Деревня на отшибе - Денис Бурковский

Даню… Мы пообещали друг другу, что никому не расскажем, что с нами произошло. Но такими темпами все своими глазами увидят…

— Тоша… В прошлый раз тебе стало легче, давай… — Начала я, но меня перебили.

— Нет. Я не буду причинять тебе, кх, боль.

— Но ты такими темпами умрёшь…

— Лучше так… Иначе очень сильно пострадаешь ты.

Я не могла слушать его больной голос, смотреть на страдающее лицо. С каждой минутой ему становилось всё хуже. Единственный выход — выпить кровь и утолить жажду, но он не хочет… Гроза была незаметна, хоть и шпарила на всю, заглушая церковный обряд, который, похоже, скоро закончится. Нам было не до этого. В нашем домике царила тишина, только частый кашель Антона её нарушал. Какой же он упрямый…

— Давай сыграем в игру. — Улыбнулась я Антону и предложила сыграть.

— В как-кую? — С надеждой он взглянул на меня.

— Я буду подносить тебе под нос разные вещи, а ты должен с закрытыми глазами угадать что это по запаху. — Говорила я, уже найдя маску для глаз.

— Давай…

Я надела ему маску на глаза и попросила не снимать до конца игры, мы сели поудобнее и я приготовила нужные предметы. Так, первым пошло разрезанное яблочко. Он принюхался и улыбнулся.

— Яблоко. Это слишком просто.

— Правильно. Можешь откусить.

Он с ухмылкой пережевал небольшой кусочек и принялся ждать следующего испытания.

— Таак, а теперь. Что это? — Я протянула ему автомобильный освежитель воздуха.

— Ох… Что за запах… Это ёлочка, которую в машине вешают? — Начал смеяться он. — Откуда она у тебя?

— Ахаха, я её ещё до лагеря на дороге нашла. Положила в карман и забыла. — Тоже захихикала я. — Ты заслужил приз за это испытание. — Не дождавшись ответа, я приблизилась к его щёчке и поцеловала.

Он покрылся румянцем и скромно заулыбался, боже, как же я люблю его смущённый вид!

— А теперь последний раунд. Угадай, что это?

Я приготовила свою левую руку и взяла со стола канцелярский нож. Сглотнув довольно громко, я преподнесла его к запястью. В этом и состоит суть моей игры. Рука с ножом остановилась в сантиметре от кожи. Мне стало страшно.

— Регина? Ты тут? — Спросил Антон, до сих пор улыбаясь.

— Да, да, милый! Подожди ещё чуть-чуть.

Ну же… Давай, Регина… Ради Антона… Один маленький порез… Руки дрожали, но времени медлить не было. Кашель Антона ухудшился… Успокоив дыхание, я коснулась остриём ножа своей кожи. Лезвие было предварительно заточено, поэтому первый слой эпидермиса разрезался сразу же… Затем я провела небольшую линию, всеми силами терпя боль и сдерживая слёзы. Оттуда медленно потекла кровь.

— Давай… Угадай… — Я вытянула руку так, что мой порез оказался прямо под носом Тоши.

Его улыбка постепенно пропала, он понял, что это за запах, что ничего не сказал. Полминуты мы просто сидели и молчали, а моя кровь начинала капать на пол. Вдруг Антон поднял руки и аккуратно стал придерживать мою. Лицо приблизилось к моему запястью. Тоша наконец открыл рот, из которого сверкали клыки. Он прильнул к месту пореза, я резко почувствовала влажность и давление. Он начал пить… В этот раз я снова заплакала, но тихо. Совершенно бесшумно. Но почему… плачет он? Маска для глаз была неплотно надета, и с левого глаза по щеке прокатилась слеза. Вскоре Антон отдалился от моей руки, всё так же ничего не сказав. Когда он снял маску, и я увидела его заплаканные красные глаза, мы ничего друг другу не сказали. Просто смотрели в глаза и молчали, слушая, как на улице идёт дождь, и по земле бьют молнии. Молчали до того момента, как Антон не встал с кровати и медленным шагом не дошел до аптечки. Оттуда он достал медицинский бинт и перекись водорода. У меня кружилась голова, казалось, что я скоро засну… Тоша обработал мой порез и забинтовал, не проронив ни единого слова.

— Знаешь… Я всё равно буду любить тебя… Даже если ты будешь пить кровь… — Сказала я с улыбкой, лёжа на своей кровати.

Глава 36. Мы — жертвы

Ислам Киришимов.

Час ночи.

Лес.

— Отвали уже! — Я кричал, оглядываясь назад и не сбавляя ход.

В ответ только сучий дождь и гром, какой-то хрен решил со мной сыграть в догонялки. Как только эти деревенские закончили свой обряд, так во всём лагере начал происходить полный пиздец! Тарас, мой сосед, с больной головой прямо посреди ночи встал и ушёл на улицу. И ему плевать, что там сраный ливень, он вышел в одной футболке, даже на меня не посмотрев! Я тогда пытался заснуть, но не получилось из-за дебила-лунатика. Мне показалось это странным, да и хотелось справить нужду, поэтому я вышел за ним, накинув куртку.

Пройдя где-то от силы десять метров от своего дома в оглядках, чтобы найти хоть какие-нибудь следы моего соседа, я нашел только разорванные клочки одежды. А также на сырой земле странные следы, похожие на собачьи. По клочкам опознал лагерную мужскую рубашку, вернее, то, что от неё осталось и втоптанное в грязь и дождевую воду. Кто здесь такой гений, что решил принять душ под таким ливнем? Неподалёку от рубашки валялись остальные тряпки разной степени повреждённости. Моя куртка промокала, поэтому я ускорил шаг к туалету, однако, меня всё равно завело в лес!

Прямо на тропинке я услышал чей-то вой, похожий не то на волчий, не то на собачий. Кто-то орал за нашими домиками и так же громко рычал. Я как дурак встал и зажмурился, один хрен из-за дождя ничего не увидел! Зато услышал приближающийся слоновий топот, от которого сразу захотелось избавиться. Я вздрогнул и чуть не перевернулся в грязи из-за резкого старта. Колени хрустнули, но у меня получилось неплохо разогнаться.

От моего домика я ушел слишком далеко, а самые близкие были закрыты, поэтому мои ноги понесли меня в лес. Фонари, освещающие лагерь, закончились, конечно же, нахрена кому-то лес освещать? Я бежал как только умел, не зря четыре года лёгкой атлетикой занимался. Но эта гнида не отставала, вообще кто это?! Поначалу я думал, что это кто-то из пацанов меня разыгрывает, но не так же жёстко! Затем подумал, что один из вожатых в стельку напился и решил поприкалываться. Только вот откуда у них бухло? Последним я решил, что это местный деревенский алкаш, который по каким-то причинам мной заинтересовался. Для алкаша он был слишком ловким и выносливым, мы бежали со стороны южного корпуса до самого леса,