Инженеры Кольца - Урсула Ле Гуин

— Поэтому они сместили вас.

— Возможно, это был только предлог. — Хиндмост непрерывно кружил по помещению: цок-цок-цок. — Вы знаете, что я согласился взять Несса супругом, если он вернется с Кольца, — он требовал этой уступки. Он вернулся, и мы стали супругами. Несс был безумен, и Хиндмост часто бывал безумен… Меня и сместили.

— Кто из вас мужчина? — спросил вдруг Луис.

— Удивляюсь, почему вы не спросили об этом Несса. Впрочем, он не сказал бы вам, Несс очень застенчив в некоторых вопросах. Дело в том, Луис, что у нас два вида мужчин. Мой вид вводит в плоть женщины свою сперму, а вид, к которому принадлежит Несс, вводит туда же свои яйца.

— Значит, у вас три набора генов? — спросил Чмии.

— Нет, только два. Самки не вносят в это ничего; предоставленные самим себе, они выводят только новых самок. Строго говоря, они не относятся к нашему виду, хотя симбиоз этот возник в далеком прошлом.

Луис содрогнулся. Кукольники размножались, как оса-копатель: ее потомки поедали плоть своего носителя. Несс отказывался говорить о сексе и правильно делал — это выглядело отвратительно.

— Я был прав, — заявил Хиндмост. — Прав относительно посылки миссии к Кольцу, и мы докажем это. Через пять дней (но не больше, чем через десять) мы доберемся до космопорта, и еще пять дней потребуется, чтобы достигнуть места, откуда можно лететь на гиперприводе. Нам вовсе не нужно садиться на Кольцо. Халрлоприллалар рассказала Нессу, что корабли Кольца заправляются свинцом для экономии места, а во время полета превращают его в воздух, воду и топливо. Правительство Консерваторов не имело дела с такой отраслью технологии, и им придется восстановить меня.

Депрессия после снятия напряжения не располагала к смеху, однако все это было очень забавно и становилось еще забавнее, поскольку с самого начала виноват был сам Луис.

На следующее утро чужаки уменьшили ток в дроуде еще наполовину и оставили его таким. Впрочем, особой разницы в этом не было: ведь под электродом Луис по-прежнему получал наслаждение. Раньше, страдая от депрессии после отключения тока, он знал, что его ждет, когда ток пойдет снова, но теперь депрессия стала хуже, и это становилось опасно. В любой момент чужаки могли снова уменьшить ток… и даже если они этого не сделают, ему все равно придется отказаться от дроуда.

Луис не знал, о чем говорили чужаки в течение этих четырех дней. Все это время он пытался сосредоточиться на получаемом удовольствии. Как в тумане, видел он, что они вызывают из памяти компьютера голограммы. Это были лица туземцев Кольца: невысоких, полностью покрытых золотистой шерстью; огромной проволочной скульптуры в небесном замке (обрубок носа, лысая голова, рот как ножевой шрам); Халрлоприллалар (вероятно, из той же самой расы): Искателя, бродяги, взявшего Тилу под свое покровительство (почти человек, но мускулистый, как джинксиане, и без бороды). Еще были города, разрушенные временем и летающими зданиями, которые упали, когда иссякла энергия. Были также голограммы приближения «Лгуна» к черным прямоугольникам и города, словно накрытого облаком дыма.

Тем временем звезда превратилась из точки в пятнышко, окруженное ярким ободом, сияние которого смягчала защита внутреннего корпуса «Иглы». Голубой ореол вокруг звезды становился все больше.

В своих мечтах Луис вернулся на Кольцо. В огромной летающей тюрьме он висел вниз головой на своем сгоревшем скутере, в девяноста футах над твердым полом, усыпанным костями прежних узников. В ушах его звучал голос Несса, обещая спасение, которое никогда не придет.

Приходя в себя, он искал спасения в повседневных делах, а вечером четвертого дня долго смотрел на свой обед, затем выкинул его и заказал хлеб с сыром. Четыре дня потребовалось Луису, чтобы понять, что он недосягаем для ARM и снова может есть сыр!

Что еще есть хорошего кроме электрода, спрашивал себя Луис. Сыр, спальные пластины, любовь (сейчас недоступная). Свобода, безопасность, чувство собственного достоинства. Выигрыш как противоположность поражения. Ненис, я почти забыл, как думать об этом, все, что имел, растерял. Свобода, безопасность, чувство собственного достоинства… Ничего. Немного терпения, и я сделаю первый шаг.

Кольцо росло.

Спустя два дня оно было уже ясно очерченным голубым кольцом, узким, непрочным на вид, со звездой, смещенной из центра. Стали видны некоторые крупные детали: внутреннее кольцо черных прямоугольников, теневых квадратов; краевая стена в тысячу миль высотой, все более закрывающая внутреннюю поверхность Кольца. К вечеру пятого дня «Горячая Игла Следствия» погасила большую часть скорости, и стена была уже огромной, закрывающей звезды.

Луис не был под электродом. Сегодня он заставил себя отказаться от него, а потом Хиндмост сообщил, что ему придется обойтись без тока, пока они не сядут. Луис только пожал плечами. Потом, сейчас…

— Солнце сияет ослепительно, — сказал Хиндмост.

Луис взглянул на него. Экран затемнял солнце, и он увидел только солнечную корону — круг пламени, окружающего черный диск.

— Дайте нам изображение, — попросил он.

Затемненная и увеличенная в прямоугольном окне звезда выглядела огромным диском. Она была явно меньше и холоднее Солнца. На ней не было солнечных пятен, если не считать ослепительно яркого пятна в центре.

— Наше положение не очень хорошее, — сказал Хиндмост. — Эта вспышка прямо у нас над головами.

— Возможно, звезда стала нестабильной недавно, — сказал Чмии. — Это может объяснять, почему Кольцо сместилось.

— Возможно. «Лгун» отметил вспышку во время вашего прибытия, но затем в течение года звезда была спокойна. — Головы Хиндмоста нависли над приборной доской. — Странно. Магнитные поля…

Черный диск скользнул за край стены.

— Магнитные поля этой звезды весьма необычны, — закончил Хиндмост.

— Давайте вернемся и посмотрим еще раз, — предложил Луис.

— Нашей экспедиции не нужны случайные данные.

— Никакого любопытства?

— Да.

С десяти тысяч миль черная стена выглядела прямой линией. Темнота и скорость смазывали все детали. Хиндмост переключил экран телескопа на инфракрасное излучение, но это мало помогло. Или все-таки какие-то результаты появились? Вдоль подножия стены стали видны какие-то тени, треугольники от тридцати до сорока миль высотой с пониженной температурой, как если бы что-то на внутренней поверхности тысячемильной стены отражало солнечный свет. Кроме того, появились темные, более холодные линии вдоль основания.