Дом Ветра (СИ) - Савански Анна

Елена пришла домой поздно, она вошла в квартиру, ожидая брань и упреки. Вера ждала ее в маленькой гостиной и внешне пребывала в спокойном состоянии, но Елена прекрасно знала, что только внешне. Вера откинула в сторону журнал по искусству, вопрошающе смотря на дочь. Та кинула сумку в кресло, налила себе немного воды и залпом ее выпила, готовясь к худшему: сейчас мать, как всегда, прочтет долгую, нудную лекцию о ее поведении и прочей ерунде, но вместо этого Вера молчала.

— Я встретила Джорджа Лейтона, — начала Елена, вспомнив, что ей сказали друзья. — Они вернулись месяц назад.

— И что? — сдержанно спросила Вера. — В чем суть новости?

— В том, что хватит, черт возьми, прятаться от всех! У нас есть друзья, готовые помогать, мама! — Вера удивлено подняла бровь: дочь повысила тон. Всеми этими разговорами этого она и добивалась. Юная девушка должна быть сильной, иначе какой-нибудь ловелас испортит ее жизнь. — Ты меня слышишь?

— Слышу. Вот в выходные и навестим Виктора, — Елена удивлено вздохнула. Как-то странно, вот так просто, без боя... Какая муха укусила маму?

В Гарден-Дейлиас они действительно побывали, Лейтоны приняли их радушно, ни Виктор, ни Диана нисколько не изменились. Виктор избегал тему фирмы, словно понимая, что и его Вера винит в случившемся. Фредерик как-то обмолвился, что ревность съедает Веру, ибо в последние годы он любил работу больше, чем собственную жену. Они долго обсуждали прошлое, изредка заглядывая в будущее. С тех пор, как лейбористы снова пришли к власти, осталось только гадать, что ждет всех в дальнейшем. Вильям твердил, что это программа не будущего, а бездны.

Вера держалась прямо, и только когда Диана обняла ее, шквал отчаяния прорвался. Она не плакала так даже в день смерти Фредерика. Она поняла: нельзя больше прятаться и закрываться. Пора принять то неизбежное, ожидающее ее. Ибо после черной полосы всегда следует белая. Только в боли рождаемся мы. В саду зацветут новые цветы. Руины снова облачатся в вечность, а гордость даст сил продолжать идти по своей дороге, познав истину и не стерев ноги в кровь.

***

Два месяца — это слишком большой срок, но и слишком маленький, чтобы отдаться страсти. Иногда Джулию выводило из себя, что Джордж по отношению к ней не проявляет никаких попыток. За это время она узнала его как человека, решив для себя окончательно, что Джордж не похож на Эверта, что Джордж лучше Эверта. Может быть, он целовал ее не так крепко, но все его жесты давали большее ощущение близости. Он мог мягко обнять ее за талию, бесконечно долго держа свою теплую большую ладонь у нее на пояснице, отчего в ее душе поднимался такой трепет, что хотелось накинуться на него. Да, он определенно знал, как вывести ее из равновесия.

Боже, и почему она влюбилась в ровесника потеряв голову. Как еще отец не заметил этого, а Флер не проболталась. Два месяца прошли как два дня. Скоро им исполнится по двадцать лет, скоро она не сможет жить без Джорджа совсем.

Закрыв галерею, Джулия вышла в темноту, оглядываясь. Ее всегда встречал Джордж, он боялся за нее. В послевоенном Лондоне по ночам не было спокойно, да и хватало подлецов, готовых воспользоваться молодой девушкой. Он провожал ее до дома так, чтобы Джейсон не смог увидеть их в окно, и наблюдал, как возлюбленная входит в подъезд. Отцу Джулия врала, что ее провожает один друг, помогающий с ремонтом в галерее. Джейсон же старался не задавать лишних вопросов.

Джулия снова осмотрелась. И зачем она надела эти неудобные туфли на высоком каблуке? Джордж, наверное, задерживался у миссис Пег, старушка хотела немного порядка в квартире, да побыстрее, главное, что неплохо платила карточками. Сама же Джулия благодаря стараниям Елены готовила выставку фотографий Каталины из Мадрида, конечно же, в тайне от Джейсона. Ну, где же Джордж?

— Джули, — девушка вздрогнула, услышав такой до боли знакомый голос. — Я знал, что найду тебя здесь. Я хочу выставку.

— Еще чего, — фыркнула она. — Деньги — и потом что угодно, дорогой, — с сарказмом сказала Джулия.

