"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Рафаил Мельников

Перед "Славой" эти события поставили задачи совершенно неожиданные.

Морской бой эскадры адмирала Рожественского в Цусимском проливе (С открытки того времени)

Глава II. После Цусимы

42. Через революцию – в океан

В дни, когда вся Россия переживала ужас Цусимской катастрофы, а флот пытался осмыслить ее причины и уроки, заботы совсем иного рода обуревали императора и его окружение. Охваченные страхом, они судорожно искали спасения от грозившего режиму крушения. И не потому ли, не дождавшись даже завершения переговоров о мире с Японией, совсем потеряв голову, император "под хмельком" (Б.А. Романов, с. 375) подписал подсунутый ему 11 июля 1905 г. ловким Вильгельмом II в Биорке договор о дружбе и братстве, которым перечеркивались давно, казалось бы, установившиеся союзнические отношения с Францией. Случившийся тут же морской министр А. А. Бирилев ("Вы мне доверяете?"-спросил император) подписал договор и вовсе не глядя.

Коварно-мстительная натура императора, уникальная в своей бездушной трусливости и предательстве (В.И. Смолярчук. "А.Ф. Кони и его окружение", М, 1990, с. 123), во время правления оставалась равнодушна ко всем совершавшимся в стране несчастьям. С равным спокойствием пережал он и Ходынку 1896 г., и расстрел 9 января 1905 г., и Цусиму 14 мая 1905 г. Животный страх овладел им при известии о восстании 14 июня 1905 г. на броненосце "Князь Потемкин-Таврический". Сбросив свою, шедшую от пустоты души и всегда восхищавшую С.Ю. Витте личину рафинированной воспитанности, император в те дни неудержимо возжелал новой крови своих подданных. На телеграмму о восстании он отозвался резолюцией: "Где находится главный командир, уверен, что ему удастся справиться с бунтом и жестоко наказать возмутившуюся команду". Об известии о сдаче поднявшего восстание учебного судна "Прут" император в дневнике записывал: "Лишь бы удалось удержать в повиновении остальные команды эскадры, зато надо будет крепко наказать начальников и жестоко мятежников". Торжество над покорившимся броненосцем "Георгий Победоносец" пробудило в душе христолюбивого монарха уже развернутый церемониал казни мятежников: "После самого скорого следствия и полевого суда надо привести приговор в исполнение перед всей эскадрой и городом Одессой". Восемь лет с огромными трудами строившийся броненосец, не колеблясь, решено было потопить минами миноносцев, а "спасающуюся команду, если будет сопротивление, – расстрелять".

К истинным же виновникам постигших Россию несчастий и катастроф, ко всем тем, кто, покорно выполняя его предначертания, привел флот к Цусиме и мятежам, император оставался безмерно добр и снисходителен. Здесь он уверенно воплощал в жизнь безмерное всепрощенчество к бездарным, но преданным слугам режима и неприязнь ко всем, наделенным талантами, духом творчества и инициативы. Это обыкновение дошло до последних пределов и грозило скорой гибелью государства. Но император этой опасности упрямо не хотел видеть.

"Черного ворона Цусимы" З.П. Рожественского он обласкал посланной в Японию высокомилостипой приветственной телеграммой, а по возвращении из плена увел от ответственности за истребление флота и, как ни в чем ни бывало, назначил в комиссию для выработки реформ по его восстановлению. Позорно обанкротившимся главным виновникам войны Е.И. Алексееву при увольнении 8 июня с должности наместника на Дальнем Востоке и Управляющему Ф.К. Авелану при увольнении 29 июня по прощению были сохранены придворные звания генерал-адъютантов. Освобождая великого князя Алексея Александровича 2 июня ("согласно просьбе его высочества") от должности Главного начальника флота и морского ведомства, император ("навсегда неизменно благосклонный") почтил его милостивым высочайшим рескриптом и за возлюбленным дядей, этих "семи пудов августейшего мяса" сохранил звание генерал-адмирала и генерал-адъютанта. Не обижен был и адмирал В.П. Верховский (он же Верховской).

В тот же Цусимский 1905 год император удостоил губителя флота Знаком отличия за пятьдесят лет "беспорочной службы". Сухим вышел из воды и МТК, чей "нейтралитет" в войне отмечали современники и высоко, надо думать, оценили японцы. Его председатель – самый амбициозный и перспективный адмирал Ф.В. Дубасов, благополучно просидев в Петербурге в продолжение всей войны, 20 июня 1905 г. был назначен постоянным членом Совета Государственной обороны с оставлением прежней должности и в звании генерал- адъютанта. Свои военные способности он смог проявить лишь в декабре при усмирении вооруженного восстания в Москве. Пострадал в МТК лишь главный инженер кораблестроения Н.Е. Кутейников, да и тот, по-видимому, лишь в результате организованной А.Н. Крыловым мощной кампании в прессе.

