Память (Книга вторая) - Владимир Чивилихин

Живут на сегодняшнем Рюгене немецкие рыбаки, животноводы, овощеводы, в жилах которых тонкой струёй течет славянская кровь. На прибрежных землях в Померании (Поморье) стоят Ольденбург и Бранденбург-бывшие славянские города Старгород и Бранибор (Сгорелец)…

А теперь обратимся к В. Н. Татищеву и так называемой Иоакимовской летописи. Василий Никитич Татищев, великий собиратель русских летописных манускриптов, полагал святым долгом написать свой гигантский сводный труд так, чтобы в нем ничего не было «мешано» с нелетописным материалом, перелагая из всех, в том числе и утраченных позже списков, «полнейшее и обстоятельнейшее в порядок лет, как они писали, не переменяя, не убавляя из них ничего». И вот, получив от своего свойственника Мелхисидека Борсчова летопись первого новгородского епископа Иоакима, скопированную в одном из сибирских монастырей, историк «зачал писать то, чего у Нестора нет» или «иначе положено, как следует».

Иоаким — лицо историческое. Он был утвержден на епископство в Новгороде в 993 году. Главное в Иоакимозской летописи — новгородская предыстория и призвание Рюрика. Что в ней правда и что легенды — наука не разобралась, но некоторые факты, пусть и в полулегендарном антураже, полнятся характерными и убедительными подробностями, не противоречащими логике истории… С. М. Соловьев об Иоакимовской летописи: «Нет сомнения, что составитель ее пользовался начальною Новгородскою летописью».

Современная наука, используя Нестерову летопись, разноязычные раннесредневековые источники и богатый археологический материал, уже не сомневается, что в конце V — начале VI века на среднем Поднепровье образовалось Киевское государство — княжество полян. Князь Кий поставил также Киевец, городок на Дунае, плавал в Константинополь. А на севере примерно в это же время создалось другое княжество, где, согласно Иоакимовской летописи, первокнязем был некто Славен, потом княжилн три его сына — Избор, Владимир и Столпосвет, а потомок Владимира Древнего в девятом поколении Буривой был отцом новгородского князя Гостомысла, на котором прервалась эта династия. «Сей Гостомысл бе муж елико храбр, толико мудр, всем соседом своим страшный, а людем любим, расправы ради правосудна. Сего ради вся окольни чтяху его и дары и дани даюсче, купуя мир от него. Многи же князи от далеких стран прихожаху морем и землею послушать мудрости, и видите суд его, и проснти совета и учения его, яко тем прославися всюду».

Было у Гостомысла четыре сына,которые все погибли в войнах, а три «дочери выданы быша суседним князем в жены». И вот Гостомысл на склоне лет остается без наследника и однажды якобы видит сон, будто «из чрева средние дочери его Умилы» вырастает чудесное дерево — «от плод же его насысчасуся людие всея земли». Видел Гостомысл такой сон на самом деле или просто по разумению своему выбрал достойного наследника? "Вещуны же реша: «От сынов ея имать паследити ему, и земля угобзится княжением его».

Вскоре Гостомысл, «видя конец живота своего, созва вся старейшены от славян (словен), руси, чуди, веси, мери, кривич и древовнч, яви им сновидение и посла избраннейшия в варяги просити князя». Интереснейшее место! Б отличие от остальных летописей, Иоакимовская называет среди местных племен еще дреговичей и главное — на втором месте — какую-то таинственную «русь»! Не была ли эта «русь» местным племенем, как считал Д. Иловайский, или влиятельной эмигрантской группой балтийских славян, переселившихся с запада в Новгородскую землю под военным давлением немцев и датчан? А может, в летописи следует читать «славян-руси»? И еще одно — варяги здесь не названы по национальной принадлежности, но из всего, что мы знаем по этому вопросу, можно предположить, что Умила была замужем за одним из западнославянских князей, — быть может, на острове Ругин, или в земле бодричей.-рарогов, или, наконец, за князем «рутов», или «ругов», чье постоянное присутствие в раннесредневековой Европе много раз зафиксировано источниками. Кстати, княгиня Ольга, явившаяся в Константинополь через десять лет после посольства Игоря, была представлена во дворе императора как «княгиня ругов». Вероятно, это обобщающее имя славян и образовало позднелатинское наименование средневековой Руси — Ruthenia.

