На поводу у сердца (СИ) - Майрон Тори

— Что ещё за презент?

— Ну как? Всё тот же — горячее видео с его любимой игрушкой в главной роли. Только на сей раз в этом я учавствовать буду исключительно как оператор, пока тебя несколько мужиков будут по кругу пускать. Я всем желающим дам тебя попробовать. Так сказать, продегустировать перед покупкой. Так что готовься, сегодня тебя однозначно оттрахают по полной. Адам придёт в восторг, когда увидит запись.

Устрашающие планы Мэрроу сжимают все органы в тугой узел и порываются вытянуть из моей души протяжный, отчаянный стон, который я своевременно пресекаю, дабы не проявлять перед Эриком степень своей паники.

— Можешь не радоваться. У тебя ничего не получится. Адам тебе не позволит сделать со мной ничего из того, что ты сказал, — наперебой со скоростными ударами сердца твёрдо заявляю я. И даже не понимаю, кого больше хочу убедить в этом — себя или Эрика?

— Да? И как же он мне помешает? — ехидно бросает змей.

— Это мне неизвестно, но ты конченый идиот, если думаешь, что твой план увенчается успехом. Адам всегда впереди на несколько шагов, так что ещё посмотрим, кто из нас сегодня будет смеяться последним, — угрожающе рявкаю я, на всю мощь врубая свой главный защитный механизм — агрессию, из последних сил скрывая под ней неописуемый страх и буйное море сомнений.

Я же сама не имею и малейшего представления, как Адам сумеет меня спасти. Как он узнает, что со мной случилось? Со вчерашнего дня он убрал слежку за мной, а значит, шпион-телохранитель-водитель не мог доложить ему о моём похищении. Вся надежда только на мой телефон, местонахождение которого мне также неизвестно. Я его выронила на улице? Или успела засунуть в карман перед тем, как меня схватили? Чёрт! Не помню. Не знаю. Как всегда, ничего не знаю. Так же как и о том, захочет ли Харт в принципе меня спасать? Эрик сказал, что ещё вчера он ему сам позвонил и радостно сообщил о своей победе, но что-то явно изменилось в его настроении, потому как сегодня он весь день меня не искал, не звонил, не писал и не соизволил поинтересоваться, почему я не явилась к нему, как и обещала, а сразу же решил вернуть Филиппа.

Мда!.. Уж лучше бы не думала об этом. Картина сложившейся ситуации, в которую я в очередной раз попала, абсолютно не обнадёживает и нисколько не утешает, а следующее заявление Мэрроу лишь обостряет мою нервозность:

— В этот раз ни Адам, ни кто-либо ещё тебя спасти не сможет, Анна. Мои люди действовали чисто и незаметно. Никто не видел, как тебя погрузили в машину, а значит свидетелей, которые могли бы сообщить в полицию и уж тем более Харту, нет. Так что прекрати выводить меня из себя бессмысленной болтовнёй, если не хочешь ещё больше усугубить своё положение. Будешь хорошей девочкой, и, возможно, я сжалюсь и попрошу сегодняшних покупателей быть с тобой понежнее. Тебе, может, даже понравится.

Вот уж в этом я сильно сомневаюсь.

Я глубоко дышу, стараясь унять внутренний мандраж, но уверенный голос Эрика и его жестокий взгляд лишь усиливает ощущение арктического холода, что неудержимо нарастает, оседая ледяной глыбой внизу живота.

— Готово, — внезапно подаёт голос мой молчаливый визажист, в последний раз мазнув одной из кисточек чуть выше моей груди. — На шее только всё равно заметны пятна. Но платье должно их скрыть, — добавляет она, а я осознаю, что из-за напряжения и гнетущей боязни всё это время даже не замечала её порхающих движений, тщательно маскирующих несдержанные поцелуи Остина.

Боже… Остин… Любимый мой… Я тебя больше никогда не увижу. А ты уже, наверное, прочёл моё сообщение и ждёшь моего приезда. Но так и не дождёшься… И даже не узнаешь, что со мной произошло. Но это и к лучшему… Хотела бы и я стереть из памяти все слова Мэрроу о том, что именно меня ждёт в скором будущем.

