Сейчас или никогда - Элизабет Адлер

— Никакого отца у ребенка нет, — угрюмо буркнула Мэри.

— Постойте, моя дорогая, — строго прервала ее миссис Роудс, — дело не в моем праздном любопытстве, а в том, что ребенка могут усыновить, а новые родители всегда хотят знать не только мать, но и отца. Таковы правила. — Она с раздражением посмотрела на Мэри и укоризненно покачала головой. Все одно и то же. Эти милые дамы никогда не хотят говорить об отце ребенка.

— Нет, — решительно заявила Мэри, — уж лучше я избавлюсь от него.

Миссис Роудс долго смотрела на нее сочувственным взглядом, прекрасно понимая, в каком состоянии находится эта юная девушка. Мать умерла, ей самой только восемнадцать лет, никаких родственников, судя по всему, действительно нет.

— Ну ладно, — тяжело вздохнула она, стараясь не расстраивать и без того травмированную жизнью молодую женщину. — Думаю, будет лучше, если вы наведаетесь к нам примерно через месяц. А до того времени вам следует уладить все дела и отработать положенный срок в супермаркете, чтобы они могли выплатить все причитающиеся вам деньги. У нас благотворительное заведение, но мы будем рады, если вы сможете оказать посильную финансовую поддержку нашему дому. Если же нет, ничего страшного. Самое главное, что здесь вы будете под присмотром и сможете спокойно родить.

Глава 43

С тех пор Мэри оказалась запертой в тесные временные рамки и предпочитала не думать о завтрашнем дне. Больше всего ей в тот момент хотелось продолжать прежнюю жизнь в своей тесной комнатушке под крышей гостеприимного дома, ходить на работу, регулярно получать деньги в конце каждой недели, а по вечерам пить кофе со своими новыми друзьями. К сожалению, вся эта беззаботная жизнь подходила к концу. Джим и Элфи окончательно решили покинуть этот городок, продали дом и с нетерпением дожидались отъезда на райские тропические острова. Для Мэри это было настоящим ударом.

За день до отъезда они устроили грандиозную прощальную вечеринку, на которой Мэри весело смеялась и желала им удачи на новом месте, но в душе страшно сожалела о том, что Джим и Элфи покидают ее. Они были первыми и по-настоящему верными ее друзьями, всегда относились к ней как к равной и помогали во всем.

Когда на следующее утро к дому подъехало такси, Джим подошел к ней, крепко обнял, а потом пристально посмотрел в глаза.

— Выше нос, Мэри Мэлоун, все будет нормально. Мы будем молиться за тебя.

Элфи был более сдержанным, но и он не смог удержаться, чтобы не расцеловать ее.

— Ничего, Мэри, в жизни все надо испытать. Мы пришлем тебе открытку.

Она стояла на крыльце и махала им рукой, пока машина не скрылась за углом. После этого она быстро вернулась в свою комнату и стала собирать вещи, чтобы на следующий день быть готовой к переезду в приют для беременных женщин.

Встретили ее хорошо и сразу же продемонстрировали все технические возможности приема родов. Правда, Мэри это мало волновало, но она послушно обошла с медсестрой все здание приюта, равнодушно рассматривая медицинское оборудование и всяческую аппаратуру. При этом она наотрез отказалась войти в правое крыло здания, где находились уже родившие мамы. Оттуда доносился невыносимо громкий детский плач, от которого у нее волосы дыбом вставали.

— Знаете, Мэри, — назидательным тоном произнесла матрона в белом халате, — рождение ребенка — это настоящий подвиг для женщины, а слабых материнство порой полностью истощает как морально, так и физически.

— Меня это не касается, — угрюмо ответила она. — Моего ребенка заберут от меня сразу же после родов.

Та недовольно нахмурилась.

— Боюсь, дорогуша, что эта процедура отнимет несколько дней. Мы должны удостовериться, что ребенок здоров и хорошо ест, прежде чем передать его усыновителям. Кроме того, вы должны хотя бы немного покормить его грудью, а потом придется сцеживать молоко, а мы будем регулярно передавать его новым родителям.

Мэри оторопело посмотрела на матрону и замахала руками.

— Нет, что вы, я не могу кормить его… грудью. Я не могу…

Пожилая женщина снисходительно посмотрела на нее.

— Ладно, посмотрим, — сказала она, решив не спорить с юной пациенткой.

Как и всегда, Мэри была молчаливой все эти дни и старалась держаться обособленно от других обитателей приюта. Ей хотелось только одного — поскорее родить, избавиться от ненавистного ребенка и уехать, чтобы никогда больше не вспоминать этот кошмар.

Открытку от Джима и Элфи она получила в тот самый день, когда нужно было рожать. Они желали ей легких родов и удачи во всем, а внизу приписали только два слова: «Из рая». Вскоре после этого ее отвезли в родильное отделение, где и начались предродовые схватки.

— Давай, Мэри, поднатужься, — говорила над ухом сестра. — Можешь делать что угодно — кричать, плакать, орать, только тужься посильнее.

А Мэри видела перед собой омерзительное лицо насильника и проклинала его на чем свет стоит. Его пронзительные глаза сверлили ее измотанную душу, проникали глубоко в сознание, вызывая жгучее отвращение к нему самому и к его ребенку. Нет, скорее она умрет, чем будет кричать или рвать на себе волосы.

Примерно в пять часов утра ей дали какие-то таблетки, после чего боль в животе немного утихла, а потом вдруг стало совсем пусто внутри и послышался громкий крик ребенка.

— Молодец, Мэри, — прошептала сестра, — все уже позади.

А Мэри в это время думала о том, что ребенок родился от гнусного монстра и сам будет таким же чудовищем.

— У вас девочка! — радостно сообщил ей врач, передавая визжащий комочек медсестре.

— Я ничего не хочу знать о нем, — тихо пробормотала Мэри и заплакала.

— Все нормально, — попыталась успокоить ее медсестра. — Ты храбрая и сейчас можешь поплакать.

Через некоторое время ее отвезли в специальное отделение для молодых мамаш, а через полчаса медсестра принесла ей ребенка.

— Мэри, посмотри, какая чудная девочка! — сказала она, показывая ей красное личико малышки. — Пора кормить. Она уже проголодалась.

Мэри оторопело смотрела на нее, а потом неумело протянула руки. Она была так взволнована в этот момент, что даже в горле пересохло.

— Мэри, дай ей грудь, — строго приказала медсестра.

— Не могу, — с трудом выдавила она из себя. — У меня даже нет сил, чтобы посмотреть на нее.

— Мэри, не дури, — продолжала уговаривать ее медсестра. — У тебя родился замечательный ребенок, который ждет, когда ты покормишь его. В конце концов, она ни в чем не виновата перед тобой.

Мэри повернула голову и долго смотрела на сморщенное красное личико девочки. Потом вдруг заплакала и закрыла глаза. В этот момент через открытое окно в палату проник отчетливо различаемый запах сирени, а вместе с ним неожиданно вспыхнувшее в душе, но пока еще очень смутное ощущение счастья. Она открыла глаза и снова посмотрела на маленький беззащитный комочек. Глаза девочки были большими, широко открытыми и чем-то напоминали ее собственные. А ротик был таким маленьким, что походил на красный бантик, завязанный умелой рукой. Только сейчас Мэри поняла, что ее дочь совсем не похожа на того монстра, который так надругался над ней. Она вспомнила слова медсестры о том, что девочка ни в чем не виновата перед ней, и чуть не расплакалась от умиления.