Пойдем далее? В Ипатьевской летописи говорится, что посланцы Новгорода «идоша за море к Варягом, к Руси», в Холмогорской сообщается, что Рюрик «убрашася от немец», а В. Н. Татищев итожит: «Прежде пришествия Рурикова колено словенских князей бывшее Гостомыслом пресеклось. Нестор преподобный сказует, что по смерти Гостомысла, словенского князя, по повелению или завещанию его призвали из варяг руссов князя себе Рюрика з братиею. Всем от истории ясно видимо, что оные варяги жили над морем Балтийским, отчего и море оное у русских Варяжское имяновано…»

И еще одни не вполне ясный вопрос стоит перед нами: куда именно явился Рюрик? Лаврентьевская летопись называет Новгород без каких-либо промежуточных пунктов, а в Ипатьевской, Радзивилловской, Московском Академдческом списке, в летописцах Хлебниковском и ПереяславльСуздальском значится Ладога. И, зная, что наши предки, как и другие североевропейские народы, нанимали платные варяжские дружины для защиты от других — разбойничьих! — варяжских отрядов, можно предположить, что внук Гостомысла Рюрик действительно «утвердиша город старый Ладогу», то есть крепость, основанную словенами еще в VI веке, и поначалу защищал с севера водный прямоток по Волхову, ведущий к Новгороду.

Любознательный Читатель. Между прочим, во многих публикациях пишется, что и сам Рюрик — не более как миф, легенда.

— Хотел бы я увидеть сверхгения, доказавшего, что в результате супружества Мифа и Легенды родился человек во плоти, подлинная историческая личность — Игорь Рюрикович! Игорь Старый княжил на Руси дольше всех князей и царей — с 879 года, когда по смерти Рюрика за малолетнего Игоря начал править его опекун и — согласно утраченной Раскольничьей летописи — дядя по матери Олег, по 945-й, когда древляне, пишет византийский историк Лев Диакон, привязали Игоря, приехавшего на полюдье, к двум наклоненным деревьям и разорвали…

— Даже в имени Рюрика слышится что-то скандинавское, вроде видоизмененного Рериха и Эрика…

— А ничего славянского не слышится?

Рассматриваю свою огромную любительскую генеалогическую схему, которую по разным источникам состалляю много лет. Правящие династии издревле пересекались, связывались друг с другом династическими браками, и это было почти законом истории европейского средневековья. Ефанда, жена Рюрика, из рода норвежских королей. Иоакимовская летопись: «Имел Рюрик несколько жен, но паче всех любяще Ефанду, дочерь князя урманского, и егда та роди Игоря, даде ей обесчаный при море град с Ижорою в вено». А Ярослав Мудрый породнился чуть ли не со всеми европейскими августейшими домами, поставив своего рода мировой рекорд по количеству семейных династических связей. Сам он женился на шведской принцессе Ингигерде, его сестра Доброгнева (Мария) была замужем за Казимиром Польским, дочь Елизавета-за норвежским королем Харальдом Суровым Правителем, другая — Анастасия — за Андреем Венгерским; сын Всеволод «поял», как писали в летописях, дочь византийского императора Константина Мономаха, другой сын Ярослава Святослав женился на Оде, дочери графа Штадского, Изяслав — на Гертруде, дочери маркграфа Саксонского. Вспомним также Анну, жену Владимира Святого, сестру византийских императоров Василия и Константина, английскую Гиду, супругу Владимира Мономаха, и его сестру Евпраксию, выданную замуж за императора Римской империи Генриха IV.

— Вы забыли еще Анну Ярославну, отданную в 1044 году замуж за Генриха I Французского.

— Как же… Это она, любимая дочь Ярослава Мудрого, приехав из великолепного златоглавого Киева в Париж, удивилась, в какую деревню попала, это ей посвятил прекрасные, пленительно-грустные свои стихи ныне покойный Николай Семенович Тихонов:

Над Днепром и над Софией славнойТонкий звук проносится легко.Как же, Анна, Анна Ярославна,Ты живешь от дома далеко!

До тебя не так легко добраться,Не вернуть тебя уже домой,И тебе уж не княжною зваться -Королевой Франции самой.

Небо низко, сумрачно и бледно,В прорези окна еще бледней,Виден город — маленький и бедный, -И река — она еще бедней.

На рассвете дивами вставалиОблака и отступала мгла,Будто там на облаках пылалиЗолотой Софии купола.

Неуютно, холодно и голо,Серых крыш унылая гряда,Что тебя с красой твоей веселой,Ярославна, привело сюда?

Из блестящих киевских покоев,От друзей, с какими говоришьОбо всем высоком лшрострое,В эту глушь, в неведомый Париж?

Может, эти улицы кривыеЛишь затем сожгли твою мечту,Чтоб узнала Франция впервыеВсей души славянской красоту

— Но все это XI-XII века-средостение русского средневековья,-продолжаю я разговор с любознательным читателем.-Династические браки, между прочим, уходят в глубь еще более давних времен, и вам в имени Рюрика, повторяю, не слышится ничего славянского?