Ошибка Одинокого Бизона (Повести, рассказ) - Джеймс Шульц

Когда мы отошли на сотню шагов от священной ограды, Начитима велел нам остановиться.

— Охотиться мы будем на восточном склоне горы Обсидиан и на просеке Узкий Перешеек, — сказал он. — Ты, Кутова, поведешь загонщиков на склон; оттуда гоните зверей к просеке, а уже наше дело — их убивать. Но дай нам время дойти до просеки и устроить прикрытие.

Кутова выбрал двадцать пять человек, и хотя никому не хотелось быть загонщиком, но все повиновались ему беспрекословно. Они пошли на север, а Начитима повел нас на северо-восток, вдоль глубокого каньона, к узкой просеке. Эта просека была как бы перешейком между двумя каньонами; к западу она расширялась, а к востоку суживалась. Дальше начинался крутой спуск в горную долину.

Было около полудня, когда мы дошли до перешейка. Начитима велел охотникам рассыпаться по просеке. Сам он расположился по одну сторону тропы, проложенной зверями с севера, а мне приказал занять место по другую сторону. Быстро приготовили мы прикрытия — плетни из еловых веток, и каждый охотник спрятался за плетнем. Мы достали луки и стрелы и стали ждать. У Начитимы и еще у нескольких охотников были также и ружья, но пользоваться ими они не хотели, так как звери, испуганные громкими выстрелами, могли повернуть назад и прорваться сквозь линию загонщиков. Загонщики должны были стрелять, чтобы испуганные звери побежали к просеке.

Вскоре после того как наши плетни были готовы, далеко на западе раздался выстрел, за ним последовал второй, третей, и мы поняли, что охота началась. Затем спустилась тишина, а через несколько минут снова загремели выстрелы, на этот раз значительно ближе. Загонщики поднимались по склону горы к просеке. Кустов поблизости не было, и мы издалека могли разглядеть приближающихся зверей. Первыми показались два койота, рысью бежавшие по пыльной тропе, по обеим сторонам которой Начитима и я поставили наши плетни. Поравнявшись с нами, они почуяли наш запах, потянули носом воздух и рванулись вперед. Через секунду они скрылись из виду.

Показались два лося. Они бежали по тропе к северу от нас. Когда они пробегали мимо плетней, за которыми притаились охотники, мы услышали, как зазвенела тетива. Животные рванулись вперед, подпрыгнули и упали. Потом на нашу тропу вышли три оленя. Начитима стрелял в вожака, а я по его приказанию пустил стрелу во второго оленя. Наши прикрытия находились в двух шагах от тропы, и мне казалось, что промаха быть не может. Двух оленей мы уложили, третий убежал. Горный лев, делая огромные прыжки, промчался мимо. За ним бежало стадо оленей и лосей, показались дикие индюки. Мы стреляли в животных, когда они пробегали мимо наших плетней. Наконец все стихло, и на просеку вышли загонщики: охота была окончена. Мы выбежали из-за плетней и бросились к убитым животным.

Сосчитав оставшиеся у меня стрелы, я увидел, что стрелял четырнадцать раз. Внимательно осмотрел я животных, убитых на нашей тропе, и нашел только три стрелы с моими отметками. Я убил двух оленей и одного лося, а из семи стрел, выпущенных Начитимой, шесть попали в цель. Значит я был слишком взволнован, чтобы внимательно прицеливаться. Смущенно рассказал я Начитиме о своей неудаче, но он меня успокоил, сказав, что для первого раза я стрелял неплохо.

В тот день мы убили больше сотни оленей и лосей. Работы было много: мы сдирали шкуры с животных и туши разрубали на части. Вскоре пришли к нам женщины из пуэбло и, как заранее было условленно, привели лошадей, чтобы отвезти домой нашу добычу. Загонщики вернулись на склон горы за убитыми животными. Ждали мы их довольно долго, но никто не спешил домой. Женщины болтали, смеялись и пели, мужчины вспоминали все события этого дня, и все в один голос хвалили Начитиму. Патуабу поступил разумно, назначив Начитиму новым Самайо Оджки: давно уже не было такой удачной охоты.

В пуэбло мы вернулись только к полудню следующего дня, так как много времени ушло на то, чтобы переправить туши на плотах через реку. Все охотники отдали часть своей добычи тем, кто оставался охранять пуэбло, а Начитима лучшие куски мяса отложил для Тэтиа и послал к нему моего брата. Одинокий Утес вернулся через несколько минут. Он был очень испуган: Тэтиа крикнул ему, что не примет ни куска мяса, так как животные убиты навахами или теми, кто покровительствует навахам.

— Ну, что ж, — сказал Начитима, — все знают, что я всегда старался жить в дружбе с Тэтиа. Но больше я никогда не буду звать его на охоту.

Так как Кутова, стоявший во главе загонщиков, был слишком занят и не успел убить ни одного зверя, то и мы и другие охотники отдали ему часть нашей добычи, а я подарил Чоромане шкуру убитого мной лося. Она очень обрадовалась и сказала, что давно хотела иметь такую шкуру. Она выдубит ее и сошьет себе прекрасные новенькие мокасины, а из оставшегося куска сделает что-нибудь и для меня.

Спустя несколько дней, когда она дубила кожу — вымачивала ее в отваре из дубовой коры, к ней подошел Огота и спросил, кто убил этого лося. Услышав ее ответ, он очень рассердился.

— Выброси ее сейчас же! — крикнул он. — Ты не должна брать подарки от этой собаки наваха! Смотри, как бы не попасть тебе в беду! Дай мне шкуру, я ее сожгу.

— Он не собака! Он был навахом, но теперь он — тэва, — ответила она. — И хороший охотник. Хороший и добрый! Эту шкуру я выдублю, она будет мягкой и белой, я сделаю из нее мокасины.

— Нет, я тебе не позволю! — закричал он.

В это время я стоял на крыше перед нашим домом и прислушивался к разговору. Слова Оготы привели меня в бешенство, и, не владея собой, я крикнул ему:

— Как ты смеешь отнимать шкуру, когда ты сам ничего не можешь дать взамен, потому что до сих пор не убил ни одного зверя?

— Ха! Я стреляю лучше, чем ты!

— Докажи! Кутова говорит, что во время охоты он видел огромного медведя с длинными когтями. Сейчас этот медведь выходит на просеку и подбирает остатки нашей добычи. Его нетрудно будет найти. Ступай туда, постарайся его убить! Если ты его не убьешь, пойду я. Если я не убью, ты попытаешься еще раз. Так, по очереди, мы будем выслеживать медведя. А когда один из нас убьет его, мы узнаем, кто лучше стреляет!

— Ха! Говоришь ты дело, но, наверное, замышляешь предательство. Нет, с навахом мне не по пути. Я отказываюсь идти на охоту, — быстро ответил Огота.

За его спиной раздался голос:

— Ты должен принять этот вызов, а мы позаботимся о том, чтобы все было сделано по правилам. Такие испытания нам нужны: они превращают наших юношей в смелых воинов.

Огота оглянулся и увидел летнего кацика; с ним было еще несколько человек. Все с любопытством прислушивались к разговору. Огота посмотрел на них и не сказал ни слова.