На грани доверия. Книга третья - Марина Васильевна Ледовская

этом будем разбираться завтра. Я хочу поговорить и с полицией насчёт пожара, у меня и там есть кое-какие мысли. Бегите, ребятки, домой. Всё-таки у вас первая брачная ночь, — улыбнулся он.

Глава 95

Мира с удовольствием приняла душ, его мощные струи с множеством режимов повеселили её. Прозрачно-голубое мыло пахло морем, а полотенце было таким огромным и пушистым, что она обернулась в него несколько раз.

Дверь в спальню была открыта, Дима уже лежал на кровати поверх одеяла. Мира вошла неслышно, посмотрела на мужа, он, кажется, задремал. Вот так брачная ночь. Мира усмехнулась, сложила руки на груди и стала наблюдать, гадая, как скоро он почувствует её взгляд. Он лежал на спине, положив ногу на ногу, одна рука под головой, вторая покоилась на прессе. Весь такой расслабленный, умиротворённый. Мира даже залюбовалась, захотелось подойти, но она не сдвинулась с места. Продолжала наблюдать. Вдруг вспомнила, как они впервые встретились в метро при забавных обстоятельствах. А потом были ещё встречи, и как ей не нравился Данилевский, ровно до того момента, как они вместе не попали в аварию. А может, раньше? Когда он ей рассказывал о Шереметьеве? Ведь тогда в кафе ему звонила экс-невеста, а он ей не перезвонил и потом в машине тоже. Потому что ему уже тогда была важнее Мира. Её это подкупило.

А в больнице она поцеловала его сама. Зачем? Повинуясь сиюминутному порыву, ну и желанию тоже. Ей хотелось его поцеловать, Мира тогда почувствовала нежность. А потом опять пауза, вслед за которой неожиданная встреча в торговом центре. И ревность. Ух, как тогда Мира заревновала, она была готова придушить соперницу. А Данилевский всё понял, поэтому опять и появился. Именно тогда Мира поняла, что по-настоящему влюблена в него. Дима, Димочка…

Прошло несколько минут, он открыл глаза, увидел стоящую у двери Миру.

— Ой, прости, пожалуйста, я вроде задремал, — произнёс смущённо, сел в кровати.

— Задремал. Ещё немного и ты бы проспал брачную ночь, Дмитрий, так нельзя, — строго сказала Мира и тряхнула влажными волнистыми волосами.

— Как я люблю этот жест! — воскликнул он. — Люблю твои волосы, сделай так ещё раз, пожалуйста, — попросил ласково. Мира засмеялась, тряхнула волосами.

— Красиво, — он поднялся с кровати, подошёл к жене. — В тебе всё красиво, каждая твоя черточка.

— Не преувеличивай, муж, — она усмехнулась.

— Муж, — он задумался, — звучит очень симпатично, — сделал вывод, — мне нравится это слово. А ещё мне нравится слово — жена. Моя любимая жена. Моя Мира. Кстати, ты ведь по паспорту Мирослава?

— Да, Мирослава, но меня так никто не зовёт.

— Можно я буду звать тебя Мирослава?

— Можно, зови, как тебе хочется, — она посмотрела в его глаза.

— Тогда иди сюда, моя Мирослава, — крепко обнял жену. Затем взял её на руки и отнёс на кровать. Полотенце быстро оказалось на полу. А губы обожгли её тело…

Всеволод проснулся раньше обычного, у него теперь была забота — на несколько дней приютил у себя Беню, поэтому надо пуделя выгуливать. Бенджамин весьма быстро освоился в чужом доме, и решил спать исключительно в ногах нового временного хозяина. Всеволод махнул рукой, пусть делает, что хочет.

Ранним холодным утром они вышли на улицу, Беня, быстро перебирая лапками, сбегал в кусты, сделал там свои дела и рванул к подъезду. Но новый хозяин не торопился домой, хотя и продрог, это было видно невооружённым глазом — он съёжился, уши без шапки сразу покраснели, как и нос. Пудель вопросительно гавкнул, встал у подъезда. Всеволод всё ещё стоял в задумчивости. Беня гавкнул громче.

— Иду-иду, — наконец отозвался Всеволод и к радости пуделя направился к дому.

Позвонив на работу, Всеволод предупредил, что с утра задержится. Сам же поехал в офис к матери. В приёмной никого не было, поэтому Всеволод сразу решительно вошёл в кабинет. Фаина Витальевна сидела за столом и разговаривала по внутреннему телефону. Увидев старшего сына, она несколько растерялась, но быстро взяла себя в руки. Показала ему знаком сесть. Он сел, пока мать разговаривала по телефону, невольно взглядом окинул большой полукруглый стол, который она занимала. Она любила всё крупное, масштабное. На столе было довольно много предметов — папки, файлы, принтер, футляр с перьевой ручкой и прочее, но только один из них привлёк внимание Всеволода. Айфон. Он мог дать голову на отсечение, что этот айфон принадлежит Димке, потому что заднюю панель-крышку они выбирали вместе. Брат, как увидел её, сразу загорелся купить, хотя Всеволод насмешничал — кожа буйвола со вставкой под кожу рептилии в синем цвете. Слишком фасонисто, а Димка сказал, что элитно. На том и сошлись. И вот теперь на краю стола матери под бумагами выглядывала часть этой самой синей рептилии.

— Я слушаю тебя, Всеволод, — Фаина Витальевна закончила разговор по телефону, повернулась к сыну.

— Мама, ответь мне честно: это ты же дала задание выкрасть накануне свадьбы Димкин айфон? — он взял со стола карандаш и стал вертеть его между пальцами.

— Что за нелепые фантазии приходят в твою голову? — на её лице не дрогнул ни один мускул.

— Фантазии? — удивился он. — А как тогда ты объяснишь наличие вот этого на твоём столе? — отодвинул бумаги и быстро вытащил из-под них айфон.

— Кто дал тебе разрешение трогать вещи на моём столе? — непритворно возмутилась Фаина Витальевна.

— Ты не ответила на мой вопрос, — Всеволод держал в руках айфон и уже не сомневался в том, что тот принадлежит брату.

— Что ты себе позволяешь? — Фаина Витальевна стукнула по столу так, что часть бумаг чуть не слетела на пол.

— Пока ничего, — невозмутимо отозвался Всеволод, — а вот то, что делаешь ты, меня, честно говоря, приводит в недоумение. Это я мягко выразился. Чего ты хотела добиться тем, что выкрала айфон у собственного сына? Не удивлюсь, если ты ещё и причастна к поломке замка входной двери, так ведь?

— Да, это сделали по моей указке, — она вдруг перестала отпираться. Поднялась с места, подошла к окну, повернулась спиной к сыну. — Тебе не понять, когда ребёнок на твоих глазах же совершает роковую ошибку, — сказала глухо.

— Интересно, в чём же его, как ты выразилась, роковая ошибка? В том, что он захотел связать свою жизнь с той, которую по-настоящему любит?

— Что вы знаете о любви? — она резко обернулась. — Сопливые романтические бредни о рае в шалаше? Жизнь — проза, наполненная буднями, проблемами, болезнями, ошибками, разочарованиями. Скоро, очень скоро Дима поймёт, как ошибся, женившись на этой плебейке. Хорошо, если она не успеет ему родить, и мой сын спокойно её бросит.