Однажды в Челябинске. Книга вторая - Петр Анатольевич Елизаров

существовало прежде. Вонь от рвотных масс уже не беспокоила нос, поскольку вовсю уносилась водой, что выплескивалась на пол из переполненной ванны, обволакивая лежащую на полу женщину, растекаясь по комнате, затекая под мебель, плитку, плинтуса. Поток не прекращался ни на секунду. Вода обязательно найдет себе дорогу.

***

Андрей проделывал такое много раз. И столь же искусно сделал это сейчас – даже человек невысокого роста смог бы открыть запертую дверь в их квартиру так, что замок слетит с креплений и с щепками сломает половину дверного косяка, что, собственно, и случилось. Дверь не менялась с самого возведения дома. В тусклом свете коридора блестела мутная вода, что стояла на полу и стала вытекать в подъезд, унося с собой сор. Поплыла обувь. Разбухли половицы.

Парень понесся в ванную комнату, хлюпая обувью по лужам:

– Мама! – звал Андрей, но никто не откликался. – Мама! Папа! Где же отец, блин?!

Следом за ним в квартиру вошла Вика. Гнетущая обстановка бедняцкой ветхой хаты, которая окончательно сгниет от потопа, оставляет гнетущее впечатление. Девушка не растерялась и побежала в зал, думая разбудить того, кто заснул и забыл про воду, но в комнате никого не оказалось. Пахло намокшей древесиной, влажной штукатуркой.

Андрюха чуть ли не с корнем вырвал дверь в ванную, когда дернул ее со всей силы. В ноги ему вылилось еще больше теплой воды. Он без промедления припал к лежащей без сознания матери. Душераздирающая картина просто разорвала сердце безутешному сыну. Такого и врагу не пожелаешь. В ванную заглянула Вика, которая до последнего верила в лучшее, однако узрела перед собой худший из всех возможных сценариев. Интуиция ее не подвела – вряд ли уехать в такой момент стало бы наилучшим решением.

Лицо Андрюши, искривленное шоком, в момент раскраснелось, брызнули слезы. Он не мог поверить в то, что видит:

– Мама… Мама… Да что же с тобой, мама? Мама… Услышь меня… Это я… Андрей, твой сынок… Я здесь… Я пришел… Очнись… До чего же ты себя довела? – он ощупывал маму так нежно и осторожно, обнял ее, как давно не обнимал, гладил ее, пытался разбудить, словно та спит. Он и не заметил, что сидит в воде. Он не мог оторвать взгляд от лежащей матери, не мог поверить. – Это же я… Я… я во всем виноват. Прости, мама, прости…

Вика быстро закрыла воду, вынула пробку. Невыносимые страдания ей приносила любая встреча взглядом с Андреем. Она и представить не могла, каково ему сейчас. Несмотря на все плохое, что он наговорил о родителях за последнее время, его поведение доказывает, как нежно и беззаветно он любит маму, как привязан к ней. Такую связь очень сложно обрубить. Видеть близкого человека в таком состоянии – невыносимая боль. Словно от твоего сердца отрывают огромный шматок, предварительно вскрыв грудную клетку без наркоза.

Девушка тогда еще тверже решила, что будет рядом с Андреем всегда, что бы ни случилось. Он способен ценить, он способен любить, он не заслуживает никаких страданий более. Нужно быть рядом – вместе они все преодолеют.

Андрей не вставал с пола, обхватив маму руками. Смотрел на нее и ревел как никогда прежде. Плечи его вздымались от рыданий, лицо дергалось, будто от болевых ощущений. Паренька разрывало на куски. Он не представлял, как будет жить дальше. И куда он хотел сбежать? Гнусный и трусливый поступок.

«Господи! За что ты со мной так?! Разве я заслужил такого наказания?! Дай хотя бы шанс…» – молил Андрей.

– Дышит… Андрей, она еще дышит. И пульс есть, – сказала Вика.

– Звони в скорую! Мама, держись, слышишь? Помощь идет… Только… не умирай… не оставляй меня… Молю тебя, пожалуйста… За все, что я говорил и сделал, прости меня…

Парень поцеловал Варвару Петровну в щеку. Он верил, что ее еще можно спасти. Эту миссию он поставил на первое место, отбросив на потом размышления о причинах ее болезни и о том, что спровоцировало приступ. Он не мог спокойно сидеть и ждать приезда неотложки. Его мать лежала на боку, словно в глубоком анабиозе, а ее сын обливался болью и терзаниями около ее стана. Нарастала и ярость оттого, что скорая до сих пор не прибыла, хотя прошло-то всего 30 секунд, как приняли вызов.

– Мама, держись, слышишь? Знаю, что слышишь… Потерпи еще немного, – он не представлял, что с ней случилось, однако ее физическая боль была равнозначна его душевным страданиям. Он уже проклял все на свете и себя в первую очередь за то, что допустил произошедшее – мама умирает на его глазах, а он лишь беспомощно сидит в луже на полу. Но нынешняя ночка показала, что он способен на грандиозные свершения. Для чего же тогда ему сохранили жизнь, как не для спасения матери? – Нет, так нельзя. Это долго… очень долго…

– Ты чего?

– Вика, возьми куртку.

– Андрей…

– Делай, что говорят!

Кинувшись к вешалке, она схватила куртку, обернулась и увидела, как щупленький с рождения Андрей держит на руках тело матери. С обоих ручьями стекает вода. Вика слышала истории, как в экстренных ситуациях людей посещает недюжинная сила, но никак не думала, что увидит наяву что-то подобное. Видно, что пацана надолго не хватит.

– Накрой ее.

– Неужели ты собрался…

– Нужно отвести ее к знакомому врачу.

– Это же рискованно. И на чем? Скорая сейчас приедет.

– Долго. Она умирает. Нужно будет – пешком донесу, – его решительное лицо блестело от слез. Он направился к выходу.

– Там же холодина.

– Пойдем со мной, Вика. Ты нужна мне.

Не успел Андрей договорить, как Вика уже бежала впереди. На такси надежи никакой: машин поблизости нет, устало твердила оператор. Виктория принялась стучать в двери с мольбой о помощи и с вопросом, есть ли у кого машина. Естественно, ни одна живая душа носа за порог не высунула.

– Так и знал. Твари! – на весь подъезд выкрикнул Андрей. – Отсюда вижу ваши хитрые глазенки за дверями. Только и ждете, как подняться к нам в квартиру и последнее забрать. Да мне пофиг! Подавитесь, крысы! Вика, позвони врачу. Он надежный – он поможет. Давай же, – он продиктовал ей номер, который помнил наизусть.

– Не берет.

– Еще звони! – они спускались все ниже и ниже.

– А что, если он не на работе?

– Я знаю его график – сегодня он в ночную. Звони!

Вика впервые в жизни почувствовала, как от ее действий зависит чья-то жизнь. Ей многое приходилось видеть, но в такой ситуации она изо всех сил сохраняла спокойствие, однако некоторые поступки и