Солнце цвета меда - Дмитрий Казаков

– Чего это нас не встречают? – с обидой осведомился Нерейд. – Ну… там девушки с цветами… восторженная толпа.. Все такое!

– Ты думаешь, кто-то из горожан знает, что их спас именно ты? – Ивар усмехнулся.

– Наверное, нет, – Болтун покрутил головой, оглядывая стены и ворота, на которых еще сохранились следы штурма. – Да и йотун с ним! Мы ездили туда не ради славы и даже не ради золота…

Улицы города были тихи и пустынны. С них исчезло то тревожное ощущение, что висело над столицей тиверцев еще не так давно, когда полыхала безжалостная война со Степью. Все было мирно, словно в пустой таверне. Даже собаки брехали из-за заборов лениво, без души.

– Ага, а вот тут нас ждут! – ухмыльнулся Нерейд, когда из-за поворота объявился княжеский дворец. Ворота на двор были широко распахнуты, и от них к крыльцу тянулась дорожка из роскошных ковров. По сторонам ее стояли дружинники в полном вооружении.

– Мелочь, а приятно! – кивнул Ингьяльд.

Глава 20

ВОИНЫ ЧЕРНОБОГА

У ворот спешились, повели коней в поводу. Те ступали по коврам осторожно, фыркали. Копыта почти бесшумно топтали дорогую ткань, вбивали грязь в цветастые узоры.

С крыльца навстречу шагнул Бузислав, могучий, словно матерый медведь, в волосах его серебряными нитями блестела седина. За его спиной топтались викинги, оставшиеся в Пересечене. На лице стоявшего впереди Дага цвела радостная ухмылка.

– Вернулись! – сказал князь, не сдерживая улыбки, и Ивар очутился в железных объятиях, похожих больше на боевой захват.

Синяки, полученные в башне, почти все рассосались, но правитель тиверцев, похоже, собирался наставить новых. Конунг терпел, улыбался, но про себя молил всех богов, чтобы любезности поскорее закончились.

Ребра мученически потрескивали.

Когда Бузислав обратился к Лычко и стал обниматься с ним, Ивар с облегчением вздохнул. Отдал повод набежавшему слуге, коротко поклонился стоящей на крыльце княгине. Та в ответ склонила голову.

– Идемте быстрее! – радостно объявил Бузислав, закончив мять бока приехавшим. – Мы сегодня такой пир закатим, что богам в вирии икнется…

В зале для пиров их встретил восторженный рев. Дружинники кричали, колотили рукоятями мечей о щиты. Ивар на мгновение ощутил, что уже погиб и попал в Вальхаллу, где его встречают эйнхерии.

Не хватало только одноглазого старика на высоком престоле.

– Они знают, – сказал Бузислав конунгу прямо в ухо, – Да еще волхвы и советники.

Он ухватил огромный кубок, полный браги, поднял его. Тут же наступила тишина, стало слышно, как потрескивают на стенах факелы.

– Братья! – мощно прогремел голос Бузислава. – Восславим же тех, кого Перун отметил особой милостью!

– Восславим! – гаркнули дружинники.

Ивар с опаской взял в руку тяжелый сосуд, в котором плескалась хмельная жидкость. Опрокинул одним махом – горло обожгло, пот выступил по всему телу, а волосы на затылке на мгновение стали дыбом.

– Вот и отлично, – усмехнулся князь, садясь. – А теперь пируем!

Пир был безумно изобилен и невероятно беспорядочен. В воздухе плыли густые ароматы браги, специй, жареного мяса, пламя факелов колыхалось от удалых воплей. Дружинники вскакивали невпопад, произносили здравицы, довольно быстро начинали путаться в словах. Запели песни, тут же откуда-то явился седобородый гусляр, покорил всех густым, красивым голосом.

Пел о богах и героях, о давних временах. Тиверцы дружно подпевали.

Ивар ел, пил, улыбался в ответ на пожелания, сам чего-то говорил, но больше всего на свете ему хотелось спать. Сказалась усталость от тяжелой дороги, и хмель не развеселил, лишь сделал тело тяжелым, а мысли – спутанными, как снасти у неумелого рыбака.

Когда дружинники пустились в пляс, топоча сапогами так, что затрещал пол, Ивар только тяжко вздохнул. Перебравший лишку Харек лежал лицом в миске с налимьей печенью, более стойкий Скафти продолжал опустошать тарелки, Ингьяльд смотрел прямо перед собой остановившимся взглядом, в котором мысли было не больше, чем добродетели в доме с продажными девками. Даже Нерейд, который на любом празднестве чувствовал себя как белка на дереве, веселился как-то натужно, через силу.

– Идите-ка вы спать, – сказал Бузислав, подзывая слугу. – Вас проводят в гостевую палату. Этим праздника хватит и без вас – Кязь махнул рукой в сторону дружинников.

– И пойдем. – Ивар благодарно кивнул, потряс за плечо задремавшего Кари: – Давай бери Харека…

Берсерк вскинул молодого викинга на плечо с такой легкостью, словно тот весил не больше чем пук соломы. Ивар поднялся, махнул на прощание Дагу. Ему, да и прочим викингам, которые давно жили в тереме, предстояло, как и все это время, ночевать с княжьей дружиной.

Их долго вели темными коридорами. От факела, который держал слуга, метались черные, суматошные тени. Ивара слегка пошатывало, ноги гудели и подгибались. Позади время от времени раздавался грохот – идущий последним Нерейд не всегда успевал уклоняться в сторону, когда на его пути внезапно возникали стены.

Гостевая палата оказалась достаточно большой, чтобы вместить всех. Широкие лежанки могли похвастаться цветастыми одеялами, в узкие окна черными глазами заглядывала любопытная ночь.

– Иди, – махнул Ивар слуге, забирая факел. – Эй, а ты что делаешь?

Последнее восклицание относилось к Ингьяльду, который, остановившись у оконного проема, достал нож и принялся вырезать на раме какие-то знаки.

– Это для безопасности, – не совсем внятно выразился эриль.

– Перебрал, – заключил Нерейд, которого мотало как собачий хвост при виде хозяина. – Пусть развлекается! Жалко, что ли?

Ивар пожал плечами. Улегся на свободный лежак и, уже засыпая, слышал неровные шаги Ингьяльда, его тихое бормотание и скрип твердой древесины под лезвием ножа.

Ивар проснулся от грохота, словно на пол упало что-то твердое и тяжелое. С трудом разлепил глаза, сел, пытаясь понять, что происходит. Вокруг царила тьма, густая, как сметана, слышалось чье-то ворчание и храп Кари.

– Ага, кто-то попался, – сказал Ингьяльд откуда-то из угла.

– Чего? – Голос Нерейда звучал глухо, – Дали бы поспать…

Ивар мучительно пытался сообразить, кто попался и куда. В голове вертелась тупая мысль о мыши, которая угодила в ловушку. Но разве от мышей бывает столько шума?

Раздался стук, загорелась свечка. Ее свет отразился в глазах Ингьяльда, осветил лежащее на полу тело.

– Ага, – сказал эриль с удовлетворением, а Ивар ощутил, как его словно окатили холодной водой. Сонливость исчезла вместе с остатками хмеля.

Лежащий на полу гостевой палаты был чужаком. На ногах его были мягкие сапоги, позволяющие ходить бесшумно, а мешковатая одежда из серой ткани как нельзя лучше подходила для того, чтобы скрываться во мраке.