Инквизиция - Павел Блинников

В темном безумном сердце колдуна появилось новое, теплое и приятное чувство. Ему казалось, он влюбился. Давид мог контролировать любые свои чувства с легкостью, мог побороть и это, но не хотел. Ведь это легкое и хаотичное ощущение, заставляющее думать о ней, настолько приятно. Казалось, сознание разделилось навсегда, и теперь одно направление постоянно держит образ Жанны и любуется им. И в эту минуту Давид принял решение.

Он вышел из комнаты, посмотрел, что делает мальчик. Тот писал формулы, как всегда.

— Вы закончили? — спросил Иван.

— Да, — ответил Давид.

— Она еще жива?

— Да.

— Почему?

— Не знаю, — пожал плечами Давид. — Ты голоден?

— Угу.

— Тогда пошли ужинать. И быть может, прогуляемся по городу.

— Вы оставите ее здесь одну? — удивился мальчик.

— Она проспит долго.

Они пошли гулять по Праге. И сегодня она казалась Ване прекрасной, но теперь стала такой и для Давида. Он и раньше умел находить удивительное во всем, но теперь не надо прилагать усилий. Впервые за десять лет, волна плескалась у низеньких бережков. Сегодня не надо возводить на ее пути волнорезы, строить высокие набережные. Волна полностью удовлетворилась. Они поели в маленьком кафе, Давиду казалось, все девушки вокруг обладают маленькой черточкой Жанны. Но только образ, горящий в уголке мозга, вбирал их всех, складывая в совершенство.

После кафе Давид зашел в аптеку, купил снотворное и несколько капельниц. Колдуны вернулись в гостиницу, Давид вколол девушке снотворное и подсоединил капельницы. Необходимо, чтобы она проспала до вечера следующего дня и восстановила силы. Давид лег рядом и тоже заснул. Он спал с открытыми глазами и дед ничего ему не рассказывал. Никто не искал его, никто не хотел показать истинную красоту Мира и направить куда надо. Его не беспокоил мускулистый мужчина на ужасном троне, сидевший посреди пустыни. И маленький мальчик, знавший все истории Мира, казалось, забыл о нем. Давид заснул счастливым и проспал почти одиннадцать часов кряду. Его разбудил телефонный звонок.

Пока Давид развлекался, Решар готовился к слежке, Маршан подготавливал замок для превращения, Люк страдал от ломки, а Иван решал формулы и знакомился с Прагой, Андре мучительно размышлял. Он весь день провалялся то в бреду, то в неспокойном состоянии кристально чистого сознания, то порывался позвонить в Великую Инквизицию, но, по большей части, как и Решар, мучился от бездействия. Он не знал, что ждет его в будущем, но ничего хорошего, судя по всему, оно не сулит. Эту ночь он проспал тоже неспокойно, за прошедшие сутки ему сделали еще два переливания крови, проснулся инквизитор в шесть утра. Исследовав свое состояние, понял — оно удовлетворительное. Прихватив листок с номером, Андре сбежал из больницы.

Это довольно диковатое зрелище — мужчина в больничном халате бежит по улицам Ростова тихим январским утром. Те немногие, кто видел его, презрительно улыбались, думая, что бежит сумасшедший. Одежда Андре испорчена, но, к счастью, бумажник сохранился; инквизитор поймал такси, хотя с трудом. Водители не хотели останавливаться рядом с человеком в больничном халате. Но все же одно отвезло его в гостиницу, где они с Ваней остановились. Андре заплатил за три дня, номер все еще оставался за ним. Он вошел и, вызвав горничную, дал денег, чтобы та сходила и купила ему спортивный костюм из магазина напротив. Горничная принесла одежду, Андре вышел из гостиницы и направился сначала в аптеку, где купил обезболивающие и бинты, а потом в магазин сотовых телефонов. К счастью в номере остались запасные документы, он смог купить сим-карту. Инквизитор заехал в банк и снял оставшееся деньги. Потом вернулся в гостиницу и, закрыв все окна, чтобы различить посторонний шум в трубке, набрал номер, написанный на бумажке. Трубку долго не брали, но наконец, Андре услышал голос колдуна. Это надо же, правнук Абдулы! Весь вчерашний день Андре думал, сколько же еще его будет преследовать та история.

— Ало, Андре, — сказал голос в трубке. Никто не подумал бы, что Давид только проснулся. Часть его мозга никогда не спала, именно она сейчас говорила с инквизитором.

— Где мальчик? — Андре старательно прислушивался к шуму, но в помещении, где находился колдун, тихо.

— В Праге.

— Почему там?

— Я решил, стоит показать ему город. Прилетай к нам и завтра утром позвони. Я скажу, где мы встретимся и разберемся в своих делах.

— Я могу быть там уже к вечеру.

— Нет. У меня появилось еще одно дело на сегодня. Завтра, инквизитор. Завтра мы встретимся и сразимся. До свидания.

Колдун повесил трубку, Андре сел на кровать и несколько минут обдумывал ситуацию. Потом позвонил в аэропорт и заказал билет на ближайший самолет до Праги. Ему сказали, тот вылетает только в два. Андре пошел в ванну поменять перевязку. Процедура обещала быть очень болезненной.

В то время, когда Андре скрипел зубами, сдирая присохшие к тромбу бинты, Давид проверял состояние капельниц на Жанне. Все в порядке, он вколол еще порцию снотворного. Теперь девушка проснется только после обеда, есть время прогуляться. Он вышел из комнаты и обнаружил, что Иван уже не спит.

— Вам звонил Андре? — спросил он вместо приветствия.

— Да.

— И что вы ему сказали?

— Что встретимся завтра.

— А когда должен приехать тот человек, для которого вы меня украли?

— Или сегодня вечером, или завтра.

— То есть в ближайшие два дня все решится?

— Что ты подразумеваешь под словом 'все'? — усмехнулся Давид.

— Моя судьба, судьба Андре, ваша судьба.

— Какой ты, однако, поэтичный. Быть может, наша судьба решится завтра, быть может, не решится, а быть может, она уже решена. Какой смысл беспокоиться о том, что было, будет или есть, Иван? Нам в действительности не надо беспокоиться даже за то, может быть.

— То есть, нам вообще нет смысла беспокоиться?

— Почему? Беспокоиться надо только о том, чего быть не может.

— Я не понимаю, — покачал головой мальчик.

— Хорошо. Будем надеяться, что никогда и не поймешь. Пошли, нам надо позавтракать. Сегодня у меня большой день!

— Почему?

— Сегодня я буду вершить свою судьбу, мой маленький колдун. И я совершенно не волнуюсь по этому поводу.

Они спустились, к их услугам представился шведский стол. У обоих разыгрался приличный аппетит, два подноса заставились тарелками, чашками, корзинками с едой. Усевшись за столик и отправив в рот первую ложку фруктового салата, Давид спросил:

— А сколько вероятностей ты собрал, пока я трахал Жанну?