— Держи. Оденешь это, — Мэрроу небрежно бросает на меня чёрное платье. — Я освобожу тебя от наручников, но даже не думай учудить какую-нибудь глупость. Выход отсюда ты не найдёшь, а если и найдёшь, у двери стоит охрана, которую тебе ни за что не миновать. Попыткой побега ты не добьёшься ничего, кроме ещё одного усмирительного укольчика. Ты меня поняла? — строго спрашивает Эрик, доставая ключи из карманов брюк.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не стану скрывать, мысли о возможном побеге проскальзывают даже в моём не до конца трезвом уме, и я непременно воспользуюсь первым же удачным случаем сделать это. И дай бог, чтобы такой случай подвернулся.

— Повторяю: ты поняла? — не дождавшись моего ответа, бывший босс сжимает мои щёки, поднимая лицо к себе.

— Поняла, — сдавленно бормочу я, едва сдерживая порыв плюнуть ему в рожу.

И на этого преступника я проработала больше года, не ведая о том, в какой опасности ежедневно нахожусь? В уме не укладывается. Эрик хоть и не вызывал во мне никакого доверия с самой первой встречи, но я и подумать не могла, что вечно спокойной, сдержанный и немногословный начальник замешан в криминальных делах. Интересно, Тони тоже погряз в этом ужасе или он не в курсе беспредела, что творит его скользкий брат?

Слышу характерный щелчок открывающихся наручников и тут же дёргаю рукой, освобождая покрасневшее запястье из металлического кольца. Следом совершаю то же действие второй рукой, а затем и ногами, шустро прижимая колени к груди в инстинктивном желании укрыться от цепкого взора Эрика.

— Что уселась? Одевайся быстрее. Нам пора выезжать. И лифчик сними. С этим платьем он тебе не пригодится, — безапелляционным тоном приказывает он, быстро набирая кому-то сообщение.

— А где моя одежда? И сумка с вещами? Куда всё делось? — спрашиваю я, с немалым раздражением хватая с кровати брошенную Мэрроу тряпку. Если я узнаю, что смартфон находится где-то здесь, у меня ещё сохраниться немного веры в благополучный исход. Щепотка надежды, которая не позволила бы мне сойти с ума уже прямо в эту секунду.

— Об этом тебе больше не стоит волноваться. Твоё жалкое тряпьё на свалке, документы будут переданы покупателю, а сумка оставлена на вонючей улице, где мы тебя подобрали.

Вера? Надежда? Благоприятный исход?

Смешная.

Забудь, Николина! В твоей жизни никогда не было ничего из этого, так с чего ты вообще решила, что в этот раз окажется иначе?

По ходу, на этом и правда всё! Мне нужно начинать смиряться с реальностью, где я не главная героиня крутого блокбастера, по сюжету которого предусмотрено фееричное появление героя, спасающего меня из рук похитителей и группового изнасилования. Никакого спасения не будет. Меня ждёт исключительно печальный финал.

Никому не известно, где я.

За мной никто не придёт.

Теперь я в этом больше, чем уверена.

Но, наверное, я в самом деле наивная мечтательница или же просто человек, переживший за свои двадцать лет столько дерьма, сколько многие не встречают за всю жизнь, который отказывается потухать и сдаваться до тех пор, пока не испустит последний вздох.

Я не позволю преждевременной панике поглотить мой разум, даже несмотря на осознание своей неминуемой участи. Мне не нужны спасители, чтобы позаботиться о себе. Я сама могу за себя постоять и попытаться выбраться из этой ловушки. И пусть, по словам Эрика, сейчас сбежать у меня шансов никаких нет, но, возможно, они появятся во время перевозки или же непосредственно на месте встречи с покупателями.

Ещё не всё потеряно. Я всё ещё смогу спасти себя. Я смогу. Обязательно смогу. Сдаваться ещё слишком рано.

С этими воодушевляющими, поддерживающими боевой дух убеждениями я молчаливо надеваю на себя платье, что оказывается до неприличия откровенным: коротким, облегающим, без рукавов и бретелей, но с удерживающей полосой на шее, похожей на ошейник, и с прозрачной сетчатой вставкой, почти полностью открывающей зону декольте. Будь в этой комнате зеркало, мне бы даже смотреть в него не понадобилось, чтобы понять, что я выгляжу, как вульгарная шлюха. А красные туфли на пятнадцатисантиметровых каблуках и в тон им яркая помада, которой меня намалевала помощница Эрика, завершают сей бля*ский образ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})