Книга ужасов (сборник) - Рэмси Кэмпбелл

– А вы рассказывали ему об огнях?

– Да. Он сказал, такие вещи и раньше случались.

Эта часть Корнуолла самая древняя, здесь полно кругов, выложенных из камня, менгиров, кромлехов[33] и всякого такого.

– Что такое кромлех?

– Что-то вроде дольмена. – Джеффри нахмурился, тогда Эвелин взяла четыре карточки и сложила на столе простенький домик: три поставила вертикально, а последнюю положила сверху. – Выглядит вот так. Доисторическое захоронение, сложенное из больших плоских камней. Как Стоунхендж – только маленький. Фугу немного похожи на них. Больше всего их у Западного Пенвита, рядом с Зеннором. Там жили Алистер Кроули и Дэвид Лоуренс с женой. Задолго до самого Роберта. Он рассказывал, что слышал много историй о странных вещах, которые тут творятся. Что именно, я не запомнила. К тому времени я заскучала, и мы собрались уходить.

Джеффри усмехнулся:

– Наверное, это он с фонариком вас и заманивал!

– Он даже не знал, что мы там были! – возразила Эвелин так эмоционально, что карточный домик рухнул. – Он очень удивился, когда открыл дверь. Я испугалась, что он наорет на нас и выгонит. Или, не знаю, вызовет полицию. И он сказал, что у этого поля даже есть название. Такое смешное слово, корнуэльское. Оно даже что-то значило, но я уже забыла.

Она замолчала и наклонилась к Джеффри:

– А почему тебя это так волнует? Антея что-то говорила?

– Нет. Просто я нашел письма и… – Он положил руки на колени и, отвернувшись, стал смотреть в окно, чтобы Эвелин не увидела слезы на его глазах. – Мне захотелось узнать. А ее я спросить не могу.

Эвелин вздохнула:

– Да в общем-то больше рассказывать особо нечего. Мы вернулись туда еще раз, уже с фонариками, палками для ходьбы и собакой. Пробыли до трех ночи. И только нагоняй получили от дяди с тетей. Они услышали, как лает собака, зашли в амбар и увидели, что нас нет.

Вот и все. У меня до сих пор хранится книга, которую он подписал. Ант наверняка тоже сохранила свою, хотя ее всегда бесило, что он ее не подписал. Она у вас дома?

– Не знаю. Возможно. Я так и не смог ее найти.

А с Мойрой вы не общаетесь?

Эвелин покачала головой:

– Я же говорила: она исчезла, убежала из дома тем летом. Ей несладко жилось, отец пил, мать, наверное, тоже. Мы даже в гости к ней не ходили. Да, там еще была старшая сестра, но я ее не знала. Послушай, если ты думаешь, что Беннингтон убил Мойру, это просто смешно. Я уверена, ее имя всплыло, когда закрутилась эта история с педофилией. Полиция провела расследование, и если бы они что-то нашли, мы бы непременно узнали.

– А ты говорила им о Мойре?

– Конечно, нет. Джеффри, мне кажется, тебе следует забыть об этой истории. Она не имеет к тебе никакого отношения, все произошло много лет назад. Ант об этом почти не вспоминала. Когда я прочитала в «Гардиан» о суде над Беннингтоном и рассказала ей, она даже не особо заинтересовалась. Я не знаю, жив ли он. Если да, то ему уже, наверное, под девяносто. Она наклонилась к Джеффри и взяла его за руку.

– Я вижу, ты устал. И понимаю, как тебе тяжело. Хочешь, оставайся у нас на несколько дней. Или приезжай после своей встречи в Лондоне.

– Нет. То есть, наверное, не получится. Придется вернуться в Бруклин. Я сильно отстал с несколькими проектами, мне нужно завершить их в течение ближайших недель. Прости, Эв.

Он потер глаза и встал.

– Я не хотел тебя беспокоить. Ты права, я совсем раскис. Все это… – он сложил фотографии стопкой на столе и спросил: – Можно мне взять одну? Неважно какую.

– Конечно, бери.

Он выбрал ту, на которой Мойра с Эвелин хохотали, а Антея смотрела на них со слегка смущенным видом.

– Спасибо. – Он разложил письма Антеи по конвертам, засунул снимок в последний, потом посмотрел на пачку, как будто не понимал, откуда она взялась. – Все это просто… Не знаю, как-то бессмысленно. А я хочу, чтобы смысл был. Чтобы он был хоть в чем-нибудь.

– Антея много для тебя значила, – Эвелин встала и обняла его. – В твоей жизни с ней был смысл. И в твоей жизни сейчас тоже есть смысл.

– Знаю, – он поцеловал ее в макушку. – Я все время себе об этом твержу.

На следующее утро Эвелин подбросила его до станции. Он чувствовал себя виноватым за то, что соврал о встрече в Лондоне, но знал, что хоть она и сожалеет о его скором отъезде, но в то же время испытывает облегчение.

– Прости за прошлую ночь, – сказал он, когда Эвелин заехала на стоянку. – Я чувствую себя Злой колдуньей, которая явилась на крестины. Зря я пристал к тебе с этой историей.

– Нет, было интересно, – Эвелин прищурила глаза на солнце. – Я уже давно об этом не вспоминала. С прошлого марта, когда мне позвонила Ант.

Джеффри задумался, а потом спросил:

– Как ты думаешь, что произошло на самом деле?

Глядя с высоты своего инженерного образования?

Эвелин рассмеялась:

– Посмотри, куда оно меня завело! А если серьезно, то понятия не имею. Боюсь, это одно из тех событий, которые никак нельзя объяснить. Может быть, пересеклись два разных измерения, есть же такие теории… о двойственности мира.

Она покачала головой.

– Я понимаю, что это бред. Но в мире много бессмысленного. Почему, например, Буш так долго сидит в Овальном кабинете?

– Это я как раз могу объяснить, – улыбнулся Джеффри. – Но тебе будет скучно. Еще раз спасибо, Эв.

Они вышли из машины и обнялись.

– Ты должен снова к нам приехать, – Эвелин смахнула слезу. – Как глупо, что мы так долго не виделись.

– Знаю. Я приеду, обещаю. И вы с Крисом тоже приезжайте в Нью-Йорк. Как только я обустроюсь на новом месте.

Он посмотрел, как она отъезжает, помахал ей рукой и пошел к билетным кассам:

– Могу я доехать отсюда до Пензанса?

– Когда?

– Прямо сейчас.

Билетер посмотрел на экран компьютера:

– Поезд через полчаса. Пересадка в Плимуте, и в Пензансе вы будете около четырех.

Он купил билет в вагон первого класса, нашел в зале ожидания пустое кресло, вытащил телефон и стал искать отель рядом с Зеннором. Отелей там оказалось не слишком много – несколько фермерских домов, в которых комнаты сдавали на лето, а зимой гостей не принимали. Гостиница, в которой обосновался довольно популярный в последние годы гастрономический паб, была открыта, но даже сейчас, в первых числах марта, мест в ней не было. Он нашел еще одну, из категории «постель и завтрак», которая называлась «На утесе». Там было всего два номера, и официально она начинала работать только со следующих выходных. Он все-таки туда позвонил.

– Комнату? – устало, но доброжелательно переспросил женский голос. – Мы еще не готовы, у нас ремонт…