Титановый бардак - Квинтус Номен

«женщина в белом». В авиапроме давно уже о ней легенды ходили, поэтому, например, Николай Кириллович пытался лишь получше разглядеть «ромбы» в петлицах белого шелкового костюма Ирины Алексеевны: кто-то говорил, что они целиком рубиновые, а кто-то — что все же они сделаны из какого-то специального стекла. Что, впрочем, все равно не имело ни малейшего значения: довольно молодая женщина с уже четырьмя орденами и без рубиновых «ромбов» выглядела сказочно.

А уж то, что она говорила… Впрочем, говорила она сугубо «по делу», хотя произносимые ею слова тоже были больше похожи на сказку:

— Итак, всё тут довольно просто: есть две схемы, и есть мнение, причем пока исключительно моё, что реализовывать желательно обе. Николаю Кирилловичу я предлагаю заняться самой муторной, но самой нужной — для двух других товарищей — вспомогательной работой: проектированием винтов. Муторная она потому, что там будет хренова туча исследований в части материаловедения. Я, конечно, помогу чем смогу — но, сразу скажу, могу я по этой части весьма немного. Николаю Ильичу я предлагаю заняться разработкой машины по первой схеме, а Михаилу Леонтьевичу — по второй.

— Вы тут очень интересные картинки нарисовали, — не удержался Николай Камов, — но я не уверен, что нечто подобное можно будет выстроить с существующими моторами…

— Ах да, тут у нас работает еще один забавный юноша по имени Архип Люлька, так он для вас неплохие моторчики уже сделал. Правда редукторы вам уже самим изобретать придется, но в этом и сам Архип вам поможет, причем, думаю, хорошо так поможет. Моторы как раз под ваши будущие машины: весят они всего-то двести пятьдесят килограмм, зато выдают по пятьсот пятьдесят сил…

— То есть вы предлагаете исходить из мощности двигателей в тысячу сто сил?

— Ага, и вам придется придумать, как всей этой силищей управлять.

— И когда мы должны будем сделать эти машины? — тихо поинтересовался Миль.

— Ну, когда сделаете, тогда и должны. Если я скажу, что машины нужны уже через неделю, вы же откажетесь? А какой срок вам самим покажется разумным, вы мне попозже скажете. Ну что, пойдем посмотрим, что вы будете делать?

В просторном ангаре инженеры увидели две, причем вроде бы уже готовые, машины, выкрашенные в небесно-голубой цвет — но оказалось, что это не совсем так:

— Вот, ваши будущие вертолеты. На самом деле это всего лишь фюзеляжи, я их сделала просто потому, что вы их такими же легкими сделать не сможете. Просто рассчитать не сможете, и не потому, что считать не умеете, а потому, что с материалами пока не знакомы.

— По-моему, это алюминий… дюраль? — уточнил Скржинский, погладив один из фюзеляжей рукой.

— Алюминиевый сплав, но не дюраль ни разу. По прочности немного превосходит обыкновенную сталь, по весу заметно легче даже алюминия, но главной его особенностью является то, что фюзеляж из этого сплава легче сварить чем склепать. Впрочем, и сварить его очень непросто — но вы научитесь, хотя и не сразу. Я вас научу — но сначала запустите эти куски металла в небо.

— Работать будем в ЦАГИ? Вы туда фюзеляжи перевезете?

— Молодые люди, вы что, решили поиздеваться? — в голосе Ирины прозвучала какая-то усталость и даже, как показалось Скрдинскому, безнадёга. — Эти работы идут под грифом «совершенно секретно», и вестись они будут именно здесь, у нас.

— А вы не выглядите сильно старше нас, — заметил Камов, который знал почти наверняка, что «женщина в белом» — его ровесница.

— А вы что, считаете себя старыми? Я тоже молодая и радуюсь этому. Потому что знаю: я успею сделать все, что захочу… что уже хочу успеть. И да, Юрьева к работам привлекать можно и даже нужно, вам специально выделят самолет чтобы летать с вопросами в Москву или его сюда привозить.

— А какое-нибудь жилье нам выделят? — не удержался уже Миль.

— Какое-нибудь — да. Стандартные квартиры, у нас с этим всё просто. А так как вас мы к себе выдернули, скажем так, несколько внезапно, то квартиры вам предоставят в несколько расширенной комплектации. То есть с холодильником, стиральной машиной, если что-то еще потребуется — скажете коменданту, вам все предоставят. А насчет мебели — можете стандартную в магазине выбрать или на свой вкус любую заказать, это все бесплатно для вас будет. Только стандартную вы сразу получите, а на заказ минимум неделю ждать придется. И да, занавески или обои если захотите поменять, или светильники — это уже за ваш счет будет…

— Как думаешь, смогут Камов или Миль построить вертолеты до войны? — спросила у Ирины Света после того, как Ира поделилась с товарищами деталями переговоров с будущими Главными конструкторами.

— А хрен его знает! Но в любом случае их работа ненужной не окажется, а затраты-то копеечные!

— Ага, копеечные, — незлобливо ругнулась Оля, — у нас таких копеечных на миллионы немереные уже набралось. И где на всё это денег-то набраться?

— Наберем, копеечка там, копеечка здесь, — с улыбкой ответил Вася. — Пока мы барыжим аргентинским мясом и хлебом, недостатка в деньгах у нас не предвидится. Причем заметь: мясо мы продаем по минимальной магазинной цене семь рублей за кило, то есть по доллару и тридцать пять центов, и навар получается доллар с килограмма. Ну, чуть меньше с учетом доставки из портов, но триста пятьдесят тысяч тонн — это уже овердофига.

— Сдается мне, что Иосиф Виссарионович скоро наш бизнес аннулирует, — ответила ему Оля.

— Не аннулирует, — возразил Петя, — для него все это выглядит так, как будто мы мясо то же вообще бесплатно получаем.

— Охренеть как бесплатно!

— Оль, у Виссарионовича всяко денег на закупку мяса за границей нет, а откуда у нас деньги — он давно уже не спрашивает. Мы в казне валюту не просим, стране пользу наносим в основном за рубли, на исследования наши эти же рубли и тратим — ну и какие к нам вопросы?

— Вопросов дофига, но сейчас их просто некому нам задавать. Валерьян все же допился, никакой клопидогрел его не спас — и в верхах срочно решают кого на Госплан поставить.

— Струмилина, нет?

— Струмилин Виссарионовичу прямым текстом, причем на совершенно русском, эту перспективу обрисовал. Я как раз с ним обсуждала вопросы по новому металлургическому заводу когда Сталин позвонил, и собственными ушами слышала. А потом собственными глазами видела покрасневшего аж до слез Струмилина: он, когда со Сталиным ругался, обо мне просто забыл, — Оля даже заулыбалась, вспомним этот момент.

— А этот, который первым замом у алконавта был? Латыш который?

— А с ним еще веселее: Менжинский на него столько интересного