Очень древнее Зло - Екатерина Лесина

то она и надежда, чтобы вопреки здравому смыслу.

— Р-ричард… славный мальчик Р-ричард… я бы так никогда не назвала сына.

— А как назвала?

— Никак. Я… — она чуть запнулась. — Я не смогла выбрать. Столько имен… много, много… больше чем вот.

Демоница продемонстрировала раскрытую ладонь.

— Больше.

— Все красивые. Я выбирала, выбирала… а оно никак.

Что ж, уповать, что собрались мы для помощи в столь важном деле, не след.

— Ричард где?

— Здесь, — она повернулась куда-то. И я повернулась. И… и его здесь не было! Вот, клянусь рогами и хвостом, и всем-то демоническим во мне, что его здесь не было!

Мгновенье назад.

А сейчас он сидел, обнимая себя за колени, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Что здесь… — нервный голос Мудрославы взрезал тишину.

И полуразмытые фигуры людей обрели плотность.

— Ричард! — я сделала шаг. И еще один. И потом бросилась к нему. — Ричард, ты… что ты с ним сделала?!

— Помогла, — вполне искренне ответила демоница. — Я ему помогла.

Вот…

— Тварь! — взвизгнула Теттенике, бросившись к Светозарному. — Отдай мое тело, сволочь!

И добавила…

В общем, зря я думала, что дочери кагана чем-то от простых смертных отличаются.

— Уберите его от меня! — заверещала ведьма, пытаясь съехать с могучего рыцарского плеча. Но получилось лишь дергать ногами да руками. Теттенике же прыгала вокруг, цепляясь за лохмотья, чтобы стянуть ведьму.

Где-то совсем неподалеку заревел дракон.

А ему ответила чешуйчатая тварь, похожая на варана-переростка.

— Тихо всем! — рявкнул Лассар, но впервые, кажется, за прошедшие пару сотен лет его не услышали.

— Что здесь происходит!

— Это ведьма!

— Нежить!

— Она сожрала… мы видели!

Принцессы заговорили сразу, заглушая бодрый и незнакомый мужской голос. А я поглядела на демоницу, которая села у края круга.

Она же глядела на меня.

И…

— Отпусти его, — попросила я.

Ричард сидел.

Покачивался вперед и назад. Назад и вперед. Он стискивал руками голову, а по щекам бежали слезы, почему-то красные. И из носа потянулась темная ленточка крови.

— Я его не держу.

— Тогда что…

— Да уберите этого сумасшедшего! — голос ведьмы ненадолго перекрыл прочие. — И отпусти меня уже!

— Не отпускай её! — возопили принцессы хором. — Это ведьма!

— Сами вы…

— Я уже и забыла, как шумно бывает от людей.

— Ты тоже человек, — я держала Ричарда за плечи. И вытирала слезы грязной ладошкой, понимая, что ничего-то больше сделать не могу. — И он…

— Нет.

— И я.

— Нет, — она покачала головой. — Ты… не понимаешь.

— Объясни.

— Я лучше покажу. Если… если хочешь, — она протянула руку, и когти уперлись в невидимую границу. — Сил так мало осталось. Я ждала, ждала… и он все-таки вернулся. Он их привел.

Я… тоже протянула руку.

И замерла.

Что будет, если нарушить границу? Явно, что ничего хорошего. Но… мы ведь здесь. Пришли зачем-то. И… и Ричарду плохо. Он не слышит меня. Точнее и слышит, но не способен удержаться. Взгляд его мечется, не замечая никого и ничего.

Я…

Я протянула руку.

Пальцы у демона теплые. А когти черные. И на мои похожи, пожалуй.

— Глупая. И смелая.

— Какая уж есть.

— Спасибо.

— Надеюсь, ты меня не сожрешь.

— Я постараюсь, — вполне искренне ответила демоница. — Я… очень постараюсь.

Её пальцы скользнули меж моих. И оплели. И руки сцепились. И… и если она дернет, я окажусь в круге. Действительно глупая.

— Закрой глаза.

Я подчинилась. Если уж верить, то до конца. И да, это не слишком умно. Но вера с умом плохо сочетается.

Ничего не происходит.

Сперва.

И я слышу, как что-то выясняют принцессы… а Светозарный, кажется, пытается успокоить их. И не только он.

Слышу…

Как ругается Ксандр. С кем?

Не важно.

И дракон устроился на крыше. Надо же, я слышу и дракона… он цепляется когтями, оттого раздается протяжный мерзкий скрежет. И от него ноют зубы. Крыша похрустывает, все-таки ей тысячи лет.

Не то.

И…

…ты отдохнула? Осталось немного, — он так поразительно похож на Ричарда, что в первое мгновенье мне кажется, что именно Ричарда и вижу.

Но…

Белая тога. Сандалии на голых ногах. Плащ пурпурный с золотой каймой. И венец из золотого же лавра. Как будто постановка про Древний Рим.

Только…

Глаза у него желтые. С вертикальными зрачками. И улыбка… Ричард никогда не улыбался так холодно. А она не видит.

— Конечно, — демоница тут же, за моим плечом. — Я ведь ему верила.

Да. Вера и… разум.

Она поднимается, та, бледнокожая девушка с большим животом. Видно, что она и вправду устала. Её кожу покрывают бисеренки пота, которые почти размывают сложные узоры.

— Это ритуальные, — поясняет демоница. — Он объявил меня женой перед народом. Обычно этого хватало, но он пожелал соединиться кровью и силой. Один очень древний ритуал. А это уже требовало иной подготовки. Вот и рисовали знаки.

На ней.

— А…

— И на нем.

Он поддерживал демоницу так бережно, что я почти поверила в эту заботу.

— Я знаю, что он тебя предал, — я качаю головой. Я не хочу смотреть про давнее прошлое. Мне бы понять, что с Ричардом.

— Все началось тогда, — серьезно сказала демоница.

В зале.

В том зале, где еще не рос шиповник. Зато каменная звезда, заключенная в два круга, уже имелась. Она сияла все тем же золотом. Любят они золото.

— Золото хорошо проводит силу. Вот его и использовали, — демоница не отставала от меня. — Это Печать Призыва. Видишь? В алых тогах. Советники из числа приближенных. Дюжина. Он сказал, что это нужно, чтобы наша связь точно закрепилась. Что я сильна, и он тоже, а потому одного скрепляющего не хватит. Что ритуал очень древний.

На лице мужчины тоже рисовали узоры.

Кистью.

И золотом. Он стоял, держа девушку за руки. Смотрел.

— Он… беспокоится, — девушка положила руку на живот. — Пожалуй, наш сын сегодня появится на свет.

— Чудесно! — губы мужчины дрогнули. — Это будет замечательно. Но нам надо поспешить. Сын должен родиться в законном браке, чтобы ни у кого и тени сомнений не возникло. Ты ведь знаешь, как это бывает.

— Я… так его любила.

— А демоны могут любить?

— Ты тоже демон. Себя спроси.

— Я… человек.

— Разве? У людей не бывает рогов. И хвоста. И крыльев.

— Я… просто взяла часть чужой силы. Так мне сказал Лассар.

— Он приходил ко мне. Однажды. Предлагал увезти. Спрятать. От отца и остальных. Уговаривал даже… он что-то подозревал.

Но подозрений оказалось недостаточно, чтобы спасти.

— А я отказалась. Я решила, что он готовит мятеж. И пригрозила пожаловаться отцу. И даже пожаловалась. Отец тогда очень рассердился. Но Лассара любили. В армии. Люди. Измененные — нет, но их никогда