Американская фантастика. Том 10 - Хол Клемент

— Прежде было незаметно, а теперь, похоже, идет к тому. А здорово я ему выдал, когда сказал, что тебя нужно называть мистером, раз ты пилот? Водить эту космическую штуковину можно только с высшим образованием.

— Правду сказать, этот адмирал мне совсем не понравился.

— Не обращай внимания, дружище. Флот держится на мичманах.

Глава вторая

Обеспечение: (3) …гарантия, дающая ее владельцу право требовать и получать собственность, не находящуюся в его владении…

В каюте мичмана Бейтса им было очень неплохо. «Чудное дело, — думал Пан, — стоит увлечься разговором с человеком, и постепенно забываешь, как странно, совсем не так, как мы, выглядят люди, и даже на вид они начинают казаться настоящими шимпанзе».

Конечно, Горилла Бейтс уже далеко ушел от человека, он и в самом деле был скорее похож на гориллу, на очень молодую гориллу.

О космическом корабле и о том, как Пан его реконструировал, они не говорили. Они держались подальше и от проблем, волновавших службу обеспечения безопасности. Горилла рассказал, как он однажды напился в Китае, Счастливчик — о знакомой девушке из Виллафранки, а Пан — о том, как в зоопарке макаки-резусы стащили у сторожа бутылку виски.

— Вы бы видели, что вытворяли эти макаки, когда перепились. Бог мой!

— Как моряки в Сан-Диего после долгого плавания, — сказал Счастливчик Бронстейн.

— Вот этого я никогда не видел, — признался Пан. — Может быть, увижу, если удастся уйти с государственной службы. В Сан-Диего прекрасный зоопарк.

— Я там дальше четырех кварталов от набережной никогда не бывал, — сказал Горилла. — Много чего я в жизни упустил.

— И всегда будешь упускать, — вставил Счастливчик Бронстейн. — Ты слишком долго был моряком. В любом порту мира тебе не уйти от родной деревни дальше чем на три квартала. Так мы называем набережную у пристани, — добавил он, обращаясь к Пану.

— Ну что за жизнь у мичманов, — сказал Горилла, — подчиняйся любому офицеришке… И знаете, хоть я никогда раньше не встречал шимпанзе, но не раз думал о них, хотите верьте, хотите нет. Я хочу сказать, что это последнее дело — привязывать хорошего малого к реактивной тележке и гонять, пока у него сосуды не полопаются. Или устраивать такое, что с тобой сделали сегодня утром. Глядеть тошно.

Счастливчик Бронстейн открыл дверь каюты Гориллы Бейтса и заорал:

— Позовите писаря!

Эхо его голоса замерло где-то в недрах корабля.

— Я кое-что придумал, — добавил он.

Писарь первого класса Диллинг, должно быть, бежал всю дорогу. Другие старшины очень редко удостаивали его разговором, и он несся так, словно его самого запустили на орбиту. Он ворвался в каюту.

— Что вам, Счастливчик Горилла?

— Что говорится в уставе насчет талисманов? — спросил Счастливчик.

— На усмотрение капитана, — ответил Диллинг и прирос к месту.

— Спасибо, — сказал Горилла. И так как больше никто ничего не говорил, лицо писаря вытянулось, и он покинул каюту. Когда дверь за ним закрылась, Горилла добавил: — Может, что-нибудь выйдет.

— Ты прав, черт побери, — сказал Счастливчик. — Видел ты когда-нибудь капитана, который бы отказался выполнить справедливую просьбу мичманов и главстаршин? — Он откашлялся. Ты будешь нашим талисманом, Пан, но это только так, для виду. Тебе же нельзя завербоваться во флот. Принять тебя, так весь флот будет кишмя кишеть семилетними ребятишками.

— Тогда Кэролайн Кеннеди была бы ДЖО2, — сказал Горилла.

— Славная девчушка, — сказал Пан. — Я видел ее как-то раз.

— Кроме шуток, — сказал Горилла. — Слушай, я думаю, такому малому, как ты, приходится встречаться со всякими знаменитостями. Ты не стал бы плавать на МА.

— Ты говоришь об этом корабле? — спросил Пан.

— О, господи, — сказал Счастливчик.

Пан и Горилла посмотрели на него.

— МА — секретный корабль, — пояснил Счастливчик. — Это прототип опытного образца. Пану никогда не разрешили бы находиться здесь, знай кто-нибудь, что он умеет говорить. А может, у тебя есть допуск и ты дал подписку о неразглашении и все такое прочее?

Шимпанзе покачал головой.

— Нет, мне никогда не представлялось такой возможности.

— М-да, — сказал Горилла. — Оно и видно.

Послышался дробный топот — кто-то спускался по стальным ступеням трапа. В дверь властно постучали.

— Полундра! Облава, — сказал Счастливчик. — Запах легавых я чую даже сквозь стальную переборку.

— Вот что значит образованный человек, — заметил Горилла. Он встал с койки (два стула, которые ему полагалось как старшему среди старшинского состава корабля, он предложил гостям) и направился к двери.

— В эту каюту вход воспрещен, — сказал он.

— ФБР, — послышалось в ответ.

Горилла осторожно приоткрыл дверь.

В щель просунулась рука с удостоверением! Горилла наклонился, прочел и отворил дверь.

Вошел не один полицейский, а целых три. У каждого в левой руке было удостоверение, в правой — пистолет. Каждый был в летнем синем костюме. У каждого был весьма глупый вид.

— Я Макмагон, — сказал агент ФБР. — Это мистер Кроуфорд из службы безопасности НАСА, а это старший лейтенант Пикин из морской контрразведки. Не могли бы вы нас оставить, нам надо задать несколько вопросов этому… этому… Вы не возражаете, если я буду называть вас шимпанзе?

— Разумеется, нет, — сказал Пан Сатирус.

— Если вы предпочитаете называться человеком…

— Ни в коем случае.

Специальный агент ФБР Макмагон слегка зарумянился. Он поглядел на Счастливчика, потом на Гориллу, потом снова на Счастливчика.

— Простите, мистер, — сказал Горилла, — но командир приказал не подпускать к мистеру Сатирусу никого, а на корабле слово командира — закон.

— Вы правы, — сказал старший лейтенант Пикин, в своем тропическом костюме имевший весьма внушительный вид.

Работник службы безопасности НАСА Кроуфорд присовокупил:

— В таком случае, Пикин, сходите к капитану и попросите его отменить приказ. Дело государственной важности.

— Это не только мои стражи, но и друзья, — сказал Пан. Во всяком случае, у меня нет особой охоты разговаривать с полицейскими. Я не очень жалую блюстителей закона. Когда я был совсем маленьким, еще годовалым шимпанзе, полицейские как-то увели одного из моих любимых сторожей. Он учил макак-резусов отвлекать внимание публики по воскресеньям, чтобы ему было легче очищать чужие карманы.