Стихотворения - Михаил Кузмин

Январь 1923

«В какую высь чашка весов взлетела!..»*

В какую высь чашка весов взлетела!Легка была, а в ней — мое сердце, душа и тело.

Другая, качаясь, опустилась вниз, —Твой мимолетный, пустой каприз.

Не заботься, что мука мне будет горька:Держала весы твоя же рука.

Хорошо по небесным, заревым полямВо весь дух мчаться упорным саням!

Обо мне забудь, но помни одно:Опустелое сердце — полным-полно.

Январь 1923

«Встала заря над прорубью…»*

Встала заря над прорубью,Золотая, литая зима.Выпускаю за голубем голубя,Пока не настала тьма.

Словно от темной печени,Отрываю кусок за куском.Последний гость, отмеченный,Покидает златоверхий дом.

  Лети! Свободен! Не хотел,  А без хотенья нет победы.  Но не решат и звездоведы,  Какой полету дан предел.

  Лети! На девичьем окне  Клевать остатки каши пшенной,  Но, прирученный и влюбленный,  Ты не забудешь обо мне.

  Приснится вновь простор высот,  Падучие, льдяные реки.  И, как беременный, навеки  Носить ты будешь горький сот.

Дымное пламя затопило слова.Эта страда мне страшна и нова.

Горесть и радость, смех, испуг…Голубь смертельный, огненный друг.

  Лейся, вар!  Шуми, пожар!  Дыбись, конь!  Крести, огонь!  Грянь, гром!  Рушь дом!  Санок бег  Растопит снег!  Зацветут,  Зацветут —  Там и тут  Щедрые капли  Алой горячей крови.

И крещеные помертвелые глазаВидят:

Купол отверст, синь и глубок.Недвижно висит Крещенский голубок.

Январь 1923

«Крашены двери голубой краской…»*

Крашены двери голубой краской,Смазаны двери хорошо маслом.Ночью дверей не слышно,Ночью дверей не видно…Полной луны сила!Золото в потолке зодиаком,Поминальные по полу фиалки,Двустороннее зеркало круглеет…Ты и я, ты и я — вместе —Полной луны сила!Моя сила на тебе играет,Твоя сила во мне ликует;Высота медвяно каплет долу,Прорастают розовые стебли…Полной луны сила!

Февраль 1923

«В осеннюю рваную стужу…»*

В осеннюю рваную стужуМесяц зазубренный падает в лужу.Самоубийцы висят на кустахВ фосфорических, безлюдных местах.Клочки тумана у мерклых шпор…Словно выпит до дна прозрачный взор…Без перчаток руки слабы и белы.Кобылка ржет у далекой скалы.Усталость, сон, покой… не смерть ли?Кружится ум, как каплун на вертеле.

  Рожок, спой  Про другой покой!  Как пляшут лисы  Под ясной луной…  Полно лая и смеха  Лесное эхо…  Грабы и тисы —  Темной стеной!  Галлали! Галлали!  Учись у Паоло Учелло!

Но разве ты сам не знаешь,Что летучи и звонки ноги,Быстры снеговые дороги,Что месяц молодой высок,Строен и тонок юный стрелок,Что вдовство и сиротство — осени чада,Что летней лени мужам не надо,Что любы нам ржанье и трубная трельИ что лучшее слово изо всех: «Апрель!»

Февраль 1923

Германия*

С безумной недвижностьюприближаясь,словно летящий локомотив экрана,яснее,крупнее,круглее, —лицо.Эти глаза в преувеличенном гриме,опущенный рот,сломаны брови,ноздря дрожит…Проснись, сомнамбула!Какая судорога исказилачерты сладчайшие?Яд, падение, пытка, страх?..Веки лоснятся в центре дико…Где лавровый венец?Почему как мантия саван?Д-а-а!! родная, родная!Твой сын не отравлен,не пал, не страшится, —восторг пророчества дан ему:неспокойно лицо пророка,и в слепящей новизне старо.Пожалуй, за печать порокаты примешь его тавро.Мужи — спокойны и смелы —братства, работа, бой! —но нужно, чтобы в крепкое телопламя вдувал другой.Дуйте, дуйте, братья!Ничего, что кривится бровь…Сквозь дым, огонь и проклятьеливнем хлынет любовь.Нерожденный еще, воскресни!Мы ждем и дождемся его…Родина, дружба и песни —выше нет ничего!

Февраль 1923

«Зеркальным золотом вращаясь…»*

Зеркальным золотом вращаясьв пересечении лучей,  (Лицо, лицо, лицо!..)стоит за царскими вратаминевыносимый и ничей!

В осиной талии Сиамаискривленно качнулся Крит  (Лицо, лицо, лицо!..)В сети сферических сиянийнеугасаемо горит.

Если закрыть лицо покрывалом плотным,прожжется шитье тем же ликом.Заточить в горницу без дверей и окон,с вращающимся потолком и черным ладаном,в тайную и страшную молельню, —вылезет лицо наружу плесенью,обугленным и священным знаком.Со дна моря подымется невиданной водорослью,из могилы прорастет анемонами,лиловым, томным огнемзамреет с бездонных болот…

  Турин, Турин,  блаженный город,  в куске полотна  химическое богословье  хранящий,  радуйся ныне и присно!

Ту́рманом голубь: «Турин!» — кричит,Потоком По-река посреди кипит,Солдатская стоянка окаменела навек,Я — город и стены, жив человек!Из ризницы тесной хитон несу,Самого Господа Господом спасу!

  Не потопишь,  не зароешь,  не запрешь,  не сожжешь,  не вырубишь,  не вымолишь  своего лица,  бедный царек,  как сам изрек!

В бездумные, легкие, птичьи дни — выступало.Когда воли смертельной загорались огни —выступало.Когда голы мы были, как осенние пни, —выступало.Когда жалкая воля шептала: «распни!» —выступало.

Отчалил золотой апрельна чайных парусах чудесных, —дух травяной, ветровый хмель,расплавы янтарей небесных!Ручьи рокочут веселей,а сердце бьется и боится:все чище, девственней, белейтаинственная плащаница.

  Открываю руки,  открываю сердце,  задерживаю дыханье,  глаза перемещаю в грудь,  желанье — в голову,  способность двигаться — в уши,  слух — в ноги,  пугаю небо,  жду чуда,  не дышу…  Еще, еще…

Кровь запела густо и внятно:«Увидишь опять вещие пятна».

Апрель 1923

«Один другому говорит…»*

Один другому говорит:«У вас сегодня странный вид:Горит щека, губа дрожит,И солнце по лицу бежит.Я словно вижу в первый разТаким давно знакомым вас,И если вспомнить до конца,То из-под вашего лицаУвижу…» — вдруг и сам дрожит,И солнце по лицу бежит,Льет золото на розу губ…Где мой шатер? Мамврийский дуб?Я третьего не рассмотрел,Чтоб возгордится не посмел…Коль гостя третьего найдешь,Так с Авраамом будешь схож.

Июль 1923

«Ко мне скорее, Теодор и Конрад!..»*