Миры Пола Андерсона. Том 16 - Пол Андерсон

Она проследила за его взглядом.

— Вон тот в черной мантии?

— Он самый. Мне как-то довелось столкнуться с ним, и, к своему, если так можно выразиться, замешательству, я обнаружил, что он одарен уникальной способностью. У всех ли его сородичей такой дар — этого я вам сказать не могу. А вот Айхарайх с Херейона может прочитать мысли какого угодно существа, находящегося в пределах нескольких сот метров от него, и совершенно неважно, встречался он когда-то раньше со своей жертвой или нет.

— Но ведь тогда…

— Совершенно верно. Конечно же, он объявлен персоной нон грата на всей нашей территории и подлежит расстрелу на месте, но, как вам известно, миледи, — уныло добавил Флэндри, — сейчас мы не на территории Терранской Империи. Юпитер входит в состав Имирского Рассеяния.

— Ой! — воскликнула Диана и покраснела. — Настоящий телепат!

— Айхарайх — истый джентльмен. — Губы Флэндри скривились в усмешке. — Он никогда не донесет на вас, а мне бы лучше пойти переговорить с ним. — Он поклонился. — Думаю, вам не придется скучать в одиночестве: сюда уже направляется чуть ли не дюжина мужчин.

— И это верно, — улыбнулась ему Диана, — но мне кажется, Айхарайх… Как вы произносите это гортанное «х», у меня не получается. Так вот, мне кажется, он куда интереснее. — И она взяла его под руку.

Флэндри хотел было высвободить руку, она воспротивилась, тогда он сомкнул пальцы на ее запястье. Время от времени он говаривал себе, что, мол, лицо у него, может, и поддельное, зато тело, по крайней мере, настоящее, свое, а скучные занятия гимнастикой приносят все-таки какую-то пользу.

— Извините, госпожа, — сказал он, — но меня ждет чисто профессиональный разговор, а вы не посвящены в таинства второго старейшего ремесла. Желаю приятно провести время.

В глазах госпожи Дианы вспыхнуло уязвленное самолюбие. Она резко отвернулась от Флэндри и приветствовала графа Марсианского с большим воодушевлением, чем того заслуживал этот придурковатый молодой человек. Флэндри вздохнул: «Похоже, Ивар, с меня причитается тысяча кредиток», вызывающе зажал в губах сигарету и зашагал к танцевальной зале.

Айхарайх улыбнулся. Лицом он тоже очень походил на людей, вот только было оно какое-то костлявое, с кинжальным носом, а уголки губ и подбородок преувеличенно заострялись. Почти так же, как у некоторых византийских святых. Но это лицо было цвета червленого золота, на месте бровей росли полукруглые тоненькие голубенькие перышки, а на голом черепе торчали оперенный гребень и острые уши. Широкую грудь, осиную талию и длинные костлявые ноги скрывала мантия. Он был бос, и на щиколотках его виднелись шпоры, и на каждой ноге по четыре когтистых пальца.

Флэндри был совершенно уверен, что разумная жизнь на Херейоне пошла от птиц и что планета эта должна быть засушливой, с тонкой холодной атмосферой. Подозревал он, что тамошняя цивилизация невероятно древняя, а также полагал, что Херейон — не просто одна из планет, принадлежавших Мерсейе. Но дальше в его познаниях была тьма, и он даже не знал, где же в мерсейских просторах светило солнце Херейона.

Айхарайх протянул ему свою шестипалую руку, и Флэндри пожал ее, ощутив в ладони тонкие пальчики. На какое-то мгновение мелькнула зверская мысль сдавить покрепче, раздавить хрупкие косточки. Ростом Айхарайх был чуть выше Флэндри, хотя и тот был высоким, а в плечах пошире и покрепче херейонита.

