Миссия в Москву. Воспоминания доверенного лица президента Рузвельта о советской стране, ее лидерах и народе. Совершенно секретные донесения Белому дому - Джозеф Эдвард Дэвис

спросите, почему наши данные отличаются, я отвечу так: это связано с тем, что я не профессиональный дипломат, а юрист и бизнесмен, который привык выносить суждения о ситуациях, в которых лично для меня всегда было важно различать факты, какими я их вижу, и не искажать их. Хотя мне не хотелось бы высказывать никакой критики в адрес британского посольства в Москве с его весьма способными сотрудниками (меня весьма восхищает рассудительность и мудрость лорда Чилстона), тем не менее считаю, что в любой бюрократической организации всегда есть определенная склонность докладывать начальству то, что это начальство хочет услышать. Это было довольно сильно сказано, но они ведь англичане, а англичане – отменные спортсмены, которые любят честность и откровенность. Я откровенно заявил, если Британия и Франция не объединятся с Россией в общий фронт защиты мира против безумца Гитлера, это выльется в грандиозную катастрофу.

_________________________________

Дневник Брюссель, 3 марта 1939 года

Наконец-то на задний план уходит злополучный Испанский комитет по невмешательству. Советское правительство отозвало своего делегата из Лондона. Заявление было сделано в типичных для Литвинова выражениях. Причиной было названо то, что комитет давно прекратил свою деятельность и «даже потерял смысл своего существования». В течение всего времени, пока германские и итальянские делегаты в комитете вели двойную игру в связи с обстановкой в Испании, никто не переживал больше, чем Литвинов и советские официальные лица, считавшие, что их попросту «держат за дураков».

_________________________________

Журнал Брюссель, 11 марта 1939 года

Вчера по московскому радио – а сегодня уже и печатной прессе – передавали речь Сталина о внешней политике Советского Союза, произнесенную вчера перед XVHI съездом партии. Это крайне важное заявление. Оно содержит признаки определенного предупреждения британскому и французскому правительствам о том, что Советский Союз устал от «нереалистического» противодействия агрессорам.

Сталин, по сути, заявил следующее: 1) Мы желаем мира и дружественных отношений со всеми странами, а также хотим укреплять наши торговые связи везде, где это возможно; 2) Мы стремимся к добрососедским отношениям, особенно с приграничными странами; 3) Мы поддерживаем народы, ставшие жертвами агрессии, в их борьбе за сохранение собственной независимости; 4) Мы не боимся агрессора и готовы нанести «двойной контрудар» в случае нападения как с Востока, так и с Запада.

В продолжение он отметил, что «неагрессивные государства», в частности Англия и Франция, «отступали и продолжают отступать» и делают диктаторам «уступку за уступкой». Они, по его словам, полностью отказались от политики «коллективной безопасности» и плана единого фронта для защиты от «бандитов».

Что еще более важно, он обвинил эти две страны в том, что они в своих собственных интересах подстрекают Германию к нападению на СССР; что эти их цели эгоистичны, они дадут им возможность – после того как воюющие стороны полностью выдохнутся – вмешаться «в интересах мира» и диктовать условия мира исходя исключительно из собственных интересов.

Далее он заявил, что Франция и Великобритания, по сути, отдали Австрию Германии. Они нарушили свои обязательства по отношению к Чехословакии, а прессе «выкрикивали ложь» о слабости русской армии и беспорядках в Советском Союзе, дабы подтолкнуть немцев к войне против СССР, намекая на то, что русские станут легкой добычей.

Все это, сказал Сталин, «очень похоже на поощрение агрессора».

Зная Россию, я чувствую, что все это крайне обескураживает и является нешуточной угрозой для переговоров, которые ведутся сейчас между британским министерством иностранных дел и Советским Союзом в связи с гарантиями Польше и Румынии на случай нападения Германии.

Это, безусловно, наиболее серьезный сигнал опасности, который я когда-либо наблюдал. Если демократические страны не используют имеющиеся здесь сильные стороны против гитлеровской агрессии, мир ждет катастрофа.

_________________________________

ВЫДЕРЖКА ИЗ ПИСЬМА ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ВЕРХОВНОГО СУДА РИЧАРДУ С. УЭЙЛИ

Брюссель, 20 марта 1939 года

Как жаль, что в Европе нет своего Франклина Рузвельта! Он предвидел эту ситуацию еще два года назад, но, конечно, не вмешиваясь в европейские дела, не мог ничего предпринять. Брошен единственный ясный и четкий вызов агрессорам по настоящему вопросу – о свободе личности и религии, – и это голос моего босса. Он звучит как в прессе, так и в дипломатических кругах и повсюду широко обсуждается. Очень жаль, – во имя всей цивилизации – что ясность ума и нравственное мужество нашего президента нельзя было применить к создавшейся ситуации, пока не стало слишком поздно.

_________________________________

ВЫДЕРЖКА ИЗ ПИСЬМА СЕНАТОРУ КЕЮ ПИТТМАНУ, ПРЕДСЕДАТЕЛЮ КОМИТЕТА ПО МЕЖДУНАРОДНЫМ ОТНОШЕНИЯМ

Брюссель, 21 марта 1939 года

Следующие несколько недель покажут, какую «дверь» Гитлер попробует закрыть первой: на Востоке или на Западе. Аксиома немецкой военной стратегии проста: Германия не должна воевать на два фронта одновременно. То, что он (Гитлер) не станет долго пребывать в бездействии, давно предрешено. Опубликованные немецким Генеральным штабом в технических журналах отчеты, в которых описывается мощь и эффективность русской армии, похоже, охладили пыл Гитлера по поводу пресловутого «натиска на восток». Согласно информации, которую я получаю из самых надежных источников и которую считаю достоверной, Гитлер предпринимает отчаянные усилия отдалить Сталина от Франции и Британии. Если англичане и французы не опомнятся, боюсь, ему это удастся. А если так произойдет, то он сможет переключить свое внимание на Западную Европу, не опасаясь нападения сзади.

_________________________________

ВЫДЕРЖКА ИЗ ДЕПЕШИ ГОСУДАРСТВЕННОМУ СЕКРЕТАРЮ

Брюссель, 24 марта 1939 года

Дипломатические представители малых государств Европы здесь обычно отмечают, что, хотя прошла целая неделя после речи премьер-министра Чемберлена в Бирмингеме, в которой тот осудил вторжение Германии в Чехословакию, правительство Великобритании не смогло создать «единого фронта» – хотя бы между Великобританией, Францией и СССР – на фоне стремительных действий немецкого фюрера на Балканах.

_________________________________

Дневник Лондон, 3 апреля 1939 года

Приехал сюда на выходные, чтобы повидать Уинстона Черчилля в его загородном доме. Утром долго беседовал с Джо Кеннеди. Долго говорил об обстановке в Европе. Джо весьма пессимистичен. Я – тоже.

Воспользовавшись случаем, подробно обсудил с Кеннеди ситуацию в России и предложил ему передать от меня Чемберлену, что если они не будут осторожны, то затолкают Сталина прямо в объятия Гитлера. С Россией, на тот момент своим союзником, Британия и Франция обошлись пренебрежительно, исключив СССР из Мюнхенского соглашения. Советы и так им не доверяют и боятся, что Британия и Франция пытаются использовать их в качестве орудия в своих руках и оставят сражаться с Германией в одиночку. Мира для России Сталин хочет превыше всего. Ради безопасности своей страны он может сделать ставку на Гитлера, по крайней мере на данный момент. Я спросил, прочитал ли он мой «Краткий отчет о фактах», составленный для Департамента,