Седьмой - Вячеслав Грацкий

— Все гораздо проще. Я пришел убить тебя. Кощей отступил на два шага и захохотал:

— Ты стал хорошим магом. Я чувствую это. Но ты кое-что забыл. Меня невозможно уничтожить. Я давно уже забыл, что такое смерть. Я бессмертен!

— Это не спасет тебя на этот раз.

— Ты, жалкое смертное существо, смеешь угрожать мне?

Кощей отступил еще на шаг. Радмила уже выбралась из постели и накинула на себя полупрозрачную накидку, не скрывавшую в общем-то ничего.

Ее взгляд скользил от одного мага к другому, и она вновь поразилась, насколько они были схожи, словно две ядовитые змеи, изготовившиеся к схватке.

— Кто этот человек, дорогой? — спросила она.

— Тот самый маг, о котором я тебе рассказывал. Берсень собственной персоной!

— Невероятно! — Радмила окинула Берсеня восхищенным взглядом.

— Напрасно Орвель пощадил тебя, мальчишка, ох напрасно, — пробормотал Кощей.

— Это я пощадил его, — сказал Берсень, медленно переступив порог. — Но вряд ли он пережил встречу с тобой.

— Ты, однако, наглец, Берсень, ох наглец. Явиться в мои владения, в мои покои… И когда — в день свадьбы!

— Я долго ждал удачного момента. По-моему, этот день подошел как нельзя лучше.

— Как же ты нашел меня? Об этом замке мало кто знает из смертных!..

— Ты сам сказал — я теперь настоящий маг. И разве есть что-то для настоящего мага невозможное?

— Есть, Берсень, есть, — усмехнулся Кощей. — Выше головы не прыгнуть даже магу. Особенно простому смертному.

— Я не собираюсь прыгать. Я пришел убить тебя.

— Поразительная самонадеянность. Ты только посмотри на него, Радмила. Берсень, ты решил немного поразвлечь нас?

— А ты, наверное, хорошо развлекся, наблюдая, как мы убиваем друг друга из-за меча.

— Еще бы! Надо же было как-то развеять скуку. Знаешь, как много ее скапливается за тысячелетия. Меч, конечно, был весьма могущественной вещью, но ведь ты знаешь, Берсень, ничто так не освежает жизнь, как малая толика риска.

— Малая?..

— Ну конечно. Разве кто-нибудь из вас мог распорядиться такой вещью с умом? Все вы были обречены с самого начала, все вы должны были стать и стали завершающими штрихами моего шедевра!

— Да, Кощей, ты прав, мы не смогли распорядиться этим… Мы оказались слепцами, — холодно сказал Берсень. — Но мы не штрихи.

— Неужели? — Кощей рассмеялся. — Ты даже представить себе не можешь, как славно я веселился, наблюдая за вами. Боги свидетели — я смеялся до слез.

— Мы были столь забавны?

— Еще бы! Вы, люди, так доверчивы. Только намекни вам, что некая вещь способна наделить всевластием, — и вы горло друг другу перегрызете. Да еще свалите все на саму вещь — ах, магия во всем виновата, ах, какой страшный артефакт, ах, на нем лежит проклятие.

— Да, это была моя ошибка, — спокойно сказал Берсень. — Но я ее исправлю.

— Ты жалок, Берсень, впрочем, как и весь человеческий род. И потому ты сейчас умрешь.

— Ты ошибаешься, — Берсень с улыбкой покачал головой, — сейчас я не просто смертный.

— Кто же ты тогда? — засмеялся Кощей. — Бог? Демон?

— Нет. Я твоя судьба, Кощей. Я твоя смерть. И ты должен это понять. Ведь ты считаешь себя великим магом.

Неясные предчувствия в глубине души Кощея ожили. Знак судьбы! Не об этом ли он думал, когда впервые увидел Берсеня? Не это ли подтолкнуло его в той корчме?

Возможно ли, чтобы судьба решила поставить на его жизни точку? Возможно ли, что эту точку поставит именно Берсень?

Кощей захохотал. Нет, пока он жив, этому не бывать! А ведь он почти не может умереть!

— Нет, Берсень. Это я твоя судьба. И твоя смерть. Кощей взметнул руку, вокруг ладони заискрило. Но Берсень не пытался защититься и даже не смотрел на мага. Его взгляд был прикован к Радмиле.

— Тебе следует опасаться не меня, Кощей, — невозмутимо сказал он.

По его лицу скользнула улыбка.

— О чем ты?

Заклятие было готово, Кощей знал, что Берсень не сможет защититься. Но он также знал, что тот не должен был улыбаться перед лицом смерти. Однако улыбался. И улыбка эта очень не понравилась Кощею.

— О твоей жене, здесь ведь больше нет никого, — ответил Берсень.

Лицо Кощея исказилось, и он резко обернулся. Девушка ответила непонимающим взглядом, и маг вновь повернулся к ухмыляющемуся Берсеню.

— Да ты, никак, сошел с ума, Берсень? Ты безумец! Молодой маг отрицательно покачал головой. Его взгляд потяжелел и наполнился силой.

— Радмила! — Голос Берсеня громыхнул по всей комнате. — Пришло время вспомнить! Назови мне имя того, кто уничтожил твою семью!

Глаза Радмилы расширились. Она вспомнила. Теперь она все вспомнила. Отца, мать, братьев, их родовое поместье и… И их страшную смерть в бою с Кощеем. Ее отец был магом, очень сильным магом, но, как оказалось, недостаточно сильным, чтобы тягаться с Кощеем.

Удалось спастись только ей одной. Родители и ее старшие братья приняли на себя главный удар и выдерживали натиск Кощея ровно столько, сколько было нужно, чтобы Радмила бежала из охваченного огнем дома.

А потом она встретила Берсеня. И они вместе придумали этот план мести.

— Кощей, — прошептала Радмила. Кощей дернулся как от удара:

— Ты!

Упавший на Кощея взгляд Радмилы полыхал гневом.

— Великие боги! Я все вспомнила! Ты! Ты убил моего отца! Ты убил мать и моих братьев!

Рука Радмилы метнулась к столику и схватила рукоять с иглой.

— Радмила! — вскричал великий маг. — Что все это значит?

— Это ведь твоя смерть, муженек? — усмехнулась она.

— Эта рукоять, — сощурился Берсень. — Неужели это он?

— Да, — ответила Радмила. — Это тот самый меч. Кощей расплавил его, чтобы похвалиться своим хитроумием.

— Да, Кощей, ты не устаешь меня удивлять. — Берсень насмешливо поклонился ему. — Признайся, что я кое-чему научился у тебя.

Но Кощей даже не смотрел в его сторону:

— Радмила, не шути так, отдай мне это.

Впервые в жизни Кощей ощутил страх. Липкий и омерзительный.

— Радмила, милая моя, любимая, передай мне эту вещь, прошу.

За его спиной засмеялся Берсень.

— Ты и впрямь думаешь, что она здесь ради тебя? — сказал он. — Кощей, ты прожил очень долго, так неужели ты остался столь наивным?!

— Радмила! Отдай это мне!

Девушка подарила Кощею огненный взгляд. Там, в глубине ее взгляда, еще трепыхались остатки прежних чувств, желаний и мыслей, но, под натиском всепоглощающей ненависти они стремительно обращались в ничто.

— Радмила? — Кощей невольно попятился. — Это правда?

Вместо нее ответил Берсень:

— Как же этому не быть правдой, если все это устроил я. Твою встречу с этой милой девушкой, твою любовь, твою свадьбу, наконец.

— Ты лжешь!

Лицо Берсеня рассекла жесткая усмешка: