Плохо быть богатой - Джудит Гулд

— Привет, я — Нина, — вошедшая застенчиво улыбнулась и протянула руку. — Очень мило, что вы согласились со мной встретиться.

— И очень хорошо, что вы заглянули. — Оби сделала шаг назад, пропуская гостью. Улыбаясь, она закрыла дверь и заперла ее. — Осторожность не помешает. Проходите сюда, в гостиную. — Длинные, стройные, темные ноги; она двигалась с изяществом львицы.

Нина огляделась.

— Какая приятная квартира.

— Вообще-то это не мой дом, просто решила пожить здесь пару недель.

— О, кошка Джой! — Нина наклонилась и протянула руку. — Иди сюда, кис, кис, кис…

Рыжий полосатый кот поднял голову, и тут же шерсть на нем встала дыбом, а хвост изогнулся. С жалобным воем он стремглав умчался в спальню.

— Как вам это нравится? — И Нина посмотрела на Оби.

— Не обращайте внимания, у Эдгара свои странности, — засмеялась та. — Если бы вы дали ему креветок, он уже мурлыкал бы у вас на коленях. Эдгар просто обожает креветки. Хотите белого вина?

— Нет, спасибо. Не возражаете, если я посмотрю квартиру? Обожаю высокие этажи.

— Ну, конечно же, будьте как дома!

Нина ходила по комнатам, заглядывая в двери и довольно кивая. В какой-то момент она спросила:

— Это не та квартира, где… — Не закончив фразы, она взглянула на Оби.

— Нет. Поэтому я и переехала сюда. Кстати, в той квартире осталось много вещей Джой. Одежда, мебель, разная мелочь. Если хотите…

Нина покачала головой.

— Не могу. Меня будут преследовать кошмары.

Оби кивнула.

— Я вас понимаю.

— Какая прелестная спальня! — Она просунула голову в соседнюю дверь.

— Да. — Оби рассмеялась. — Видите, какая я неряха.

— О, у вас фотография Джой! — Нина быстро шагнула к высокому комоду и остановилась, склонив голову набок и разглядывая прекрасное улыбающееся лицо, обрамленное современной металлической рамкой. — Джой всегда была красивой, — как бы про себя пробормотала она. Затем посмотрела на Оби. — Знаете, я даже ревновала ее. Всегда спрашивала себя, почему вся красота досталась ей. — В ее голосе вдруг послышалась горечь, и глаза наполнились слезами. — Я рада, что родилась уродиной!

— Вы вовсе не уродливы, — мягко возразила Оби. — Наоборот, вы очень хорошенькая.

— Нет! Вот вы — хорошенькая. Вы очень, очень хорошенькая. — Неожиданно Нина протянула руку и коснулась блестящей роскошной гривы мягких курчавых волос Оби.

От удивления и смущения Оби инстинктивно отпрянула, не уловив в этом никаких признаков опасности. Она неловко улыбнулась, чувствуя себя очень неуютно под напряженно-пристальным взглядом Нины. Даже несмотря на то, что подобная реакция была для нее не в новинку — люди всегда восторженно глядели на нее, как мужчины, так и женщины. Как ей однажды сказал Альфредо Тоскани? „Невозможно не смотреть на вас, вы — нечто сверхъестественное, но реальное". Или что-то в этом роде. Под воздействием внезапного чувства Оби решила отдать Нине фотографию Джой. Она ее сестра, ей будет приятно.

— Хотите? — И, взяв фото, она протянула его Нине. Та удивленно взглянула на него и покачала головой.

— О нет, не могу. Вы слишком добры. — Вдруг ее губы напряглись, обнажив зубы, а в глазах появился маниакальный блеск. — Даже слишком добры.

Внезапно Оби покрылась мурашками. Она медленно поставила фотографию и встретилась со взглядом Нины.

В голове закружились кошмарные образы. Я не должна была открывать дверь незнакомому человеку! — молнией промелькнуло в голове. Все внутри сжалось в один тугой болезненный комок. Неслышно вскрикнув, она стала отступать назад.

— Вы не сестра Джой! — вдруг все поняв, прошептала Оби. — Вы… вы даже… не женщина!

Что-то зловеще-порочное — как блеск бритвы — сверкнуло в глазах Нины, и вместо контральто она услышала обычный мужской голос.

— Тем хуже, раз ты такая дура, ты… сука! — прошипел трансвестит.

Прежде, чем Оби успела повернуться и побежать, Нина одной рукой, как тисками, схватила запястье манекенщицы, а другой уже сбрасывала с плеча сумку. Что-то щелкнуло, и длинное, отливающее блеском узкое лезвие, вспыхнув на солнце, мелькнуло в воздухе.

Оби не могла отвести глаз от ножа, который Нина держала в поднятой руке.

— О, Боже мой! — с трудом произнесла Оби.

— Вот твой самый жуткий кошмар, сука! — хрипло выкрикнула Нина.

Оби попыталась дернуться в сторону, но нож, блеснув сверкающей дугой, уже настиг ее.

— А-а-а!.. — вскрикнула Оби, почувствовав в плече обжигающий огонь смертельной боли. Она отчаянно взглянула на трансвестита, пытаясь увидеть хоть признак жалости в жестком, сосредоточенном лице, в налитых бешенством глазах. Напрасно. От боли она закричала опять: разрывая тело, нож вонзился глубже.

Из раны фонтаном брызнула кровь.

Оби увидела, что нож опускается снова, и попыталась увернуться, но слишком поздно. Вонзившись в другое плечо, холодная сталь ударилась о кость и повернулась, вызывая непереносимые мучения.

Она опять закричала.

— Шлюха! — прорычала Нина. Парик сполз на бок, но все еще держался.

И тогда Оби начала отбиваться, как дикая кошка. Она извивалась и брыкалась, изо всех сил стараясь оттолкнуть его и вырваться.

Нож ударил ее в живот.

Она согнулась.

Затем в пах.

Ее тело дернулось.

— Подстилка! — прохрипела Нина, резко выдергивая нож.

Между ног Оби потоком хлынула кровь.

— Нет! — задыхаясь и слабея, вскрикнула девушка. — Пожалуйста, остановитесь… о Боже, пожалуйста, пожалуйста, остановитесь!.. — Она хотела закричать, но еще раньше мелькнул нож и опустился прямо в ее открытый рот… выбивая зубы… точным движением отрезая язык.

Он вылетел вместе с фонтаном крови. Теперь слышались только отчаянные, захлебывающиеся, булькающие всхлипы.

— Потаскуха! — шипела Нина. Нож опустился снова.

И снова.

И снова.

Оби еще пыталась сопротивляться, но тело уже обмякло и не слушалось ее. С каждым ударом она ощущала, как силы покидают ее и она умирает.

Постепенно она затихла. Словно в каком-то неестественном чувственном порыве, она обхватила руками своего убийцу и, только когда он еще несколько раз ударил ее в спину, отпустила его.

Ее тело бессильно сползло на пол.

Последний раз нож вонзился в грудь между ребрами. Прямо в сердце.

В наваливающейся черноте закружился, постепенно исчезая, византийский цветной узор, и в отчаянном проблеске сознания Оби почувствовала, как падает в пустоту.

Глаза ее потускнели.

Она уже не чувствовала, как нож срезает с головы кожу. Не видела, как кровавый скальп с великолепной гривой черных волос исчезает в сумке.