Матабар. II - Кирилл Сергеевич Клеванский

профессора, а поодаль, на полу, отметка, на которую нужно было встать перед демонстрацией получившейся печати.

И именно в этом и заключалась вся загвоздка! Конвел выдал расчеты замеров вплоть до миллиметра, но встать на позицию так, чтобы соответствовать им оказалось бы невозможно. Ты в любом случае, хоть немного, но сместишься в сторону.

А следовательно, к этой простенькой печати требовалось прикрепить еще одну — для расчетов.

Ардан, благо, из-за того, что занимался, в основном, в тесной квартире, уже наизусть успел выучить печать расчета расстояния. Такая прикреплялась к основной и служила чем-то вроде ориентира для действия.

Вся загвоздка оставалась лишь в их верном соединении при помощи нужных рун.

А с этим проблем у Арди в последнее время не возникало.

Закончив чертеж, он, как и на прошлых экзаменах, первым из группы подошел к профессору и отдал бланк.

Позади еще шуршали листами одногрупницы, а Конвел, прокашлявшись, пробежался взглядом по получившейся конструкции.

— Ну-с… дорогой мой учащийся Эгобар, пробуйте, раз так уверены, что нашли правильное решение задачи.

Ардан кивнул, забрал чертеж и, встав на обозначенную позицию, зачерпнул энергию Лей и ударил посохом о пол. В то же мгновение перед ним вспыхнула алая печать, позади которой появился мираж еще одной — вложенной. Те соединились воедино и, спустя секунду и один луч, спичка на столе профессор вспыхнула аккуратным, оранжевым пламенем.

— И это за три месяца… — едва заметно улыбнулся Конвел, говоря при этом так, чтобы слышал лишь Арди. — Вложенная печать пассивного действия в печать активного эффекта, с сохранением изначального объема потребления Лей, не говоря уже о том, что вы высчитали её… — профессор посмотрел на часы. — за семь минут и шестнадцать секунд.

— Профессор? — Ардан не очень понял, в чем причина тирады.

— В задаче, Ард, не требовалось, чтобы вы усложняли конструкцию вложенной печатью.

— Но так ведь правильно, — нахмурился Ардан.

— Правильно, но… слишком правильно, — развел руками профессор. — Я бы ожидал такого решения от ученика третьего курса, а от первокурсника думал увидеть дополнительный контур с присоединением нескольких рун, которые сделали бы эффект не фиксированным в пространстве, а направленным.

— Это ведь увеличило бы стоимость печати еще на луч, — заметил Ардан.

— Именно, Ард… именно… — кивнул профессор и указал на стоявшие на столе накопители алого цвета. — Верните себе то, что потратили и ступайте.

Ардан уже взял было в руки кристалл, как Конвел, написав что-то на листке, протянул ему.

— Что…

— Список литературы, Ард, по основополагающим принципам конструирования звездных печатей, — пояснил профессор. — Его изучения я требую от студентов своего факультета. Если вы, вдруг, решитесь взяться за него, то предупредите меня заранее, чтобы я мог в следующем семестре на зачетах и экзаменах делать для вас более… интересные задания.

Арди, с легкой заминкой, принял список и сдержано поблагодарил.

В следующем семестре… в следующем семестре он будет искать себе работу в Дельпасе…

Но это мысли завтрашнего дня.

* * *

Ардан стоял перед профессорским столом. Старик в желтом тюрбане, украшенным пером павлина, смотрел на него с открытой доброжелательностью и даже каким-то приободрением, что ли.

Профессор Талис эн Маниш. Обладатель звезд четырех, снова четырех, шести и пяти лучей. Семидесяти лет, но необычайно моложавый, с пышной, вечно блестящей из-за средства укладки, густой бородой. Он носил забавные остроносые, загнутые туфли, обильно душился, любил кофе, женщин куда младше себя, но старше студенток, а еще хороший джаз. Порой они с Ардом даже пересекались в « у Брюса», куда эн Маниш приходил, каждый раз, с новой пассией лет тридцати. Не старше.

Он был приятным собеседником и интересно рассказывал о своей родине — Священных Эмиратах Аль’Зафиры. Стране, где вместо травы — песок, а вместо гор — барханы. Он часто шутил и еще чаще сетовал на то, что ему, в юношестве, не хватило сил, чтобы зажечь пятую звезду и, из-за этого, вскоре он встретится с Вечными Ангелами.

Печать, которая позволяла Звездным магам разменивать больше двухсот лет, могла быть использована лишь магами шести и больше звезд.

А еще профессор обладал весьма витиеватой и странноватой манерой речи.

— Итак, Ард, с высоты вашего роста и, безусловно, куда более великого опыта, нежели несколько месяцев назад, подарите усладу моим вялым, дряхлым ушам и скажите, что вы видите перед собой? — Талис даже не взглянул на бланк с печатью, который Ардан ему сдал.

— Стакан с водой, — ответил юноша.

Перед ним, на преподавательском столе, действительно стоял граненный стакан с водой.

— И какой же тип щита вы будете использовать, чтобы помешать воде вытечь, если я разобью стакан? — спросил профессор, приглаживая длинную бороду.

— Но на бланке я уже…

— Эх, мой юный друг, если бы все можно было бы изложить на бумаге, то зачем бы наши сердца грели песни, а тела — танцы? Когда душа шепчет, бумага молчит, о великий маг Ард, чья голова так высока, что мне, старику, приходится задирать подбородок, дабы увидеть небо.

Талис говорил все это с теплой улыбкой. Ростом он, кажется, едва дотягивал до отметки в полтора метра, но вот остротой ума и языка, а еще и глубиной сердца, мог дать фору кому угодно.

Не говоря уже о том, что он являлся соучредителем крупной компании, занимавшейся установкой стационарных защитных комплексов. Что и сподвигло его, примерно полвека назад, переехать на западный континент. А теперь, на старости лет, хобби ради — вести лекции в Большом.

Поглядывая на Арди смеющимися, черными, как смоль, глазами, он выстукивал пальцами, украшенными золотыми перстнями, по столу несложный ритм. И на любом другом человеке подобные украшения выглядели бы излишне кричаще, но не на профессоре эн Маниш.

— Поглощающий, — спустя несколько мгновений ответил Ардан.

— Да? — прищурился эн Маниш. — А почему не, скажем, перенаправляющий, чтобы мой удар в стакан пришелся, к примеру, в стол?

— Вода по самый край — она все равно прольется, если перенаправить удар.

— А поглощающий тип разве поможет, при таком маленьком объекте, избежать инерции, которая перейдет в стол и вода прольется, как сейчас льются ваши столь мудрые слова, юный друг?

— Именно поэтому я использую его после того, как вы разобьете стакан, — спокойно ответил Ардан. — Задача ведь не спасти стекло, а не дать воде пролиться на стол. После того, как стакан будет разбит, я укрою