Warm. Генезис - Сергей Анатольевич Панченко

туманом. Не останавливаясь, Денис прыгнул вперед, успев заметить, что и Артем сделал то же самое. Мгновение полета, от которого замерло сердце и прихватило в носу, потом сильный удар и погружение в теплую тьму.

Глава 21

Глава 21

На хороших людей, взявших в руки оружие ради самозащиты, эти типы совсем не походили. Валера чувствовал это нутром и наблюдал глазами. Все манеры выдавали в них людей, склонных к беспричинному насилию. Неизвестно, что они искали опять в дачном поселке, но визиты их стали регулярными. Рассада перла через забор, выделяясь на сером фоне ярким зеленым пятном. Скрипя сердцем, от нее пришлось избавиться.

В подземном доме Мирошниковых давно закончился бензин. Семья начинала слепнуть из — за того, что днем боялись выходить на улицу, делали это только ночью. Глаза совсем отвыкли от света. Продукты подходили к концу, а новые искать становилось все тяжелее. Достаточно было оставить следы, которые могли привести в их дом вооруженных людей, и тогда голод больше бы не имел для них никакого значения.

Валера решился на тяжелый поступок, снова сходить на АЗС и набрать хотя бы дизеля, чтобы заправить лампы. Тьма изо дня в день начинала разъедать душу, отвоевывая в ней все больше места для себя. Ольга вяло сопротивлялась его решению. В последние дни нервы у нее сдали. Она погрузилась в безразличную апатию, реагируя только на некоторые раздражители. Валера подумал, что свет, хотя бы такой, как от ламп, сможет ей немного помочь.

Вечером, как только начало темнеть, он взял с собой канистру, ружье и еще кое — какой инструмент, который мог понадобиться и направился к заправке. Дорогу он знал, спокойно ориентировался на ней в тусклом свете луны. Боялся, что на АЗС будут люди, но там оказалось тихо и темно. Валера наощупь исследовал все открытые горловины цистерн. Кажется, мародеры открыли все. Он насчитал пять. Спускал на веревке канистру в каждую цистерну, но она звонко билась о сухое дно. На третьей ему повезло. Что-то удалось зачерпнуть со дна. Валеру устраивало даже несколько литров, которые подарили бы его семье неделю незабываемых вечеров со светом.

Он вытянул канистру, понюхал ее содержимое и решил, что это и есть дизель. Он собрался уходить, но наткнулся на препятствие, которого точно раньше здесь не было. Он него несло отвратной вонью горелого и тухлятины. Любопытство пересилило страх. Валера макнул в горючую жидкость кусок тряпки и крутнул кремний зажигалки. Тряпка занялась огнем с треском. В топливе была вода.

Валера, прикрывая руками огонь, поднес его к препятствию и чуть не закричал. На столбе, привязанный толстой проволокой к нему, висел обгоревший полуразложившийся труп, скалившийся отвисшей челюстью. Валера бросил тряпку наземь и неистово растоптал пламя. Страх нарисовал ему его судьбу за неосторожный поступок.

Почти бегом Валера покинул заправку, решив, что и свет в их доме не так уж нужен. Всю дорогу до дома он прислушивался и оборачивался, опасаясь увидеть погоню. А еще он молил Бога, чтобы тот до утра устроил проливной ливень. Не особо полагаясь на него, Валера долго путал следы, прежде, чем вернуться в дом. Когда он закрыл за собой дверь, ему вдруг пришла идея, что этот дом больше не является для них той крепостью, сохранившей и поддерживающей жизнь сразу после катастрофы.

Дом под землей сыграл свою роль, помог пережить трудные времена, дарил привычную частичку прошлой жизни, сглаживал переход к новой действительности, но одновременно подготавливал к тому, чтобы его обитатели решились на что-то большее. Все время цепляться за привычное, означало скорую смерть. Валера это осознал в один миг, когда адреналин покинул его кровь, после страшного зрелища. Он мог стать следующей жертвой, висящей на столбе. Пугалом, внушающим страх другим любителям воровать топливо.

Изоляция от людей скрыла от обитателей бункера все процессы, которые происходили во внешнем мире. Менялись законы, поведение людей, способы коммуникации между ними. Мир, в отличие от Мирошниковых, сохранивших прежние взгляды, стал жестким и жестоким. Чтобы приспособиться и выжить, надо было покинуть дом.

Валера так и не уснул до утра. Перед глазами стоял вонючий мертвец с открытым ртом. Едва на его часах стрелка показала семь утра, он разжег в спальне лампу, с ночи наполненную соляркой. По стенам комнаты забегали пятна света, кривые тени и едко запахло дымом. Валере пришлось устроить небольшое проветривание. Дети зашмыгали носами и начали просыпаться.

— Ура, свет, — Агата потянулась под одеялом.

Кот, дождавшись, когда она проснется, запрыгнул к ней на кровать и принялся что-то мяукать. Есения тоже проснулась, протянула руку и погладила Боньку. Тот замурчал, как трактор. Ольга просыпалась тяжело. Валера присел рядом с ней и взял ее за руку.

— Доброе утро, — произнес он самым добродушным тоном.

— Прости, я не дождалась тебя, уснула, — извинилась супруга.

— И правильно сделала. Сон — лучше лекарство.

— Ага, от бессонницы, — пошутила Ольга. — Удачно сходил?

— Как видишь, — Валера кивнул в сторону лампы. — Видел кое-что, хочу поговорить с тобой.

— Сейчас? — в голосе жены промелькнуло недовольство.

— Сегодня.

Апатия супруги раздражала Валеру, но он старался подавить в себе подступающее раздражение. Выговорись он, ситуация тогда бы только ухудшилась. Надо было деликатно убедить ее, что оставаться в доме смерти подобно. Для такого разговора, несущего кардинальное изменение жизни, стоило ее подготовить.

— Я завтрак сделал. Из НЗ, — похвалился он.

— Зачем? Ничего другого не осталось?

— Захотелось приготовить что-нибудь вкусное. Сегодня у нас есть свет, пусть будет и вкусная пища. Устроим небольшой праздник.

— А потом, значит, будем говорить о чем-то? — поинтересовалась Ольга.

— Да, лучше потом, можно и завтра, но лучше поспешить.

— Чую, ты опять задумал какую-то афёру. Ничему тебя жизнь не научила, — Ольга вздохнула и положила ладонь себе на лоб.

— Ну, вообще-то, мы живы благодаря одной из них, — напомнил Валера.

Внутри него клокотало возмущение, но он сдерживался. Дети выбрались из кровати и полезли к родителям, сгладив начинающийся конфликт.

— Когда уже праздник начнется? — Агата обняла отца за шею, пощекотав ему лицо распущенными волосами.

Есения полезла к Ольге, легла ей поперек груди. Супруга машинально погладила ей волосы.

— Я знаю, что ты скажешь, — произнесла Ольга. — Нам надо уходить отсюда.

— Да, — удивился Валера. — Как ты догадалась?

— Не как, а когда. Недавно, как только поняла, что нас в покое не оставят, и что мы, как крысы, не сможем показать нос наружу, пока не…

— Я понял, — Валера тяжко вздохнул. — Вот и поговорили.

— А теперь праздник, — требовательно напомнила Агата.

Валера даже испытал облегчение, что не пришлось устраивать этот