Вердикт (= Сбежавшее жюри) - Джон Гришем

- Ничего не чересчур, - возразил Николас. - У компании на счету восемьсот миллионов долларов. Но она же - что твой монетный двор. Все табачные компании фактически печатают собственные деньги.

Итак, Джерри стал восьмым. Забившись в угол, Лонни грыз ногти.

Девятой оказалась Пуделиха.

- Нет, это все-таки чересчур, и я на это не пойду, - сказала она. Может, на меньшее я и соглашусь, но на миллиард - нет.

- Ну так сколько? - спросила Рикки.

Пятьсот миллионов? Сто миллионов? Они и цифры-то такие не могли выговорить.

- Не знаю, - сказала наконец Сильвия. - А вы как думаете?

- Мне нравится идея заставить этих ребят повисеть в петле, - ответила Рикки. - Мы должны напугать их, и не надо робеть.

- Значит, миллиард? - спросила Сильвия.

- Да, я могу за это проголосовать.

- Я тоже, - с готовностью подхватил Шайн, чувствуя себя состоятельным человеком уже потому, что принимал участие в обсуждении подобных сумм.

Наступила долгая пауза, в тишине слышалось лишь, как Лонни грызет ногти.

Наконец Николас сказал:

- Кто не готов голосовать за то, чтобы вообще возмещать какой бы то ни было ущерб?

Сейвелл поднял руку, Лонни проигнорировал вопрос, ему и не требовалось отвечать на него.

- Десять против двух, - доложил Николас и записал цифры. - Таким образом, жюри решило вопрос об ответственности как таковой. Переходим к вопросу о размере возмещения. Согласны ли десять человек, проголосовавших "за", с тем, что материальные потери, связанные со смертью Вуда, составляют два миллиона долларов?

Сейвелл отбросил стул, на котором сидел, и вышел из комнаты. Лонни налил себе чашку кофе и сел у окна спиной ко всем, но прислушивался к каждому слову.

"Два миллиона" - по сравнению с тем, что обсуждалось только что, это звучало так, словно речь шла о разменной мелочи. Все десятеро согласились. Николас вписал решение в бланк протокола, утвержденный судьей Харкином.

- Согласны ли все десять присяжных, что моральный ущерб в принципе должен быть возмещен, независимо от конкретной суммы? - Он медленно обошел стол, получив от каждого ответ "да". Миссис Глэдис Кард колебалась. Она могла изменить свое мнение, но это уже не важно. Требовалось лишь девять голосов.

- Хорошо. Теперь перейдем к размеру возмещения. Есть идеи?

- У меня есть, - сказал Джерри. - Пусть каждый напишет на бумажке свое предложение, свернет бумажку так, чтобы никто не узнал, какую сумму он предлагает, а потом мы сложим все вместе и поделим на десять. Таким образом, получим среднюю цифру.

- Она будет обязательной? - спросил Николас.

- Нет. Но это позволит нам понять, из чего исходить. Идея тайного голосования оказалась привлекательной, и все быстро написали на клочках бумаги свои цифры.

Николас, медленно разворачивая бумажку за бумажкой, называл цифры Милли, а та их записывала. Миллиард, миллион, пятьдесят миллионов, десять миллионов, миллиард, миллион, пять миллионов, пятьсот миллионов, миллиард, два миллиона.

Милли произвела подсчеты.

- Общая сумма составляет три миллиарда пятьсот шестьдесят девять миллионов. Делим на десять, получаем среднюю цифру - триста пятьдесят шесть миллионов девятьсот тысяч, - сообщила она.

Еще несколько секунд она возилась с нулями. Лонни вскочил и подошел к столу.

- Вы все сошли с ума, - сказал он достаточно громко, чтобы быть услышанным, и, хлопнув дверью, вышел.

- Нет, я не могу! - воскликнула явно потрясенная миссис Глэдис Кард. Я живу на пенсию, понимаете? Это хорошая пенсия, но осознать такие цифры мне не под силу.

- Это реальные цифры, - заметил Николас. - На счету у компании восемьсот миллионов, а в акциях - более миллиарда. Расходы на медицинское обслуживание, непосредственно связанное с лечением курильщиков, составили в прошлом году по стране шесть миллиардов, и эта цифра растет год от года. Прибыль четырех крупнейших табачных компаний за прошлый год равна почти шестнадцати миллиардам. И эта цифра тоже имеет тенденцию к росту. Вы полагаете, что наш приговор чрезмерен? Что ж, эти ребята лишь посмеются над каким-нибудь пятимиллионным вердиктом. Они и пальцем не пошевельнут, чтобы что-нибудь изменить, будут делать все, как прежде. Так же подлавливать своей рекламой детей. Так же лгать конгрессу. Все останется по-старому, если мы их не остановим. Рикки, опершись на локти, наклонилась вперед и через стол посмотрела на миссис Кард:

- Если вы не можете, тогда выйдите и присоединитесь к тем двоим.

