Эпоха мертвых. Прорыв - Андрей Круз

Татьяна Лапина

28 мая, суббота, утро

– Леха, ну и что нам теперь делать? – спросила Татьяна «коменданта лагеря», после того как тот был занят целой разведротой гороховецких военных, прибывших с рассветом.

– Ждать, – пожал Леха плечами. – Выдвинемся с военными на хлебозавод, развернем связь и будем ждать. Так или иначе, но Серега с ребятами в эфир выйдут, сейчас они за пределами.

Никто даже не ожидал от вояк такой оперативности: только предупредили, что те намерены выступить, и на тебе. С военными прибыл уже знакомый старлей Белявский, все такой же шустрый и ехидный, с ходу начавший еще и кадриться ко всем девушкам группы, вызывая приступы мрачности у неожиданно ревнивого Пашки, хотя заметно выделял старлей Машу, и даже сделанное с ходу предупреждение о наличии двух детей лихого разведчика ни разу не смутило. И сама рыжая снайперша вдруг заметно оживилась, сразу и легко пойдя на контакт. Как-то события последних недель совсем выбили у окружающих из головы простое осознание того факта, что Маша мало того что женщина, но еще и красивая, и просто молодая, вот и смотрели теперь с удивлением.

Военные перекрыли дорогу, заняли блок, выбросили дальше в направлении противника разведдозоры, которые взяли под наблюдение бандитскую базу, и сейчас ожидали подхода основных сил, с которыми и собирались решительно сдвинуть границы образующихся анклавов в свою пользу. Аргументы насчет ключевых точек оказались вескими, те тоже умели карту читать и понимали, что тот, кто держит район хлебозавода, контролирует все подходы к области.

Была весточка и от ушедшего в «Шешнашку» отряда. Белявский сказал, что со стороны «бандитских земель» три дня назад вырвалась на поезде целая деревня, и помощь в этом самом побеге оказали легкоузнаваемые персонажи. На тот момент потерь в их отряде не было, и более того – они сумели разжиться еще одной единицей бронетехники и двумя толковыми бойцами, то есть даже группа выросла в численности. И он же подтвердил, что сейчас группа находится за пределами действительной связи всей имеющейся у них аппаратуры.

– С подкреплением связь подойдет, у них приказ узел развернуть на хлебозаводе, – пояснил Белявский. – Через них связаться сможете, если они даже в Китай уехали. Триста пятьдесят километров штатно.

– Это до Китая отсюда триста пятьдесят? – ехидно уточнила подошедшая Аня.

– Ну почти, – легко отмазался Белявский. – Не до Китая, так до «Шешнашки», никакой разницы, в сущности.

– Оно понятно, – серьезно кивнул слушавший разговор Пашка. – Географией эта наука называется.

Отомстил вроде как за свои волнения.

– Топографией, юноша! – оборвал его Белявский, после чего удалился в обход территории, к тому же сопровождаемый Машей.

Как бы то ни было, но настроение у всех было праздничное. Только что окапывались и строили оборону, готовясь к плохому, и тут войска, безопасность, да еще и новости хорошие, хоть немного и устаревшие. По крайней мере, совсем недавно все ушедшие были живы и здоровы.

Из-за этих волнений все старательно опекали Татьяну, понимая, в каком состоянии она находится. Она же только злилась на Серегу, который сумел оставить ее в лагере, сам отправившись в рейд и провалившись бесследно. Несмотря на то что он сам предупреждал о том, что связи не будет, Татьяна буквально задергала сестер-радисток, сама напрашивалась слушать эфир, надеясь на неожиданное его там появление, но пока все было без толку.

Ближе к середине дня появилось уже реальное дело – их привлекли к разведке. Дозоры дозорами, но лучше их никто не знал окрестности хлебозавода. Туда и за «языками» ходили, и засаду там устраивали, и все вокруг на четвереньках облазили. Так что к середине дня все, кроме сестренок и Пашки, экипажа «радиобуханки», отправились с разведчиками в сторону объекта атаки, готовиться. Да и «буханку» перегнали аж на старый бандитский блок, отыграв у дальности связи хотя бы десяток километров. Мало ли…

Сергей Крамцов

28 мая, суббота, утро

– Дверь железная, не ворвется, – сказал Васька, после того как тяжелая туша так шарахнула в дверное полотно, что от рамы штукатурка посыпалась.

– Окна еще есть… – ответил я. – Да и не в морфе главная проблема, если зэки сунутся к нам, то морфа погонят, это без вопросов.

– Сунутся, думаешь?

– Да наверняка, хрен ли им? – удивился я вопросу. – Вызовут броню, подойдут сюда, и морфа порвут, и дверь вынесут, и нас отсюда выкурят. Тут второй выход есть?

