Колдуны и капуста - Андрей Уланов

— Ну а что же, — растерянно, как показалось мне, произнесла сестренка, — нам делать?

— Все, — пожал плечами вампир. — Абсолютно все. Что до меня, то я собираюсь — увы-увы-увы — проститься с вами. Печальный момент, но... труба зовет, и зов сей настойчив.

— Прямо сейчас? В два часа ночи?

— Ночь — мой друг! — просто сказал Рысьев. — А весть о смерти Роггена санкт-петербургское начальство наверняка жаждет получить как можно скорее, ибо исчезновение с игровой доски фигуры такого масштаба меняет весьма многое.

— Ты же говорил, что тебя выгнали со службы!

— Меня не вернули на прежнюю резидентскую должность, — спокойно ответил русский. — Но из рядов конторы, как совершенно верно отметил один наш теперь общий с тобой, Малыш, знакомый, отставка не предусмотрена.

— По правде говоря, с самого начала был в этом уверен, — усмехнулся Крис. — Но шпион или нет, ты стал для нас отличным другом, граф и вампир.

— Потомственный.

— Разумеется. Так что, — я шагнула к мужу, но Крис уже сумел подняться сам, и сейчас они с Рысьевым стояли друг против друга, — удачи тебе, Николай!

— Спасибо! — кивнул русский. — Я... тронут. Миссис Ханко, — обернулся он ко мне. — Я сейчас хотел бы... только не подумайте, что я собираюсь кусать Криса... это всего лишь старинный русский обычай... на прощание...

— Ох, граф... — только и сумела сказать я, лихорадочно соображая: что бы такого согласно другому, ничуть не менее старинному русскому обычаю подарить Рысьеву на память.

Итогом моей мысленной инвентаризации карманов стал ацтекский наручный браслетик в виде двух переплетшихся хвостами и головами змей с глазками-изумрудиками. Взамен я получила кортик — судя по приятному покалыванию в ладони, откованный вовсе не из простой стали.

Особенно же забавно и трогательно первый русский обычай выглядел при прощании с Малышом. Чтобы оказаться вровень с Николаем, Уин встал на снятое седло, вид у него при этом был такой торжественно-растерянный... забавно. Сказал бы мне кто год назад, что я позволю вампиру обнять себя! Впрочем, со мной, как и с остальными дамами, Рысьев ограничил церемонию прощания деликатным поцелуем руки, весьма галантно опускаясь при этом на колено перед каждой. Правда, в случае с Тайл Лин вышла осечка — едва Николай взял ее за лапу, как кошкодевушка одним гибким движением подалась вперед и сама впилась в него.

Кажется, Рысьев немного опешил...

Вот миг его отбытия я пропустила. Подозреваю, что и все остальные тоже, хоть и смотрели во все имеющиеся глаза. Рысьев просто отошел на пару шагов, отточенно-небрежным движением поправил сползший с левого плеча плащ... справа мелькнула какая-то тень, и я, не удержавшись, дернула головой, а когда взгляд вернулся назад, вампира уже не было.

— Улетел...

— Что ж, — подходя ко мне, вполголоса сказала Ута, — прощаться надо и нам. Вот... — В мою ладонь лег сине-зеленый ажурный кулончик на цепочке, выглядевший настолько хрупким, что мне было страшно даже браться за него.

— Ута... Лин... а вы-то куда торопитесь?

— Как и у покинувшего нас только что друга, у нас тоже есть начальство, — ответила найтморлендка. — И, что не менее важно, звезды над нами именно сейчас сложились в вечном хороводе в исключительно благоприятный рисунок. Думаю, я без особого труда открою портал в Священную Рощу.

— И если кто-нибудь, — мурлыкнула, становясь рядом, нэко, — захочет взглянуть на Найтморленд...

— Вообще-то, в иное время я бы от такого приглашения не отказался, — мечтательно произнес Малыш Уин. — Жаль... но как подумаю, сколько дел необходимо разгрести...

— Ну а нам с Крисом, — рука мужа нашла мою, и нежная, теплая волна заструилась от кончиков пальцев вверх, — прежде надо обрести возможность взглянуть.

— Наши целители весьма искусны в своем ремесле.

— А много ли людей было среди их пациентов?

— Нет, — после короткой паузы признала Ночная Эльфийка. — Совсем немного.

— И я тоже, — Эрика вновь шмыгнула носом, — с радостью бы... но ведь меня ждет Тигран. Бедняга, наверное, уже весь извелся...

— Что ж... — Быть может, у меня что-то не в порядке со слухом, но мне явственно послышались нотки грусти в голосе Уты. Ночной Эльф, грустящий о своих случайных спутниках-людях... и полулюдях? Не многовато ли нонсенсов для одной ночи? — Тогда — просто помните: даже если Большой Барьер вновь сокроет нашу Землю от всего мира, для вас Найтморленд всегда будет как... — Тайса запнулась, видимо, подбирая аналогию какому-то сугубо найтморлендскому понятию. — Как дом с распахнутыми настежь дверями, — закончила она и улыбнулась.

Улыбка Ночного Эльфа не похожа на человеческую. Но иногда это различие совсем-совсем незаметно.

Малышу снился сон.

В этом сне он лежал, раскинув руки, на горячем песке, над головой его тихо шелестел запутавшийся в пальмовых листьях пассат, накатывал из-за далеких рифов грохот прибоя, и больше в мире не происходило ровным счетом ничего. До тех пор пока слух Малыша не выделил в этой вечной симфонии океана шорох песка под легкими ножками. Он повернулся на бок, а Наури, смеясь, упала на колени рядом и начала трясти его за плечо.

— Малыш! Малыш, вставай!

Не понимаю, почему моя Наури должна разговаривать голосом жены Криса, обиженно подумал Уин, открыл глаза — и увидел озабоченное лицо склонившейся над ним Бренды.

— Что-то случилось?

— Случилось.

— А-а... что именно?

— Амулет. — Судя по голосу, Бренда все еще не могла до конца определиться, стоит ей взвыть раненым оборотнем или все же нет. — Он ожил.

— Что-о?

Малыш резко сел — и, моргая, ошеломленно уставился на знакомого бело-сине-красного дракончика. Дракончик, правда, вовсе не был привычно неподвижен, он вращался, но совсем иначе, чем вчера, — куда медленнее и, как понял гном, вполне целеустремленно, наподобие мушки ружья, столь же неумолимо ползущей за силуэтом дичи.

— Интересная картина, не так ли?

— Да уж, — отозвался гном, — очень интересная... кто б еще растолковал, что она означает.

— При наличии отсутствия, — криво усмехнулась Эрика, — вашего всегдашнего толкователя Рысьева, попробую я. Эта картина означает, что Рогген, чтоб у него зад о седло до ушей стерло, живехонек и как раз сейчас резво передвигается мимо нас.

— Скачет на лошади, — деловито уточнила Бренда. — По крайней мере, очень похоже.

— А-а... но... а вчера...

— Вчерашнему есть множество объяснений, Малыш. Тебе какое — самое оптимистическое или же более реальное?