- Не надо меня поддевать.

- Я вас не поддеваю. Такое решение требует мужества, понимаете? Николас прав. Если мы не дадим им пощечину и не поставим на колени, ничего не изменится. Это люди без совести.

Миссис Глэдис Кард нервничала и тряслась, казалось, она вот-вот упадет в обморок.

- Прошу прощения. Я хотела бы помочь, но просто не могу.

- Все в порядке, миссис Кард, - попытался успокоить ее Николас. Бедная дама обезумела и нуждалась в дружеской поддержке. Все будет в порядке, если удастся сохранить девять голосов. Нельзя расслабляться, он не может позволить себе потерять ни одного голоса.

Наступила тишина, все ждали, присоединится ли к ним миссис Кард или отколется. Она глубоко вздохнула, подняла голову и нашла силы взять себя в руки.

- Можно мне задать вопрос? - спросила Энджел, глядя на Николаса, словно теперь он был единственным источником мудрости.

- Разумеется,- ответил тот, пожимая плечами.

- Что произойдет с табачными компаниями, если мы вынесем тот суровый вердикт, о котором говорили?

- С юридической, экономической или политической точек зрения?

- Со всех.

Он ненадолго задумался и с готовностью ответил:

- Для начала в их рядах начнется паника. Пойдут круги. Исполнительная власть этих компаний забеспокоится: что последует дальше? Они залягут на дно и станут ждать, обрушатся ли на них новые иски. Им придется пересмотреть свою рекламную политику. Они не обанкротятся, по крайней мере в ближайшем будущем, потому что у них слишком много денег, даже обратятся в конгресс с требованием принять специальные законы, но, полагаю, Вашингтон будет становиться все менее и менее благосклонным к ним. Короче, Энджел, эта отрасль индустрии уже никогда не станет снова такой, какой была до сих пор, если мы сделаем то, что должны сделать.

- Будем надеяться, что когда-нибудь сигареты запретят вовсе, добавила Рикки.

- Или так, или компании ослабеют в финансовом плане настолько, что не смогут поддерживать производство, - заключил Николас.

- А что будет с нами? - спросила Энджел. - Я имею в виду, не грозит ли нам опасность? Вы ведь сказали, что эти люди следили за нами еще до начала процесса.

- Нет, мы будем в безопасности, - успокоил ее Николас. - Они ничего не могут нам сделать. Как я уже говорил, через неделю они и имен-то наших не вспомнят. Но приговор будут помнить все.

Филип Сейвелл вернулся и сел на место.

- Ну, Робин Гуды, что решили? - спросил он. Николас пропустил его издевку мимо ушей.

- Итак, если мы хотим сегодня уйти домой, нужно определить сумму возмещения ущерба, - сказал он.

- Я думала, мы уже решили, - удивилась Рикки.

- У нас есть хотя бы девять голосов? - спросил председатель.

- Можно ли поинтересоваться, за какую сумму они должны будут проголосовать? - насмешливо спросил Сейвелл.

- Триста пятьдесят миллионов с небольшим, - ответила Рикки.

- Ах вот оно что! Старая теория перераспределения собственности. Странно, ребята, вы не похожи на кружок марксистов.

- Есть идея, - сказал Джерри. - Давайте округлим сумму до четырехсот миллионов, это как раз половина их наличности. Глядишь, не разорятся придется, правда, подтянуть потуже пояса, добавить никотинчику в сигаретки, поймать в сети еще немного ребятишек, и - оп-ля! - через пару лет они вернут все свои денежки.

- Так здесь происходит аукцион? - спросил Сейвелл. Никто ему не ответил.

- Давайте так и сделаем, - согласилась Рикки.

- Посчитаем голоса, - предложил Николас, и девять рук поднялись вверх. Он персонально опросил каждого из восьмерых, согласен ли тот с вердиктом, требующим возмещения материального ущерба в размере двух миллионов долларов и морального - в размере четырехсот миллионов, и занес имена в протокол. Всё сказали "да". Он заполнил остальные графы и попросил каждого расписаться.

После долгого отсутствия вернулся Лонни. Николас обратился к нему:

- Мы вынесли вердикт, Лонни.

- Что вы говорите? Какая неожиданность! И сколько же отвалили?

- Четыреста два миллиона, - сказал Сейвелл. - Плюс-минус несколько миллионов.

Лонни перевел взгляд с Сейвелла на Николаса.

- Шутите? - произнес он едва слышно.

- Ничуть, - подтвердил Николас. - Это правда. И у нас девять голосов. Хотите присоединиться?

- Идите вы к черту!

- Невероятно, правда? - сказал Сейвелл. - И представляете себе, мы все станем знаменитыми.

- Это неслыханно, - простонал Лонни, прислонясь к стене.