– Гляну сейчас, – подхватился Васька.

Сергеич, Сергеич, блин… Как же плохо все вышло, а? Ведь почти успели уйти из-под обстрела, уже от морфа увернулись, вот уже крыльцо этого чертова ЗАГСа было перед носом, и так вышло. И что теперь делать? Оставлять так вот, пищей для мертвяков? Ведь даже не похоронишь по-человечески. Это ведь даже не на поле боя оставить, это куда хуже.

Морф скребся за дверью, но засов держал прочно, да и само полотно открывалось наружу, угрозы не было. Хуже было другое – если Васька не найдет второго выхода отсюда, то мы окажемся в мышеловке.

– Так, тварь, задолбал скрестись, – пробормотал я, поднимаясь на ноги.

Окна в решетках, морф и через них сюда вряд ли вломится, но кто мешает мне попытаться в него через окно пальнуть? Окна выходят к крыльцу, стрелки противника их не видят.

Но подобрался к подоконнику все же почти ползком, старясь не шуметь и не мельтешить не по делу. Шум за дверью вроде тоже затих, но это ничего не значит, все эти мертвые твари умеют замирать так, что ни единого звука от них – не дышат.

Автомат на «AB», приклад к плечу, чуть приподняться… и вот он, морф этот самый. Стоит на крыльце, уставившись как раз на окно, то есть на меня. Впервые мне так удалось разглядеть подобную тварь – морф сообразил, видать, что на решетку бросаться смысла нет, но и меня, одиночку, не испугался, поэтому уставился мутными бельмами глаз, страшных и одновременно с этим даже как бы разумных. Но больше все же страшных, как у любой мертвой твари в этом полумертвом мире.

Странно, но в его морде до сих пор прослеживались черты человеческого лица. Как бы новая сущность ни изменяла его, как бы ни кривила и ни уродовала, но все равно, спроси кого угодно: «Кем была эта тварь раньше?» – любой бы ответил без сомнения.

Выстрелить я успел, но не успел попасть. Морф понимал, что такое оружие, и стоило мне довести прицел, он рванул в сторону с невероятной скоростью и силой. Пули ударили ему в спину, пробивая мертвую плоть, но без всякой пользы, существо даже не замедлило своего бега. И через пару секунд скрылось за углом соседнего дома, попав при этом, правда, под пулеметный обстрел с крыши. Но тоже без какого-либо вреда.

– Серый, глушняк, – сказал забежавший обратно в комнату Васька. – Никаких выходов, стена.

– M-мать! – от всей души выругался я.

– Чего делать будем?

Я вздохнул, сказал то, на что никак язык не поворачивался:

– Сначала с Сергеича патроны с гранатами поделить надо, хрен знает, сколько и от кого нам тут отбиваться придется. И «Северок» подбери, нам еще с нашими на связь выходить.

– Может быть, связь установим, а? – с надеждой спросил Васька. – Попробуем?

– С кем? – не понял я.

– Как с кем? С теми, к кому идем. Ты что, не сможешь через знакомых договориться, мол, такого-то позовите, давайте друг друга проверим? А так подскажут чего, может быть, или из минометов прикроют, трудно им, что ли?

Идея лежала на поверхности, можно было и самому догадаться, тем более что даже наши короткие рации могли, по идее, отсюда дотянуться до анклавов, занятых теми, к кому мы шли. Но думаю, что не с первого этажа.

– Вась, ты прав, но надо сначала отсюда свалить, – сказал я, секунду подумав и оглядевшись. – Скоро нас тут накроют, пока радио терзать будем.

– И как мы отсюда? – озадачился Кэмел.

– Стена там какая?

– Откуда я знаю? – удивился он вопросу. – В штукатурке, покрашенная.

– Сиди здесь.

За столами в большой комнате я обнаружил два лежащих тела, мужчины и женщины, – тех самых, кого, просыпающихся, убил Васька. Старые уже мертвяки, которые даже вонять перестали. За дверью оказался вход в архив, тесно заставленный стеллажами, пол между которыми был чуть не по щиколотку завален бумагами. На бумагах хватало следов запекшейся крови, какая-то заваруха была.

Так, стена, по прикидкам – самая крайняя, должна отделять контору от жилого дома. Штукатурка под зеленой краской и побелкой. Можно быстро проверить, но как бы под рикошета не угодить. Окошко есть в стене, через него в свое время всякие справки с выписками гражданам выдавали, вот им и воспользуюсь.

Автоматных патронов пожалел, сунул снаружи руку с пистолетом и сделал с десяток выстрелов, в воздухе повис острый запах пороха.