Последний хартрум - Женя Юркина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дарт держался в стороне, пока Твилла старательно выводила буквы на свежей бумаге, и в минуту затишья к нему вдруг пришло тревожное осознание: на совет явились не все. Вначале он не заметил этого, а сейчас, окинув взглядом собравшихся, недосчитался двоих: Лизы и Лорана.
– Ларри, где твой брат? – спросил Дарт, перекрикивая галдеж. Снова кто-то не мог договориться и пытался внести изменения в список, ставя свой дом в начало.
Взлохмаченная голова с торчащим черным пером поднялась над толпой и закрутилась из стороны в сторону. Ларри не сразу сообразил, что сказать. В конце концов, он ответил, что его брат-близнец остался охранять безлюдя. Твилла толкнула его в бок, шикнув: «Не выделывайся!» Ларри тут же поник и втянул голову в плечи, словно сожалел, что вообще откликнулся.
Об отсутствии Лизы не знал никто. Заполняя страницу для подписей, Дарт оставил напротив ее имени вопросительный знак, подумав о том, что это уже не его забота.
Суета улеглась, лютены приободрились и стали расходиться. Свечи почти догорели, в их тусклом мерцании остались различимы лишь контуры предметов. Собирая бумаги, Дарт не заметил, что его ждут, и испуганно дернулся, когда чья-то рука поймала его у выхода. По сиплому дыханию он узнал Гонза.
– Спасибо, – только и сказал тот, вложив в одно слово всю признательность, на какую был способен.
– Брось ты. Давно надо было сделать это. – Дарт улыбнулся и с удивлением увидел на лице Гонза призрак ответной улыбки.
Безлюдь встретил его напряженной тишиной. Проскользнув в библиотеку, Дарт с тревогой подумал, не случилось ли чего, а потом услышал голоса с улицы. Он поспешил вниз и, пройдя через стеклянную мастерскую, увидел стоящий посреди двора Пернатый дом, вокруг которого кружили все: Офелия и Нил, хмурый Рин, Илайн и бледный как мел Риз. Все они, задрав головы, наблюдали за Флинном: тот сидел на крыше и с хирургической скрупулезностью изучал пролом размером с булыжник.
Застрявшие в окне ветки и выбитые стекла красноречиво говорили о том, что безлюдь пережил неудачное приземление. Сломанное дерево среди дикой поросли, подступающей к саду, намекало на свою причастность к случившемуся. Когда Дарт спросил, что произошло, Илайн объяснила, что Пернатый дом, потеряв маневренность при снижении, напоролся на ветки и пробил крышу. Зато, продолжила она, груз не пострадал.
– А где Флори? И Дес?
Илайн стихла и толкнула локтем Риза, призывая ответить.
– Слушай, Дикий дом… дело в том… – Как бы он ни старался подбирать слова, речь была бессвязной.
– Вы бросили их?! – понял Дарт.
– Мне пришлось. Я уверен, с ними все в порядке. Мы полетим за ними, как только устраним поломку.
– В крыше гребаная дыра! Примерно такая же будет у тебя в башке, – закричал Дарт, сжимая кулаки. Он сдержался лишь потому, что заметил, как напугана Офелия.
– С ними же ничего не случится, правда? – спросила она дрогнувшим голосом.
– Все будет в порядке, – поспешил успокоить Эверрайн, которому не мешало двинуть в челюсть за тупое бездействие. – Они не беззащитные дети и смогут о себе позаботиться, пока мы не починим дом. Это займет немного времени.
– Сколько? – продолжил напирать Дарт.
– Да тут возни на целые сутки, – отозвался Флинн, утирая пот со лба. Руки у него были перепачканы и оставили на лице грязные разводы.
Илайн метнула в него взгляд, какого заслуживают предатели, но отменить сказанное уже не могла.
– Значит, я пойду за ними, – твердо заявил Дарт.
– Не глупи. Ты нужен своему безлюдю здесь.
Связанный Протоколом, лютен был обязан подчиниться домографу, стоило тому упомянуть правила. Друг так не поступил бы, не стал использовать свое превосходство и власть, чтобы приструнить его. Эта мысль добавила уверенности, и Дарт развернулся, чтобы уйти.
– Ты злоупотребляешь своим положением, – предупреждение в голосе Рина было слишком явным и недвусмысленным.
– Как и ты, – со злобой бросил Дарт и упрямо зашагал прочь. Эверрайну придется смириться, что тот больше не верный щенок, исполняющий команды. Но Дарт ошибался.
– Согласно восьмому правилу Протокола, тебе запрещено покидать место службы.
Слова домографа прозвучали как удар хлыста. И единственное, что мог сделать лютен, – подчиниться.
Глава 20
Дома на болотах
Флориана
Сквозь сырую вонь мешковины пробивался запах болота. Вокруг слышались приглушенные голоса, не значащие ничего. Как ни пыталась она сложить воедино обрывки фраз, складной картинки не получилось. После дурмана голова соображала плохо, а уж когда Флори швырнули на землю и поволокли, мысли вообще исчезли, уступив место жгучей боли.
Скрюченную и связанную, ее протащили по влажной траве и бросили у огня. Лицо опалило жаром костра, в нос ударил едкий запах дыма, а треск поленьев раздался в опасной близости от нее. Шальные искры, вырывавшиеся из костра, пару раз ужалили в ногу, и Флори попыталась отползти подальше, чувствуя, как за ней наблюдают, тычут пальцами и зубоскалят. Различив среди взволнованного шепота слова молитвы, она догадалась, куда попала. Община.
Рядом упало что-то грузное и сквернословящее. Узнав голос Деса, она немного успокоилась. Вдвоем у них был хотя бы призрачный шанс спастись. Стоило об этом подумать, как раздался глухой звук удара, и гневная тирада прервалась. Прислушиваясь к неровному дыханию друга, Флори тихо позвала его по имени, чем только привлекла к себе внимание.
Ее подхватили и точно тряпичную куклу усадили на землю. Когда с нее сорвали мешок, первым, что увидела Флори, было суровое заросшее лицо, от которого несло кислым запахом лука.
– Давно не виделись, пташка, – пробасил бородач, и лишь тогда она узнала в нем одного из удильщиков, встретившихся ей в Марбре. Именно он перерезал горло Тодду. – Вовремя ты попалась! Сегодня проверим, что домограф прячет в той клоаке. Молись, чтобы нас устроило найденное. Иначе ваши хибары сгорят дотла, а ты станешь растопкой для костра. Поняла?
Холодные и заскорузлые, как ржавый металл, пальцы сдавили подбородок, принуждая ее ответить. Флори послушно кивнула, и хватка немного ослабла. Теперь, когда в голове немного прояснилось, она задалась вопросом, каким образом удильщики попали в общество фанатиков. Уж точно не религиозные взгляды свели их вместе.
Ее размышления прервал стеклянный голос, неприятный и отдаленно знакомый. Спустя мгновение Флори увидела его обладательницу среди скопища серых роб. Это казалось невероятным, немыслимым: лютина среди фанатиков. Не плененная и дрожащая от страха, а напыщенная, как гусыня, Лиза из Дома циркача. Ее белокурые волосы были
