Дар сгоревшего бога - Джеймс Клеменс

Он начал дышать.

Малфумалбайн крякнул так, что с ветвей над головой сорвалась пара крылоскоков. Все метнули на него сердитые взгляды, великан притих, но в глазах его засветилось нескрываемое облегчение.

— Что за алхимия такая? — спросил Роггер, тоже успевший подойти.

За мастера ответил Харп:

— Дым грез, лепестки Фараллоновых лотосов.

Ширшим кивнул.

— Когда их курят, они даруют покой и безмятежность. Но в виде порошка наделены великой исцеляющей Милостью. Теперь можно уходить. Мальчик проспит не меньше трех колоколов. И встанет… ну разве что с головной болью.

— Главное — не восстанет из мертвых, — проворчал Роггер.

Ширшим со стоном, держась за спину, поднялся на ноги, глянул на вора.

— По слухам, когда-то и для этого имелись алхимические рецепты. В тайной книге, зовущейся «Некраликос», написанной на человеческой коже самим Безъязыким. — Старик пожал плечами. — Правда или нет, кто знает? Когда долго смотришь в прошлое, память становится сном.

— Как говорит Дароникус, — сказал Роггер.

Ширшим поднял бровь.

— Вы знаете Харшона Дароникуса?

Теперь пожал плечами Роггер.

— Читал его работы в оригинале, на литтикском. Давно. В другой жизни.

— Правда? Где же…

— Мастер Ширшим, — перебил старика Харп, — нельзя ли отложить этот разговор, пока не перейдем гарь?

— Конечно, — спохватился тот. — Пора идти. Охотница, как бешеная собака, в любой момент может броситься в погоню.

Маленький лагерь был быстро разобран. Креван и великан подняли носилки с Брантом. Несколько мальчишек исчезли в окружающем поляну лесу. Листва даже не шелохнулась.

— Замаскируют наш след, — объяснил атаман лесного братства. — И оставят ложный.

Они тронулись в путь. Харп, мастер и Тилар возглавили отряд.

— Как долго вы скрываетесь? — спросил Тилар.

— С того времени, как все началось, — угрюмо ответил мастер. — С последнего малого полнолуния. Около сорока дней.

Тилару вспомнились охотники, встретившие их флиппер в Роще, стрелявшие без промаха.

— И вам удается прятаться? До сих пор?

— Не без потерь, — столь же мрачно ответил Харп. — Особенно когда они начали мазать стрелы ядом. Безумие богини усугубляется с каждым восходом солнца.

— Что же здесь произошло?

Мальчик коротко поведал о последних событиях в Сэйш Мэле. Начала богиня с того, что связала и насильно обожгла Милостью сотню охотников. Потом, уже с их помощью, принялась распространять порчу далее.

— Отравила своей кровью колодцы, чтобы все подчинились ее воле. Матери и отцы острили колья для собственных детей. Отсекали «слабые ветви», — с горечью сказал Харп. — То, что вы видели в Роще, — это малая часть, остальные гниют в лесу.

— Жить и служить ей позволено было лишь сильнейшим, — закончил старик.

Тилар спросил невольно дрогнувшим голосом:

— Как же удалось спастись вам?

— Мы убежали, — сказал мальчик. — У мастера были старые карты окраинных земель. Туда мы из Сэйш Мэла и отправились поначалу, числом шесть десятков.

— Окраины казались безопаснее, чем родное царство? Ужасно…

— Да, и тем не менее мы бы не выжили. Когда бы она не помогла.

— Кто?

Харп замотал головой, словно отгоняя припомнившийся кошмар.

— Скоро узнаете. Пока лучше дыхание поберегите. Спорить Тилар не стал. Ему трудно было поспевать даже за шагом старика. Ребро мешало дышать, колено, скованное болью, не слушалось.

— Давно вы хромаете? — спросил у него Ширшим. Тилар покачал головой. Теперь он предпочел промолчать.

Сам не понимал, что происходит с его телом. Почему не удалось вызвать наэфрина? Тот стал заключенным навсегда? Или, чтобы высвободить его, требовался уже не один сломанный палец? Он вспомнил, с чего все началось — там, в подземельях Ташижана. С того, что мизинец сросся неправильно. Но почему?

— Доберемся до нашего основного лагеря, — сказал Ширшим, — я посмотрю вашу ногу. Может, смогу помочь.

В ответ Тилар только кивнул.

— А мы так надеялись… — пробормотал мастер.

В голосе его слышалась боль. Тилар вопросительно взглянул на старика.

— Увидели ваш флиппер, — объяснил тот, — и подумали, что это конец бесчинствам Охотницы. Или хотя бы спасение для нас.

Харп фыркнул. Спасать на самом деле пришлось отряд Тилара.

Ширшим показал куда-то вперед.

— Дойдем до места, и, надеюсь, вы поведаете нам, каким образом богоубийца очутился в Сэйш Мэле. Готов поспорить — неслучайно.

Тилар вновь кивнул и сказал:

— Боюсь, нам потребуется кое-что большее, чем ваше гостеприимство. Те старые карты окраин еще при вас?

Старик сдвинул брови.

— Да… но в нашем лагере вполне безопасно. Идти в заброшенные земли — безумие.

— Безумие в последнее время свирепствует, похоже, во всей Мириллии, — мрачно проворчал Тилар.

И, прекратив разговор, развернулся и зашагал в конец отряда, где несли носилки с Брантом Креван и Малфумалбайн.

Рядом шла Дарт. Тилар, оберегая колено, захромал с другой стороны от носилок.

— Он все еще спит, — сообщила девочка. — Раз вроде заговорил во сне. Я думала, просит помощи. Но он уговаривал сжечь кого-то, да так сердито…

Тилар нахмурился. Эти загадочные слова он уже слышал.

«Помочь им… Освободить их… Сжечь их всех…»

Тут же ему вспомнилось, как Мирра кричала: «Убей мальчишку… пока он не разбудил их!»

Что это значило? И при чем здесь Брант?

Он невольно устремил взгляд на камень, покоившийся сейчас в ямке меж ключиц спящего. Дарт заметила, куда он смотрит.

— Красивый, правда?

Она некоторое время тоже созерцала камень, потом медленно подняла глаза.

— Как вы думаете, он и впрямь с родины богов?

И Тилар понял вдруг, что означают слова, сказанные Охотницей, для девочки — дочери тех самых богов. Если безумица не бредила, камень был частью потерянной родины Дарт, мира, которого она никогда не видела.

И никогда не увидит.

Она снова взглянула на камень. Беспокойство в глазах сменилось глубокой задумчивостью, которую вспугнул Роггер. Он подошел к ним, морща на ходу нос.

— Где-то что-то горит?..

Увидев пространство, которое им предстояло пересечь, Дарт в изумлении открыла рот. Впереди тянулась река из черного камня. Поверхность ее кое-где растрескалась, над разломами, обнажавшими огненные, кипящие глубины, курился дым. Зеленые берега тут и там разрезали черные полосы выгоревшего леса, похожие на речные протоки. Краем одного такого «русла» отряд и пробрался сюда. Пожар уничтожил здесь всю растительность, лишь обугленные стволы деревьев торчали из голой земли неровными рядами, напоминая о зловещих кольях Рощи.