Индия, Судан, Южная Африка. Походы Британской армии - Уинстон Спенсер Черчилль

халифу. 29 декабря он послал за полковником Китчинером, которому он решил поручить это почетное задание. Полковник получил приказ двинуться с небольшим смешанным отрядом в Кордофан и произвести рекогносцировку вражеских позиций. Если представится такая возможность, он должен был атаковать и захватить Абдуллу, число сторонников которого, как считалось, не должно превышать 1000 плохо вооруженных людей.

Основной трудностью этой операции была нехватка воды. Позиция халифы находилась почти в 125 милях от реки. Местность по пути туда во влажное время года усеяна мелкими озерами, но к январю они пересыхают и превращаются в лужи грязи, и лишь изредка можно встретить пруд. Таким образом необходимо везти на себе всю воду, которая потребуется людям, лошадям и мулам, составляющим колонну. Верблюды могут обходиться без воды, им достаточно будет тех редких прудов, которые можно встретить по пути. Способность верблюда переносить жажду, конечно, исключительна, но и она имеет свои пределы. Предполагалось, что отчасти за счет воды, которую можно нести на себе, отчасти за счет случайных водоемов, а также благодаря выносливости верблюдов, можно перебросить соединение численностью в 1200 человек через пустыню на расстояние в 125 миль, чтобы за три дня они выполнили там свое задание и вернулись обратно к Нилу. Провизии, которой снабдили эти силы, должно было хватить до 9 февраля, таким образом радиус их действия, если не считать ограничений из-за воды, был равен девятнадцати дням. Он мог быть еще увеличен за счет конвоя с провизией, который должен быть выслан 30 января им навстречу, чтобы встретить их на обратном пути.

Колонна, включавшая 1604 солдат и офицеров и 1624 верблюда и других вьючных животных, вышла из Кохи в три часа пополудни 23 января. Местность, через которую проходил их путь, имела вид неприглядной пустыни. В десяти милях от реки исчезли все признаки животной жизни. Земля была покрыта колючим кустарником, совершенно не пригодным в пищу ни одному живому существу, но создающим лишь препятствие на его пути.

По этой местности, медленно извиваясь, продвигалась колонна, днем следовавшая за красным египетским флагом, а ночью — за поднятым на шесте фонарем. Авангард прорубал дорогу топорами и помечал путь привязанными к кустам полосками ткани. 25 января, после трех длинных переходов, они прибыли в Гедид.

26 января поход возобновился. Деревья стали больше, кустарник превратился в лес. Песчаная почва приобрела темно-коричневый оттенок, но в остальном пейзаж оставался прежним.

Колонна сделала привал у Абу Рокбы. Несколько голодных обитателей, живших здесь в хижинах, показали могилу отца халифы и маленький соломенный домик, в котором Абдулла молился, когда навещал могилу.

В конце следующего перехода, который совершали днем, проводники нашли большой пруд с чистой водой. Все очень обрадовались и напились вволю. Рядом с этим драгоценным прудом была построена небольшая но прочная зериба, где были оставлены в качестве гарнизона несколько больных под началом египетского офицера и запас провизии. Колонна продолжила путь. 29 января они дошли до Айгаиллы, и здесь с изумлением, не меньшим, чем то, которое испытал Робинзон Крузо при виде отпечатка босой ноги, они обнаружили брошенный лагерь халифы. Это была широкая площадка, расчищенная от кустарника, за которой стоял сам лагерь — бесчисленные хижины, сплетенные из желтой соломы, идеально чистые, аккуратно расположенные вдоль улиц и площадей, и тянувшиеся на несколько миль. Вид этого странного покинутого города, поднимавшегося, подобно безмолвному кладбищу среди ужасных кустов, завораживал всех, кто там побывал. Его размеры не могли не внушить тревогу командованию: по самым минимальным подсчетам там должно было поместиться не менее 20 тысяч человек. Многие ли из них могли быть воинами? Конечно же никак не меньше 8000 или 9000. Но ведь экспедиция посылалась с расчетом, что у халифы их не более 1000!

Соблюдая все необходимые на войне предосторожности, колонна стала пробираться вперед, и кавалерия и верблюжий корпус, которые прикрывали ее продвижение, вскоре наткнулись на вражеских разведчиков. Они обменялись выстрелами, и арабы отступили. Колонна сделала привал в трех милях от этой позиции, построила прочную зерибу и провела ночь в ожидании атаки. Ничего, однако, не произошло, и на рассвете Митфорд с несколькими конными «союзниками» был послан на разведку. К десяти часам он вернулся, и его доклад был настораживающим. Он насчитал не менее 2000 арабских стрелков на передовой линии.

Маленькое войско находилось в 125 милях от своей базы. За ними лежала почти безводная страна, а впереди был сильный враг. Приказ сирдара определенно исключал какие либо задержки: при встрече с врагом войска должны были либо немедленно атаковать, либо отступить. Полковник Китчинер решил отступить. Дорога домой была не менее длинной и утомительной, чем наступление, и ни надежда отличиться, ни возникающее перед боем возбуждение не вдохновляли усталых солдат.

К концу пути верблюды, страшно изнуренные недостатком воды, стали умирать; было ясно, что у соединения не осталось времени ни на какие действия. 5 февраля колонна дошла до Кохи, и Кордофанская действующая армия, преодолевшая столько трудностей и перенесшая столько невзгод, была расформирована.

В течение года никакие дальнейшие операции против халифы не предпринимались, и он правил в Кордофане всю весну и лето 1899 г., собирая сторонников и совершая грабительские набеги, что грозило спровоцировать серьезные беспорядки. Пустынный и почти безводный район, в котором он укрылся, создавал большие препятствия для любой военной экспедиции; и хотя в Хартуме по-прежнему стояли значительные силы, засушливый сезон и отсутствие сведений о точном местопребывании противника мешали что либо предпринять. Однако в конце августа отдел разведки получил достоверную информацию, что халифа с его армией стоит лагерем у Джебель Гедир, той самой горы в Южном Кордофане, куда двадцать лет назад он и Махди бежали с острова Абба. Здесь его присутствие пробудило прежние воспоминания, и это место мгновенно превратилось в центр религиозного фанатизма. Ночь за ночью он проводил на камне Махди, и день ото дня рассказы о его снах разносились его тайными агентами не только по Западному Судану, но и в Гезире и даже в Хартуме. Теперь, когда его местоположение было определено, а его действия стали крайне опасными, решено было вновь двинуться против него.

Первоначально все верили, что халифа намеревался удалиться на почти что недосягаемое расстояние — куда-нибудь к Эль-Обейду или в Южный Дарфур. Но вскоре по базарам Омдурмана стали расползаться странные слухи о спрятанном оружии, люди перешептывались о грядущем восстании. В течение нескольких дней в туземном городе царило смутное недовольство, а затем, 12 ноября, были получены точные и неожиданные известия. Халифа вовсе не отступал на юг или