Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени - Эрика Монахан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С 1624 по 1744 год не менее двадцати девяти мужчин из семьи Норицыных ездили торговать в Сибирь. Удивительная вездесущность этой семьи, пронизывающей время и пространство, означает, что люди, так и не достигшие привилегированного статуса, могли на протяжении поколений зарабатывать на сибирской торговле, что в свою очередь указывает на оживленность коммерческой деятельности в непривилегированных слоях населения. Семья Норицыных на протяжении нескольких поколений работала на купеческую элиту, имела связи как с гостями, так и с занимавшимися торговлей боярами, а также вела собственную сибирскую торговлю: в некоторые моменты своей купеческой карьеры Норицыны торговали конями. Тем не менее, несмотря на регулярное общение с представителями коммерческой элиты, сами они в ее ряды так и не вступили.
Первое в источниках упоминание о торговле Норицыных в Сибири относится к периоду, когда династия Романовых существовала всего десятилетие, а русские военные вместе с ватагами охотников и промышленников упорно двигались на восток в поисках мехов; первые Норицыны находились на службе у хорошо известных и финансово состоятельных купцов. В 1624 году Петр Степанов Норицын, выступая в роли приказчика Андрея и Петра Строгановых, привез в Томск русских товаров на 600 рублей1400. По меньшей мере четыре других Норицына отправились в Сибирь в 1630‐х годах. Их численность росла на протяжении века как в Лальске, так и в Сибири. К середине века в Лальске было шесть различных дворов Норицыных, все они состояли в родстве друг с другом. В 1673/74 году через верхотурскую таможню проехало около десяти разных Норицыных, как правило группами, где один помогал другому. Не все мужчины в семье были купцами, и уровень их состоятельности разнился, но некоторые вполне преуспевали: дела Ивана Семеновича были столь обширны, что в 1670 году у него был свой «человек», работавший на него в Тобольске. В 1674 году его доход составил не менее 900 рублей. В этом же году его родственник Иван Григорьевич Норицын заплатил налоги с дохода в 500 рублей. Семья была не столь богата, чтобы построить собственную церковь в родном Лальске, но достаточно, чтобы пожертвовать существенные средства на строительство местной церкви1401.
У других Норицыных дела шли хуже. Одним из способов выбраться из финансовой ямы была долговая кабала. В 1640 году Никифор Семенов Норицын отдал старшего сына Степана Герасиму Бельскому в кабалу, чтобы покрыть свои долги, доходившие до нескольких сот рублей1402. Бельский был весьма состоятельным московским купцом, который оставался в рядах тягловых посадских людей и так и не вошел в ряды привилегированного купечества, хотя богатством, как говорили, далеко превосходил величайших купцов своего времени; другими словами, он был ценным знакомым1403. Однако в последующие годы С. Н. Норицын – в данном случае, полагаю, это был Степан Никифоров – находился в Енисейске не как кабальный слуга или служащий Бельского, а как агент некоего Ивана Усова, купца гостиной сотни. Норицын направлялся с грузом меда и необходимых запасов на реку Лену, в лагерь, где усовские промышленники добывали пушнину1404. Годом позднее, в сентябре 1642 года, он вернулся в Лальск, чтобы купить новые товары на деньги, заработанные им во время продажи товаров на Холмогорской ярмарке1405. Осенью 1659 года Степан Никифоров Норицын получил государственный контракт на доставку хлеба, солода и дуг для конской упряжи. Как мы видим, купцы средней руки, даже не вступая в привилегированные корпорации, могли служить государству в делах, имевших отношение к торговле1406. В 1670‐х годах он был агентом Остафия Филатьева и привлек несколько своих родственников в помощь во время долгих путешествий в Сибирь1407. Но путь от слуги в долговой кабале до приказчика богатейшего в Сибири купца, который проделал Степан, таил за собой еще один крутой поворот судьбы. В какой-то момент после 1677/78 года Степан Никифоров сын (младший) Норицын оказался в тяжелом финансовом положении. Его жена сохранила за собой недвижимость в Лальске, в то время как Степан и его племянник переехали в Москву и поселились на дворе гостя Остафия Филатьева. Лальская переписная книга записывает имя купца как Евстафий Филипьев1408. Но вряд ли можно сомневаться, что это лишь ошибочная версия имени Остафия Филатьева: имя Остафий часто записывали как Евстафий, а гостя Филипьева в тот момент не было.
Схема 3. Родословное древо Норицыных. Я сделала ряд допущений, чтобы построить эту схему. В некоторых случаях не было отчества, но я нашла человеку место в генеалогии, опираясь на хронологические данные и/или близость в исторических записях. Лексикон русских имен был ограничен и часто определялся ближайшим ко дню рождения днем святого. Кроме того, некоторые фамилии повторялись. Поэтому генеалогия Норицыных изобилует повторяющимися комбинациями имен и отчеств. Например, мы в ней встречаем двух Микифоров Семеновых – в начале XVII века и в начале XVIII века. А еще было два Петра Степанова из разных ветвей семьи, время жизни которых, возможно, отчасти совпадало. Даты жизни человека часто неизвестны, как и возраст на момент упоминания в источниках, поэтому невозможно быть уверенным, что я правильно расположила все поколения, но я старалась как могла. По крайней мере, эта таблица, пусть она и неидеально изображает родословное древо Норицыных, передает размах и долговечность этой семьи и тех ее членов, которые вели дела в Сибири.
Тем временем Микифор Степанов Норицын (внук Петра Норицына, о котором шла речь выше,
