальное время года кочуют они между Колымой и Индигиркой.

Жители и старшины селения, принимая меня за одного из купцов, приезжающих иногда сюда из Колымска для мены пушных товаров на табак и водку, вышли ко мне навстречу. Я объявил им, что я не купец, а проезжающий тойон, что нисколько не переменило их дружеского приема. Они пригласили меня и проводников в свои хижины и радушно угощали нас всем, что только у них было лучшего. Я одарил их табаком и чаем, и выменял себе две новые лодки, потому что наши совершенно изломались.

Доктор Кибер в своем путешествии имел случай коротко познакомиться с этим народом и описал образ его жизни, нравы и обычаи, потому и нахожу излишним помещать здесь мои замечания. По моему мнению, кочующие тунгусы и юкагиры самый счастливейший народ в Сибири. Образ кочевой жизни не привязывает их ни к чему; они переходят с места на место со всем своим достоянием и незнакомы с горестным чувством разлуки с родиной. О будущем они не заботятся и наслаждаются настоящим, а в величайших бедствиях не унывают, надеясь на провидение или на то, что авось все будет лучше. Любимая их пословица: «Чему быть, того не миновать».

Обычная страсть якутов к спорам тунгусам вовсе неизвестна. Они отличаются редкими чувствами преданности к родственникам и друзьям и удивительной чистотой нравов. Характерным является наказание тунгусских девушек, до замужества начинающих шалости любовные: их подводят к дереву и секут до тех пор, пока не обломают все с него сучья. К счастью, деревья здесь невысоки и малосучны.

Ряд холмов, где расположены тунгусские хижины, постепенно возвышаясь, образует на восточном берегу Большой Чукочьей реки значительную горную гряду. Страна эта весьма низменна и прорезана множеством озер; самое значительное из лежащих к северу и изобильное рыбой то, из коего вытекает река Маврина, а к югу от холмов – озеро Островное, образующее реку Якутскую. Здесь две версты южнее тунгусских хижин построен летний балаган колымских жителей.

Западный скат холмов всегда покрыт наносным лесом, между которым тунгусы нашли и показывали мне обломки корабля и доски с железными гвоздями.

В полдень 5-го июля оставили мы гостеприимное селение и отправились далее. Пробираясь между множеством мелких озер, мы достигли морского берега, и здесь, проехав 26 верст, расположились ночлегом под 70°00' широты и 159°41' долготы. Море в двух верстах от берега было покрыто льдом и высокими торосами. Сильный ветер нагонял льдины на берег; они сшибались и ломались с оглушительным треском.

Июля 6-го густой туман покрывал всю окрестность и только к полудню продолжительный NO ветер очистил несколько атмосферу. Термометр показывал 1 ¼° тепла.

Следуя направлению низменного берега, достигли мы Чукочьего мыса и здесь переночевали в балагане, на берегу Большой Чукочьей реки. Отсюда берег на протяжении десяти верст низменный, но далее становится крут и образует Чукочий мыс, лежащий под 70°01' с. ш. и 159°48' в. д. от Гринвича. Он состоит из сероватой глинистой земли и со стороны моря образует два уступа; высота его до 75-ти футов над поверхностью моря. Скат возвышения его обставлен обломками, вероятно, отторгнутыми какими-нибудь переворотами от вершины и имеющими вид правильных конусов до 20-ти и 25-ти футов высоты.

На вершине мыса нашли мы небольшое озеро, покрытое таким толстым льдом, что лошади безопасно переходили через него.

Отсюда осмотрел я море. Между О и N покрывалось оно неподвижным льдом и торосами, а от O на S носились на нем огромные льдины. В направлении SW 35° берег был низменный, а на NO 8° заметил я возвышение, казавшееся отдельным от берега. Впоследствии открылось, что то был Крестовый остров, самый южный из купы Медвежьих островов.

На всем протяжении от Малой Чукочьей реки до мыса этого имени морской берег низмен и изрезан множеством болот и озер. Чукочья губа, куда впадает река, здесь до пяти верст ширины; западный берег его едва возвышается над поверхностью моря. Снимая берега губы, послал я казака на лодке измерить ее глубину. Он возвратился с известием, что через устье можно переправиться на лошадях, но передовая, пройдя несколько шагов в воде, внезапно по самую шею завязла в наносном иле, так что до поздней ночи напрягали мы все усилия освободить ее.

Уверившись в невозможности переправы, мы расположились здесь ночлегом и бросили в воду невод. Опыт ловли не удался нам, и на другой день вытащили мы неводом только одного чира.

Не найдя брода, поехали мы вверх по Чукочьей и в девяти верстах от ее устья счастливо переправились на другую сторону. Она впадает в море по направлению NO 70°, глубока и между невысокими берегами течет весьма быстро. С холмов, на восточном берегу ее лежащих, принимает она несколько небольших ручьев, составляя на север предел, до которого доходят жители Нижне-Колымска.

С западной оконечности Чукочьей губы пеленговал я мыс этого имени на SO 90°, а вершину Крестового острова на NO 15°.

Июля 8-го, следуя по берегу, достигли мы Крестового мыса, лежащего под 70°17' широты и 159°55' долготы. Он состоит, так же как и Чукочий мыс, из сероватой глины, и возвышается на 65 футов над поверхностью моря. Отсюда берег изгибается на запад. С вершины мыса запеленгован мной снова Крестовый остров на NO 5°. Море было покрыто неподвижным льдом; вдали показывались огромные торосы.