Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП) - авторов Коллектив

Багровые Кастеляны были почетными гостями, поэтому путь Мазурна пролегал по спальным районам, где жили богатые экторианцы. Местные высшие слои общества вели праздную жизнь, и их проблемы никогда не касались выживания. Было поздно, однако жизнь в ульях кипела круглосуточно, и Эктор не был исключением.

Мазурн выхватывал из воздуха обрывки мыслей, бредя по месту, где плелись интриги, целью которых было личное обогащение. Он чувствовал усталость. Этот перенаселенный мир давил на него. Так было не всегда, но время ослабило его, несмотря на то, что он довел свои навыки до совершенства.

Астропат чувствовал на себе испуганные взгляды. Также он ощутил присутствие потенциальных псайкеров, силы которых были намного слабее его собственных. В их мыслях читался страх от осознания присутствия превосходящего их по силам астропата.

Однако их страхи были беспочвенны. Мазурн не был ищейкой Инквизиции. Для него было сложно проникать в мысли псайкеров, отделяя их от мыслей огромного числа жителей улья, окружавших его.

Толпа расступалась перед ним. Он был не просто астропатом, но слугой космических десантников, и поэтому его уважали и боялись вдвойне. Только безумец мог ввязаться в конфликт с таким человеком как он.

Мазурн покинул сердце улья, где население скопилось вокруг геотермальных трубопроводов, словно подводные существа вокруг вулканических кратеров, и оказался в менее благополучных кварталах. Здесь сервисные модули и жилища слуг почти налезали друг на друга. Температура понижалась с каждым шагом. К моменту, когда он достиг окраины улья и оказался перед Мостом Вздохов, воздух в его легких стал холодным, а кожа покрылась пупырышками.

Двое солдат в сверкающих доспехах стояли на страже по обе стороны от двери, ведущей к мосту.

Как и многие астропаты Мазурн был слеп. Он не видел ни дверей, ни их рельефность. Он по-своему смотрел на этот мир, видя место, куда он должен прибыть, а ни где он находится в настоящий момент. Он также мог видеть глазами других. С одной стороны, его видение зависело от памяти, с другой — оно могло искажаться под влиянием места. Образы, появлявшиеся перед его взором, в лучшем случае состояли из фрагментов. Однако его опыт позволял складывать их воедино.

Стражники пришли в движение. Они активировали лазерные копья, встав перед астропатом. Мазурн склонил голову. Третий стражник появился из скрытого помещения, однако не настолько скрытого, чтобы не быть видным Мазурну. Он помог астропату пройти за ворота, надев на его лицо дыхательную маску. Стражник поклонился вслед удаляющемуся псайкеру Багровых Кастелянов.

Когда внешняя дверь открылась, подул холодный ветер. Мазурн надел шарф.

Узкий мост тянулся от оконечности Луггенхарда до станции. Его протяженность составляла двести метров, сам мост висел в воздухе на высоте четырех километров. На такой высоте Мазурн был защищен от влияния на кожу углеводорода, который был присущ экваториальным регионам планеты.

Климат здесь резко отличался от городского своей низкой температурой. Эктор был миром-тундрой и находился на краю обитаемой зоны Валедана. Даже в далеких южных регионах температуры были низкими круглый год, а на мосту, где находился Мазурн, температура достигала минус сорок градусов.

Пальто астропата, выданное ему квартирмейстерами Богровых Кастелянов на подобные случаи, было чрезвычайно теплым. Несмотря на это его лицо начло леденеть от холода, и псайкер прибавил шагу, тяжело вдыхая воздух через герметичную маску.

Ветер дул отовсюду. А вокруг астропат не чувствовал ничего кроме пустоты. В его разуме возникла размытая картинка ограды и постов с серво-черепами, и это было единственное, что отделяло его от смерти. Его шаги становились все неуверенней и неуверенней. Каждый раз, когда он ставил свой посох на лед, раздавался хруст и звон металлического кольца, бившегося о проводник силы псайкера. Его старые кости мерзли от холода. Мост закончился, и начался спуск. Дорога проходила сквозь круговые экраны, расположенные в определенной последовательности. Давление мыслей тысяч людей уменьшилось. Когда он прошел через четырнадцатый экран, оно вовсе исчезло.

