Гиперборей - Юрий Никитин

— Целы все? — крикнул Рюрик.

— Берегись! — взвизгнула Умила.

Рюрик быстро развернулся, но не успел отдернуть голову, и брошенный издали топор гулко ударил в шлем обухом. Князь покачнулся, сразу трое всадников погнали коней на него во весь опор, а еще пятеро пеших подкрадывались сбоку из-за кустов. Рудый наконец-то поднялся с земли, враг остался недвижим — сабля чубатого воеводы заблистала, окружив князя завесой сверкающего булата. Асмунд ревел, как раненый тур, исполинский топор одним ударом разбивал шлемы, мечи, головы, панцири крушил словно яичную скорлупу.

Противники, видя такие потери, остановились. Сзади раздался яростный вопль, спешившиеся воины угрюмо и со страхом двинулись на русичей. С колен поднялся полуоглушенный Рюрик, лицо его было страшнее, чем у Чернобога. С яростным криком он отшвырнул щит, перехватил меч обеими руками.

Натиск отражали до полудня. Трупы дергались под ногами, сапоги скользили по мокрой от крови траве, по вываливающимся внутренностям, хлюпали в лужах крови. Поперек дороги вырос вал из трупов коней и людей. Руки едва удерживали отяжелевшие мечи и топоры, но противник постоянно сменял своих воинов, а русичи задыхались от усталости.

Рюрик видел, как пали под ударами Асмунд и Рудый, он крепче сжал меч в обеих руках и кинулся к Умиле — пусть жена и ребенок погибнут от его руки! — но Умилу уже утаскивали в кусты, она выгибалась, кричала, отчаянно лягалась. Воины хохотали, грубо заламывали ей руки. Гульчи и маленького Игоря нигде не было видно. Рюрик закричал, в ярости вскинул меч и бросился вдогонку. Он почти настиг Умилу, когда сзади тяжело ударили по голове. Он выронил меч и полетел во тьму.

Пробуждение было мучительным. Череп раскалывался, во рту булькала кровь. Рюрик закашлялся, выплюнул сгустки запекшейся крови, с трудом открыл глаза. Он лежал на той же поляне, в сторонке пугливо фыркали оседланные кони. Чужие воины с руганью переворачивали трупы, собирали оружие, стаскивали кольчуги, доспехи, сдирали латы.

Рюрик, морщась от боли, повернул голову. На дальней стороне поляны к дереву был привязан пещерник, у его ног лежал залитый кровью Асмунд. Он не двигался, выглядел мертвым, но на ногах была толстая как канат веревка, и Рюрик вздохнул с облегчением: мертвых не связывают.

— Цел, княже? — донесся голос с другой стороны.

Рудого стянули по рукам и ногам, лицо обезображено, но заплывшие кровоподтеками глаза смотрели живо. Он оскалил зубы в невеселой усмешке:

— Тебе досталось больше других.

— Умила... — простонал Рюрик. — Сын мой единственный!

Рудый помрачнел, ответил торопливо:

— Их увезли. Сразу. Не отчаивайся. Пока мы живы, не все потеряно.

Один из рослых воинов остановился, повернул к ним обезображенное шрамами лицо:

— Пожалеете, что уцелели!.. Вы убили младшего брата нашего князя. Он вам придумает такие муки, что внуки будут пересказывать!

Над обрывом вспыхнула ссора. Убитых оказалось чересчур много, всех не увезти, после перебранки решили стаскивать в огромную кучу. Потом забросали ветками, бревнами, камнями. Раненых было всего трое, но вряд ли доживут до утра, за ними договорились прислать подводу. Воевода Лист, по-видимому, среди убитых или покалеченных — распоряжался шрамолицый, он же велел пленных бросить на коней поверх седел и доставить в городище.

Рюрика связали, затем бросили на коня, снова привязали, чтобы не свалился. Погрузили пещерника и воевод, с ними ехало всего трое воинов, двое остались на поляне с ранеными. Остальные пятнадцать человек из отряда полегли на поляне... Рюрик заставил себя думать о побеге, но кровь прилила к голове, он висел вниз головой, мысли путались, и он потерял сознание.

Очнулся от резкой боли. Рядом тяжело грохнуло, на него свалилось тяжелое. Послышался злой голос Асмунда: «Упыри проклятые...» Тяжесть сдвинулась, Рюрик сумел повернуть голову и открыть глаза.

Он лежал на земле под стеной из бревен. Рядом сопел и дергался в судорогах Асмунд. В трех шагах сидел, привалившись спиной к стене, пещерник. Рудый лежал у его ног, связанный по рукам и ногам. Олег был связан туже всех, но лицо его было бесстрастным, без следов побоев, даже обереги не посмели сорвать с груди служителя богов. Он смотрел в лицо лежащего Рудого, губы пещерника шевелились.

Рудый с трудом изогнул шею, глядя в сторону князя:

— Пришел в себя?.. Святой отец речет, что женщин увезли в город. Это в трех верстах отсель.

— А сейчас мы где? — прошептал Рюрик, ибо во весь голос говорить не мог, в голове как будто били кувалдой при каждом слове.

Олег ответил замедленно:

— Воинская стоянка урюпинцев. Здесь приносят жертвы, гадают на внутренностях... баранов. Да, баранов уже четверо.

— Мог бы и не обзываться, святой отец, — сказал Рудый укоризненно. — Учат нас боги быть добрыми, учат, а вы все лаетесь, как Рюрик перед свадьбой. Не пойду в пещерники.

Послышались приближающиеся шаги. Дверь распахнулась, появился широкий в плечах мужик в харалужном шлеме и кольчуге на голом теле. Он оглядел пленников, оскалил зубы:

— Ничо, надежно...

Рудый завозился, сказал обеспокоенно:

— Пора бы пообедать! Что у вас здесь на ужин?

Мужик растянул рот в насмешливом оскале:

— Зачем еду переводить? Скоро сами будете жратвой для ворон.

Он ощупал веревку на руках Рудого, ушел. Слышно было, как со стуком задвинулся засов. Рюрик повозился, разворачиваясь ближе к Асмунду, спросил сердито, косясь на Олега:

— Святой отец, что молчишь? Этого в грядущем не видел?

Олег спросил медленно:

— Ты в Перуна веришь?

— Бога-воина? Конечно!

— А в Рода, отца всех богов?

Опережая Рюрика, удивленно воскликнул Рудый:

— А что, старик еще живой?

— Род завещал нам великую надежду... Не отчаивайся, князь. Жертву приносят только на рассвете.

Все трое невольно покосились на узкую щель под крышей. Там медленно гасли звезды, уступая рассвету.

— Вот спасибо, — сказал Рудый саркастически. — Наш волхв на Ругене был куда лучше! Врал, но предсказывал только хорошее. Мне, правда, нагадал женитьбу на принцессе, стервец, зато сто мешков золота вместе с принцессой! Асмунду наобещал...

Асмунд горько крякнул, поспешно оборвал Рудого:

— Зарежут раньше?

— Если не решатся везти в городище к князю. Тебе зубы не вышибли? Попробуй перегрызть веревки.

Рюрик повернулся спиной, подставил воеводе связанные руки. Олег снова застыл. Рудый тоже начал вслушиваться в стук копыт, скрип телег, голоса. Пещерник вдруг сказал:

— Асмунд, замри. Сюда идут.

Стукнул упавший на землю засов. Дверь распахнулась, мужик внес объемистый кожаный мешок. Развернул на полу, из мешка покатились сочные ломти жареного мяса, истекающие соком. Рудый шумно сглотнул слюну: