Слишком много колдунов - Ц. Цыбиков

— Я, Жак Делакруа, пленник колдуна, требую его высочество принца-консорта! У меня для него важные сведения!

За дверью наступила тишина, затем надменный голос произнёс издалека, растягивая слова:

— Я здесь. Высунь свою башку, чудовище, и я разнесу её, чтоб ты не мучился.

Раздался выстрел, затем кто-то скомандовал «Огонь!», и грянул недружный залп. Друзья бросились на пол и прижались к стенам, по лаборатории зашлёпали пули. Аслан поднял одну, сплющенную и дымящуюся, и показал Питеру. Тот некоторое время не мог сообразить, что к чему, пока Жак не сказал:

— Чёрт, да она же серебряная.

— Эй вы, там, — крикнул Фуке из-за двери. — У вас пять минут на то, чтобы раздеться догола, заткнуть рот кляпом и выйти. Выходить ползком, лицом вниз. Не на четвереньках, а ползком и молча. Время пошло.

БУММММ!

Их баррикада подалась ещё на шаг.

— Беглым, огонь! — скомандовал ещё один знакомый голос. Защёлкали выстрелы, но пули уже не залетали в лабораторию: мебель в баррикаде сместилась и задерживала пули в себе.

Питер поглядел на Аслана.

— Ну?

— Нет, — коротко ответил эвакуатор. Питер кивнул, будто и не ждал другого ответа, повернулся к Жаку и увидел его лицо в синем свете. Финансист смотрел в угол лаборатории, будто увидел там привидение. Питер посмотрел туда, но там, разумеется, было пусто. Жак чуть-чуть поднял руку и настойчиво указал туда же — в угол.

— Майя, — сказал он одними губами.

Угол был пуст. Питер смотрел в него несколько секунд.

— Там никого нет, Жак, — сказал он мягко. — Аслан, скажи ему.

— Я что-то слышу, — ответил ему эвакуатор невпопад, крутя головой. Выстрелы возобновились с новой силой, и Аслан досадливо морщился, пытаясь вслушаться. И неожиданно уставился на Жака.

— Это Майя. Я слышу её.

Здесь Питер окончательно уверился в том, что его друзья сошли с ума.

Но что он мог сделать? И был ли смысл что-то делать…

— Она что-то говорит, но я… — начал было Жак, но Аслан прикрикнул на него.

— Тихо! — Он приложил к уху ладонь, вслушиваясь в пустой угол.

— Дверь здесь… — шипящим шёпотом он стал повторять слова, которые были слышны только ему. — А ключ у того… кому его дали. Дверь здесь…. Ключ у того, кому его дали…

Он замолк, вслушиваясь ещё.

— Всё, она молчит.

— Молчит, — подтвердил и Жак, глядя в угол. — Но что-то показывает.

БУММММ!

Баррикаду отнесло уже на пять шагов.

— Выбили, — сказал Питер, будто сообщая о незначительном проигрыше в карты.

— Всё, — сказал Жак. — Ушла….

Аслан спросил его:

— Что она показывала? Повторить сможешь?

Питер с удивлением уставился на эвакуатора, но тот раздражённо ткнул пальцем в Жака: смотри. Жак неуверенно поводил руками, затем соединил указательные пальцы, развёл их в стороны и вниз, и снова соединил; после этого он нарисовал два полукруга и ткнул в центр.

— Вроде так.

Питер уже рылся в своей сумке, моля, чтобы он оказался на месте.

И он оказался на месте.

Питер достал мастерок и протянул его рисунком вверх.

— Вот что она рисовала. Верно?

Жак кивнул.

— Похоже.

— Это ключ, — Аслан стоял в углу и ощупывал стену. — Ищите замок.

До них донёсся голос Шарля Фуке.

— Время вышло. Я считаю до пяти. Раз.

— Здесь, — прошептал Аслан. И сам выхватил мастерок из рук Питера, и вставил его в узкую, почти незаметную щель в стене.

— Два.

Ничего не произошло.

— Три.

И тут Питер, до крови закусивший губу, увидел, как стена будто бы подалась назад, а затем неспешно поехала в сторону — с гулким грохотом, скрежетом и визгом давно не использовавшегося механизма.

— Четыре.

Аслан крепко схватил Питера и Жака за рукава и произнёс быстро и горячо:

— Майя говорит, чтобы мы шли вперёд. Надо закрыть глаза. И не оборачиваться.

— Пять.

Они шагнули во тьму вместе, вцепившись друг в друга и зажмурив глаза так крепко, что мускулы их лиц ныли от напряжения, а когда они прошли чуть дальше по твёрдому полу, их несколько раз обдало порывами ледяного ветра вперемешку с высоким серебристым смехом, от которого мурашки пошли по коже, — кто-то пронёсся мимо них навстречу их врагам, и этих кого-то было несколько, Майя была лишь одной из них, и каждый почувствовал, что его друзья затряслись, и каждый понял, что и сам он трясётся от страха и какого-то гибельного восторга.

Стена за их спинами снова заскрежетала, вставая на место, но они успели услышать и беспорядочные выстрелы, и топот ног, и крики ужаса, и треск костей с разрываемой плотью, и тот вкрадчивый шершавый звук, что производит изливающаяся и бегущая по камню кровь. Никто из них не обернулся даже с закрытыми глазами — и всю оставшуюся жизнь благодарил себя за это.

— Стойте, — сказал Аслан.

Они открыли глаза одновременно.

Это была огромная каменная пещера, скупо освещённая едва видимыми светильниками на самом верху. Трое друзей стояли на каменном берегу, а на чёрной воде прямо перед ними покачивался самый удивительный корабль, что они видели в своей жизни.

— Здоровый какой, — сказал Питер наконец. — Красивый.

— «Ф.Грант», — прочитал Жак негромко. — «С-90-200».

— Это… это крылья? — спросил Аслан.

— Похоже, — признал Питер. — Или плавники.

— Крылья, — уверенно сказал Жак. Никто ему не возразил, потому что все знали, что он прав. — Глядите, — он указал рукой.

Освещение менялось: что одна из стен этой огромной бухты медленно поднималась вверх, будто сминаясь в складки и открывая их глазам неспокойную серо-зелёную гладь океана и бледное послеполуденное небо со рваными облаками. Корабль дрогнул, зарычал и стал приподниматься над водой, горячий ветер обдал друзей со всех сторон сразу. В каждой из трёх полых на вид трубах на его длинном отброшенном назад хвосте зажёгся огонь, быстро меняющий свой цвет с тёмно-красного на яростный бело-синий.

— Лошадка поле перешла, — сказал Питер. — Ну?

— Вперёд, — сказал Аслан.

— Карты. Доски. Чертежи, — пробормотал Жак, и они ступили на палубу.

Штурм замка начался перед рассветом и закончился к трём часам пополудни. Колдун и почти сотня его приспешников были убиты и обезглавлены; любимица публики, актриса Нони — спасена. Следует отметить, что и сама актриса проявила недюжинное мужество и находчивость, сумев укрыться в своём саркофаге, в котором её и погрузили в мобиль. Операция по полному искоренению колдунов блестяще завершилась, вписав славную страницу в историю правления юной королевы Изабель; о том, что этой странице суждено было стать и последней, никто, кроме принца-консорта, пока ещё не знал.