Intel: взгляд изнутри - Тим Джексон

В конце суда для вынесения оправдательного договора жюри потребовался всего один день.

Хванг был свободным человеком. Но он не хотел по кусочкам собирать свою прошлую жизнь. Глубоко задетый поведением Intel и убежденный, что компания подала на него в суд лишь для того, чтобы непорядочными методами отстаивать собственные коммерческие интересы, он обратился в известную антитрестовскую юридическую фирму, пытаясь выяснить, можно ли подать жалобу на Intel с требованием возместить ему ущерб.

Поначалу дело выглядело многообещающим. Хванг мог показать, что действия Intel сорвали 25-миллионное маркетинговое соглашение с AMD, в результате чего годовой объем продаж ULS1 упал с 25–30 млн. дол. до 10–12 млн. В конфиденциальной записке старшему партнеру антитрестовской фирмы один из юристов, изучавших дело, рассматривает изменение показаний Кроуфордом как вопиющий пример сговора между Intel и обвинением.

"Мы убеждены, — говорилось в другом внутреннем документе, — что Intel умышленно предоставила Управлению окружного прокурора по округу Санта-Клара ложную информацию, которая стала основанием для судебного преследования и связывания обязательствами Хванга и Чана по результатам предварительного слушания". Документ также обвинял Intel в подготовке свидетельских показаний, сокрытии важных документов от представителей обвинения, подкупе свидетеля-эксперта, утверждавшего, что найденная информация представляла собой коммерческие секреты, тогда как 95 % ее таковыми не являлись, и в том, что она присутствовала при опросе всех свидетелей в Управлении окружного прокурора.

Когда антитрестовские специалисты поинтересовались мнением гражданского адвоката Хванга, тот ответил: "Я считаю, рассмотрение мотивов предварительного предписания Intel и всех ее прочих действий в деле о коммерческом секрете должно было привести судей к выводу, что она не заинтересована в справедливой оценке того, эффективно ли ULSI проводила разработку в "чистой комнате", и поэтому занимается нападками на метод "чистой комнаты", несмотря на явные его достоинства. Юридические и финансовые стимулы, в особенности потенциальные взаимоотношения с AMD, подкрепляли мотивацию для недобросовестного ведения тяжбы".

Но дело так и не было возбуждено. Хванг надеялся привлечь в качестве свидетелей потребителей, которых Intel запугивала после приобретения ими сопроцессоров ULSI. Но власть Intel на рынке была столь сильна, что ни одна из компаний — производителей персональных компьютеров, рассказывавших Хвангу о недостойном поведении Intel, не решилась выступить на суде против своего главного поставщика. Уплатив еще 100 тыс. дол. за прекращенный антитрестовский процесс, Хванг отказался от дальнейшей борьбы. Он до сих пор руководит компанией ULSI и сейчас работает над новым чипом.

32. Отставание от корейцев

Все большее внимание, уделяемое Intel микропроцессорам, привело к тому, что некоторые старые сотрудники компании, работавшие в других областях, почувствовали себя лишними. Одной из первых потерь стал астрофизик Тим Мэй, решивший в свое время проблему альфа-частиц и сохранивший миллионы долларов бизнесу запоминающих устройств. К началу 1986 года Мэя, одного из самых старых инженеров, который неоднократно отказывался от перехода на руководящую работу, перевели на новый уровень старшинства и жалованья, известный внутри Intel как 10-й уровень. В течение последних двух лет, когда финансовые трудности компании усугублялись конкуренцией со стороны японцев и спадом в компьютерной отрасли, Мэй занимался исследованиями в области программирования на языке LISP и искусственного интеллекта.

"Я терпеть не мог ходить по коридорам в этой мрачной атмосфере и ловить на себе насмешливые взгляды людей вроде Леса Вадажа, который считает, что я строю башни из слоновой кости, — вспоминает Мэй. — В Intel всегда было сильно ощущение, что ты либо работаешь над важным проектом, либо являешься мертвым грузом".

Затем Джин Майеран, босс Мэя, дал плохой отзыв о его работе. Майеран объяснил, что ему было неприятно так поступать, но компания решила повысить процент плохих отзывов. Нужно было несколько сократить штаты, а плохой отзыв становился первым важным шагом для увольнения без компенсации.

— Я исследователь, — ответил на это Мэй, — Я долго и старательно работал на эту компанию.

— Мы ничего не снижаем, — сказал Майеран, — Твоя зарплата осталась прежней. Льготы по акциям — тоже.

Но возмущенный Мэй не желал принимать плохой отзыв без борьбы. Он вычеркнул из него большие куски, сделав на полях пометки вроде "Это дерьмо" или "Это нонсенс".

— У меня никогда не было плохих отзывов, — продолжал упорствовать он. — Я отказываюсь принять его только из-за того, что сейчас трудные времена.

Ситуация с Мэем была нетипичной. В отличие от большинства сотрудников Intel у него не было ни семьи, ни закладных, ни ответственности по ним. Он пользовался льготами по акциям, но никогда не получал наличности со своей доли. С самого первого своего дня в Intel он регулярно вкладывал еще 20 % своей основной зарплаты в акции Intel, используя отдельную схему приобретения, предлагаемую компанией. Он также вложил средства в Sun и Apple, когда они стали открытыми компаниями.

Получив отзыв, Мэй сообщил Майерану, что собирается взять выходные на следующие два дня — четверг и пятницу.

"Я сказал себе: это оскорбление. Это чертово оскорбление. Я не собираюсь терпеть это дерьмо". С такими мыслями в голове он поехал в пятницу в Санта-Круз и купил себе новый дом. В понедельник он вернулся в офис и подал заявление об увольнении.

До того как Мэй освободил свой рабочий стол, он получил сообщение, что его хочет видеть Энди Гроув. Это было "выходное собеседование" — стандартная процедура, которую Гроув иногда использовал, чтобы попытаться уговорить увольняющегося изменить свое решение либо извлечь какие-то уроки из его ухода.

— Я слышал, ты уходишь, — начал Гроув.

— Да, — ответил Мэй.

— Можем мы поговорить об этом?

— Вы можете вернуться в прошлое на машине времени и дать мне хороший отзыв, — резко ответил Мэй. — Я здесь лишний. Балласт. Наши дорожки разошлись. Все, над чем я работаю, вам не интересно. Все вокруг враждебны, полно моральных проблем.

Гроув пять минут отговаривал Мэя, остальные же тридцать пять минут беседы делал пометки, слушая критику старого инженера в адрес Intel.

Гордон Мур был огорчен сильнее: ему много приходилось общаться с Мэем в последние годы. Он попросил Мэя дать некоторые предложения по сверхдолгосрочным исследованиям, которыми должна заниматься компания. Напоследок Мур сказал, что ему очень жаль, что Мэй уходит, и спросил, могла ли компания что-то сделать иначе.