Игра Бродяг - Литтмегалина

на твоем лице следы ударов, хотя заживают они поразительно быстро. Ты хоть рассердился на меня?

— Нет.

— Если я нападу на тебя сейчас, ты и тогда останешься при своей снисходительности?

— Возможно.

— Что ж. Тогда твоя сила не объявится, а значит, ничто не помешает мне убить тебя.

— Вероятно, — Вогтоус поднял взгляд и рассеянно улыбнулся небу.

— Ты теперь опасный преступник — ничуть не лучше, чем твоя безумная подружка. Если я приволоку тебя к ним, то вполне могу рассчитывать на награду.

— Может быть, — невозмутимо отозвался Вогт. — Хотя, учитывая их низкие моральные стандарты, я бы особо не надеялся на вознаграждение.

Рваное Лицо усмехнулся, сплюнул на разбитую мостовую и покачал головой.

— Ты никогда не перестанешь поражать меня. Стоишь, безоружный, на давно покинутой людьми улице и преспокойненько болтаешь со мной о том, что я мог бы убить тебя. Да еще улыбаешься и не пытаешься убежать. Почему?

Вогт пожал плечами.

— Я не ощущаю угрозы.

— Я уже однажды тебя предал.

— А, — припомнил Вогт. — Тебе это требовалось, чтобы разобраться в своих истинных чувствах.

Взгляд зеленых глаз Рваного Лица был холодным, нерешительным и яростным. Он сам смотрел сейчас как те собаки, что однажды чуть было не растерзали его на куски. Он продолжал отбиваться от них, даже ничего не видя сквозь кровь, и уже только самые безрассудные решались продолжать, а остальные пятились, скуля. В итоге им всем пришлось отступить, несмотря на жгучее желание атаковать… Собак остановил страх. А его самого что удерживает?

— Ты зря доверяешь мне, — бросил он почти с ненавистью. — Я утратил свое настоящее имя и забыл, как выглядит собственное лицо. Я не знаю, кто я, а потому не могу понять, к кому я ближе. Но сейчас пришло время определиться. Может быть, ты жив лишь до того момента, когда я сделаю выбор, поэтому не стоит называть меня другом, Кролик.

— Уверен, что ты уже решил.

— Ты ошибаешься, — отрезал Рваное Лицо, внезапно успокоившись.

Вероятно, Вогту все же следовало бы насторожиться, однако никакие дурные предчувствия не омрачали небосвод его чувств. Он заметил зеленые клочки растительности, пробивающейся сквозь щели в мостовой, и рассмеялся.

— Есть вещи, которые они не могут уничтожить, несмотря на все старания.

Рваное Лицо мрачно кивнул.

Дальше по улице стены домов стали как будто бы еще зеленее. Вогтоус присмотрелся и понял, что это тонкий, очень тонкий слой мха.

— Мох на камнях? — спросил он удивленно.

— Еще и не такое увидишь… там, в глубине, — глухо пробормотал Рваное Лицо.

Действительно, по мере их продвижения серое все больше проигрывало зеленому. Трава росла теперь уже прямо сквозь мостовую, разрушая ее — массивные булыжники крошились, как будто были не плотнее груды мокрого песка. Мох на стенах домов становился пышней и темнее, порой покрывая собой всю стену, так что лишь по выступам подоконников можно было догадаться о местоположении окон. С крыш устремлялись в небо высокие, широколистные, сильные темно-зеленые растения с белыми крошечными цветками. Возле одного из домов валялся выломанный ставень, вернее, то, что от него осталось, когда растения, прорастая сквозь, разделили его на щепы. Подойдя к одному из домов, Вогт приоткрыл поросшую мхом дверь и заглянул внутрь. В доме тоже были растения. Они занимали все пространство от пола до потолка.

— Это выглядит так, словно растения решили изгнать людей из этих домов и с этих улиц.

— Именно это и произошло, — подтвердил Рваное Лицо. — Люди рвали, сжигали, уничтожали растения всеми возможными способами. Но те вырастали снова. И тогда людям пришлось уйти.

Вогтоус прикрыл глаза.

— Я чувствую такой покой здесь.

— Мне этого не понять, — буркнул Рваное Лицо и затем зашелся бранью.

Вогт оглянулся. Рваное Лицо отдирал с одежды какое-то липкое растение. Когда он яростно рванул стебель, клейкие листы все остались на ткани.

— Что за проклятое место!

Мостовая совсем исчезла. Возможно, растения окончательно разрушили ее или же просто накрыли собой. Рваное Лицо еще больше помрачнел, но Вогта очевидно радовали изменения вокруг него. Он побежал, рухнул в траву и рассмеялся, нисколько не ударившись, а затем поднялся и побежал снова, но ему пришлось перейти на шаг, когда трава стала еще выше и гуще. Он как будто поплыл по зеленому морю. Ему было приятно разводить руками стебли, ощущать, какие они упругие и живые — просто переполнены жизнью. К нему пришло чувство облегчения — наконец-то он нашел то, что хотел. Вскоре он погрузился в море с головой, совсем не боясь утонуть.

— Это здорово! — крикнул он Рваному Лицу, неохотно догоняющему его. — Здорово!.. — его интонация резко изменилась, когда он заприметил нечто масштабное в отдалении. — Что это?

— Единственный дом здесь, чей хозяин отказался оставить его, — хмуро ответил Рваное Лицо.

Храм, догадался Вогт и хранил молчание весь путь до здания. Он не выглядел встревоженным, скорее взволнованным, а вот массивная, ссутуленная фигура Рваного Лица выражала напряжение и опаску.

Храм представлял собой прямоугольное сооружение с колоннами вдоль торцевой стены и треугольным фронтоном. Фронтон украшали извивающиеся побеги растений — на этот раз не настоящих, а вырезанных из камня. Впрочем, настоящих растений тут тоже хватало — они обступали храм, окружив его мягкой живой стеной, и потоками стекали с крыши. Вогт прошел меж колонн в полукруглую арку. Сквозь прикрытые растительностью проемы окон сочился мягкий зеленый свет, растекаясь по мраморному полу, такому гладкому, что Вогт мог видеть в нем собственное отражение. Он поднял голову и посмотрел на высокий, как небо, свод. Некие лианообразные растения, увешанные ярко-голубыми цветами, вились по всей поверхности свода, как будто мир вдруг перевернулся вверх тормашками, и Вогт смотрел на цветочный луг, стоя на облаке.

— Дом бога, — произнес Вогт с благоговением. Его слова повторило эхо.

— Храм пытались уничтожить, однако что-то заставило их остановиться. Впрочем, какая разница. От бога только и осталось, что этот храм да имя, которое, по слухам, еще кто-то да помнит. Он сам мертв.

— Никто не мертв, пока помнят его имя, — возразил Вогт.

Рваное Лицо нахмурился.

— Я полагаю, для нас было бы лучше, если б он был мертв. Все его статуи разрушены. Его изображения стерты, видишь? — Рваное Лицо указал на широкую колонну. Она была выточена из гладкого, бледно-зеленого камня, не похожего на тот грубый, серый и шероховатый, что являлся основным строительным материалом в Торикине. Изображение на колонне было сбито, оставив изъязвления и сколы. — Это невероятно твердый камень. Им пришлось помучиться, соскребая бога с колонны. Храм был построен сотни лет назад. Интересно, где древние строители брали этот материал. Я больше нигде такого не видел.