— Рад новой встрече с вами, сэр Доминик, — сказал Айхарайх низким голосом, слушать который было одно удовольствие. Флэндри посмотрел в глаза цвета красноватой ржавчины с металлическим блеском и выпустил его ладонь из своей.

— Вряд ли случайной, — сказал Флэндри. — Для вас, то есть.

— Вы все время где-то в разъездах, — возразил Айхарайх, — а я, хотя и знал, что люда из вашего ведомства непременно будут сегодня здесь, никак не мог с уверенностью сказать, где вы обитаете.

— Вот и мне все время хочется знать, где вы, — уныло промолвил Флэндри.

— Поздравляю вас с тем, как вы провели «дело Ньянзы». Нам так будет недоставать Эйю на нашей стороне, все же это был блестящий ум.

Флэндри сумел скрыть удивление.

— А я-то думал, что эту сторону дела замяли, — сказал он, — но, похоже, у стен есть уши. Как давно вы в Солнечной системе?

— Да уже несколько недель, — ответил Айхарайх. — Главным образом для собственного удовольствия. — Он вскинул голову. — А, оркестр заиграл вальс Штрауса. Прекрасно. Хотя, конечно, Иоганна не сравнить с Рихардом — вот кто навсегда пребудет Штраусом.

— Да ну? — Старинная музыка занимала Флэндри едва ли больше, чем мысль о самоубийстве. — А я и не знал.

— Надо знать, друг мой. Штраус, не исключая даже Шингу, — самый непонятый композитор всех времен в известной нам истории Галактики. Если бы меня упрятали в тюрьму пожизненно и разрешили иметь при себе только одну кассету, я бы взял запись «Смерти и преображения» и был бы счастлив.

— Могу устроить, — тут же вызвался Флэндри. Айхарайх ухмыльнулся и взял терранина под руку:

— Пойдемте поищем местечко поспокойнее. Только прошу вас, не портьте себе праздник, тратя время на меня. Признаюсь, бывал тайком на Терре, но делал это просто для того, чтобы удовлетворить любопытство. Однако не было у меня никаких намерений шарить по имперским канцеляриям…

— …которые все равно оснащены системами сигнализации о появлении Айхарайха.

— Детекторами телепатической активности? Мне бы и самому надо было такое предположить. Староват я уже стал, закостенел, а сила тяжести на Терре меня совсем доконала, так что не до налетов было. Да и вид у меня не щегольской, не такой, какой, по мнению телепостановщиков, приличествует герою плаща и шпаги. Нет, я просто хотел повидать планету, взрастившую расу людей. Походил немного по лесам, посмотрел на кое-какие картины, посетил несколько гробниц по выбору и вернулся сюда. Между прочим, отсюда отправляюсь в путь, так что нет нужды заставлять вашу империю оказывать давление на имирцев, требуя, чтобы они выдворили меня — мой корабль отправляется через двадцать часов.

— И куда дальше? — спросил Флэндри.

— Куда глаза глядят, — беспечно ответил Айхарайх. Флэндри почувствовал, как у него засосало под ложечкой.

— К Сираксу? — произнес он.

Они приостановились перед входом в оранжерею. В самом центре ее, словно в пещере из разросшегося папоротника и тысяч пурпурно-алых орхидей, за которой проглядывали звезды и могучий Юпитер, застыла в невесомости единственная в своем роде водяная, будто отлитая из серебра, сфера. Позже сюда еще придут люди, и те из них, кто помоложе да попьянее, сбросят с себя одежды, чтобы испытать плавание в невесомости в этом шаре, но пока здесь была только музыка. Айхарайх оттолкнулся от пола, прыгнул через порог, полы его мантии взметнулись черными крылами, и он полетел под сферическим куполом. Следом за ним вошел и Флэндри. Одежда раздражала плоть, словно жгла его, мешала двигаться, и потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к невесомости. Айхарайх, прародители которого когда-то со свистом рассекали крыльями небо над Херейоном, никаких неудобств, похоже, не испытывал.