Двое крупных мужчин в теплой одежде из шкур охраняли вход на станцию. Их психическое присутствие было минимальным, их выбирали исключительно за отсутствие каких-либо псайкерских талантов. К тому моменту, когда двери открылись под влиянием психического импульса, посланного Мазурном, губы астропата посинели и двигались с трудом.

Внутри было тепло, шум ветра практически не был слышен.

Неожиданно возник сильный порыв ветра, и станция слегка содрогнулась.

Мазурн слегка пошатнулся, но внимательный серв вовремя поддержал его. Астропат проигнорировал человека.

Желая поскорее выполнить поручение капеллана Кастелянов и вернуться в свою кровать, он поспешил по лестнице, ведущей в комнату, откуда отсылались астрапатические сообщения.

Здесь располагалось пять диванов. Один был занят. Астропат сидевший там послал короткое телепатические приветствие в сторону Мазурна, несмотря на старшинство псайкера Багровых Кастелянов.

Мазурн с удовольствием расположился на диване. Не все астропатические станции были такими комфортными как физически, так и психически. Он удовлетворенно вздохнул. Когда он был охвачен агонией во время слияния душ, его глаза обжигала психическая мощь Императора. Однако он был слишком стар, чтобы ставить эту боль на первое место в своих мыслях.

— И все же я здесь, — пробормотал он. — Я все еще здесь.

Он всегда был готов к тому, что его сообщение могло быть последним посланием, которое могло позволить себе его слабое тело. Каждый день уверенность в этом лишь возрастала.

— Я добросовестно выполняю свои обязанности, — говорил он. — Но когда-то это закончится.

Он откинул собственные мысли в сторону и полностью скончентрировался на своей миссии. Перед ним открылось многообразие миров.

Мазурн составил каркас сообщения. Откинувшись на диване, он сложил последнюю часть письма.

Его мысли уносились вдаль от ледяного Эктора и его Стального Пояса. Это чувство было похоже на сочетание боли и вожделения, эхо его слияния со Святой Террой. Он научился переносить это состояние. Мазурн гордился своими незаурядными способностями, данными ему самим Повелителем Человечества. Он поглощал атмосферу космоса, обрывки сообщений, посланных другими астропатами. На краю Валеданской системы горящей точкой мерцал «Вихрь отчаяния», красивый и смертоносный. Он был источником эха из прошлого и будущего. Рай словно разверзся перед астропатом, и Мазурн уже в тысячный раз подумал о том, что потеря зрения стоила подобного дара.

Сообщение отправлялось согласно определенной психической последовательности.

Перед взором псайкера возникла шахматная доска с фигурами из красного гранита. Капеллан Горт, Магистр Рекрутов Раанкин и двадцать десантников Ордена Багровых Кастелянов, составлявшие гарнизон Эктора. Перед ними, одиннадцать одинаковых детей без лица взбирались по городским стенам миниатюрных замков. На доску падал снег — его собственное видение Эктора. Разум астропата проигрывал сообщение, проецируя его, в виде образа, на приемник на «Цитадели».

Мазурн снова оказался в своем детстве, когда он использовал птиц для отсылки сообщений. Он посмотрел в небо, взглядом провожая удаляющегося крылатого посланника. Удовлетворенный, астропат начал выходить из транса.

Что-то заставило его остановиться. Его обостренное подсознание зафиксировало одну деталь, которую не засекли высшие слои разума. Сам Император в этот день обратил его внимание на эту деталь, как потом скажет капеллан Горт.

Астропат приостановил выход из транса и попытался просканировать пространство за кораблем. Здесь, в южных уголках галактики, галактический пояс был менее глубоким. Для Мазурна было очень сложно разглядывать галактику как трехмерный объект, большинство сообщений отправлялись на дальние расстояния. Конечно, в пространстве не существовало такого понятия как «направление». Сообщения посылались единым потоком, но разум Мазурна мог создавать определенный порядок отправки.

Количество сообщений, передававшихся позади корабля, было намного меньше, чем с других направлений. Они были далеко от Терры, но сообщения все равно должны были передаваться. И, тем не менее, Мазурн ничего не чувствовал.

Астропат огляделся по сторонам в поисках сообщений, но обнаружил то, что почти ожидал увидеть: огромную черную стену. Его разум не мог пробиться сквозь нее, и он не чувствовал психические сообщения других псайкеров. Яркое сияние Астрономикона, на которое он старался не смотреть, становилось все сильнее, а над самим Астрономиконом нависло палящее солнце.