— С чего бы это? Дорогая, я скучал без тебя, — он приблизился, все такой же волнующий и страстный.

— А я — нет! — отрезала она, делая шаг назад, упираясь в стену.

— Ты несправедлива! — взмолился Эверт.

— Жизнь вообще несправедлива! — парировала Джулия.

— Я люблю тебя...

— А я тебя ненавижу! После того как ты выставил меня дурой! — ее глаза злостно сияли в темноте.

— Так нужно было, Джулия! Я спасал нас...

— Себя ты спасал, конченый ублюдок, — вставила Джулия, — а не меня!

— У тебя кто-то есть? Ты трахаешься с этим фотографом? — от вульгарных слов Джулия разозлилась еще больше.

— Нет. Он лучше тебя, понял, Эверт?! Я люблю его! — он кинулся к ней, прижимая ее стене, до боли впиваясь в ее губы, почти кусая. — Пусти меня, животное! Пусти! — он завел ее руки за спину, чтобы сложнее было сопротивляться.

Джулия начала отвечать на его животные позывы, он снова умело пробуждал в ней запретное. Она зажмурила глаза, так как закричать он тоже не давал. Вдруг что-то промелькнуло в темноте, Эверт оторвался, и она услышала удар в челюсть.

— Тебе же сказали, вали отсюда! — о Боже, Джордж; сердце запело от счастье и тут же упало: сейчас он все узнает.

— Иди к своей жене, Эверт! — крикнула Джулия.

Когда он ушел, Джулия сползла по стенке, думая, что все кончено. Она горько расплакалась: сейчас Джордж ее бросит. Она врала ему все эти месяцы. Мужчина помог ей подняться, робко стирая слезы. Пахнуло краской, к этому запаху она уже успела привыкнуть. Он что-то прошептал, что-то, что она не смогла разобрать.

Пока они дошли до ее дома на Даутон-Гарденс, она смогла рассказать все-все. Джулии все казалось, что он скажет: «Прости, милая, но ты мне не нужна». Но молодой человек лишь слегка сжимал ее вспотевшую ладонь, словно это никак не волновало его. Джордж остановился на их месте, закрыв пальцами рот девушка, он отнял их, целуя нежно. Так он хотел стереть сомнения из ее головы, хотел вырвать этот горький корень. Его это совсем не волнует, потому что он сам не мальчик. Он вспомнил Селин и других, ничего не значивших для него девушек; в его памяти осталась только Джулия Фокс.

Почему-то последняя его сторонилась еще несколько недель, находясь в его же обществе. Джордж чувствовал ее напряжение и беспокойство, неужели она сомневается в нем? Но почему? Ему плевать на то, что было у нее с этим дьяволом Эвертом, главное — она сейчас с ним. Так прошел еще один странный месяц. Они по-прежнему встречались, она позволяла себя целовать и обнимать. Каждое утро она благодарила Бога, что еще с ним, каждый день, засыпая, боялась, что он скажет: «Все кончено». Страх потерять юношу отравлял все ее естество.

Джордж отметил свое двадцатилетие в тихом семейном кругу. Том не смог появиться в его доме, а с Джулией они увиделись вечером. Он не ожидал больших подарков, зная, как бедственно положение не только их семьи, но и всей страны. Все было скромно, но Джордж запомнил ту теплоту, что с годами будет не доставать их семье. Когда все ушли, он посмотрел на часы, зная, Джулия его ждет. Молодой человек спустился из своей комнаты в холл, стараясь быть незамеченным.

Джулия сказала, что будет ждать его в галерее. Он зашел с бьющимся сердцем, закрывая дверь на замок, прошел по просторным залам, резко распахивая дверь маленького кабинета. На столе стояла бутылка шампанского и малиновый пирог, горели свечи, а Джулия сидела на софе в красивом узком длинном, пускай старомодном (наверное, Каталины) черном платье, на пояснице сходились белые ленты, тянущиеся от плеч и сливающиеся в маленький бант. Декольте здесь было скромное, зато, когда девушка встала, он заметил глубокий вырез на спине. Он увидел белые туфли на шпильках, от ее вида захватило дух. Она, взяв его за руку, подвела к столу. Джордж открыл шампанское, они по-прежнему ничего друг другу не говорили. Джулия вытащила из-за софы что-то огромное и прямоугольное.

— Открой, — она забавно улыбнулась, жемчужные сережки колыхнулись. Джордж с помощью ножа разрезал упаковку. Это была их Трафальгарская площадь на огромном снимке. Джулия отвернулась.