Не принесло России славы и сделанное императором назначение А.А. Бирилева 2 мая 1905 г. на должность командующего флотом в Тихом океане, а 29 июня – морским министром. Первое назначение, покончившее с карьерными ожиданиями З.П. Рожественского, могло окончательно толкнуть адмирала к черному замыслу, назло всей бюрократии, погубить находившуюся в его руках эскадру. О последствиях второго назначения А.А. Бирилева и его убогой "реформаторской" деятельности свидетельствовал и В. И. Семенов ("Флот и "Морское ведомство" до Цусимы и после". С.-Пб). Но и в этом своем выборе император не сомневался. Полагаясь на солдатские штыки, счастливый состоявшимся 30 июня 1904 г. рождением долгожданного наследника, помазанник предавался заслуженному отдыху в излюбленных им финляндских шхерах. Здесь, вдали от полыхавших по всей России мятежей и крестьянских волнений, смятенная душа императора получила успокоение. Маневры и смотр не замешанных в мятежах новых минных крейсеров под командованием великого князя Александра Михайловича позволяли надеяться, что "все образуется".

Вплоть до начала переговоров с Японией в Портсмуте 27 июля 1905 г. (мир подписали 17 августа) император не расставался с намерением продолжать войну весь 1905 год, не переставая отчаянно сопротивляться мощно нарастающему в стране революционному движению. Никогда, как в эти дни, не было сказано им такого множества жалких слов о стремлении к благу горячо любимого им народа, никогда не предпринималось столько по-византийски изощренных ходов ради спасения самодержавной власти. Еще в июне предводители дворянства от 26 губерний настаивали на немедленном созыве "народных представителей", но только 17 октября 1905 г., оказавшись на пороге развала всего государства, император подписал манифест, которым населению России даровались "незыблемые основы гражданских свобод". Запоздалая уступка, которую Николай II назвал "страшным решением" и за которое он люто возненавидел настаивавших на нем великого князя Николая Николаевича и С.Ю. Витте, уже не могла, как ему хотелось, "умирить Россию". 15 ноября 1905 г. произошло восстание матросов в Севастопольской базе и на крейсере "Очаков", полномасштабным опытом гражданской войны стало декабрьское вооруженное восстание в Москве. Не обещал успокоения и 1906 год.

"Слава" каким-то образом оставалась в стороне от бушевавшей вокруг смуты. Достроечные заботы и испытания техники, подготовка к походу на Дальний Восток, стрельбы и плавания в составе отряда контр-адмирала Н.А. Беклемишева, охранная служба и внимательный надзор за командой со стороны офицеров не позволяли революционным экстремистам создать на корабле сколько-нибудь влиятельный очаг подпольной пропаганды и подготовки мятежа. Не успела сложиться на Балтике и такая подпольная руководящая верхушка, какой уже к весне 1905 г. была в Черноморском флоте известная в истории "Матросская централка". Балтика же в своем революционном созревании от Черного моря пока что отставала.

Немаловажным фактором стабильности обстановки на корабле был и, очевидно, удачный подбор офицеров. Они любили свой достраивающийся с их участием корабль и в новой, еще не сложившейся команде сумели создать обстановку увлеченности своим делом.

В таких условиях, когда каждый не жалеет времени для освоения своего заведования, все укромные и самые удаленные уголки корабля находятся под контролем офицеров, кондукторов, старшин и хозяев трюмных отсеков. Соответственно меньше оставалось возможностей для формирования и сбора кучек подпольщиков, для хранения и передачи среди матросов подпольных листовок и литературы.

Поэтому, видимо, вступивший 11 сентября в командование Практическим отрядом Балтийского моря капитан 1 ранга Г.Ф. Цывинский (1855-1938, Вильно) был исполнен уверенности в своих кораблях.

Полный сил, энергии и творческого настроя, еще ранее – во время командировки в Константинополь – проявив способности офицера Генерального штаба, он длительное время – с 1897 г. командовал учебными кораблями Тихоокеанской эскадры (клипер "Крейсер") и Балтийского флота (фрегаты "Герцог Эдинбургский" и "Генерал-Адмирал"). Он был не из числа тех баловней судьбы и любимцев императора, который путешествуя в 1890-1891 г. на Дальний Восток, просто запомнил Г.Ф. Цывинского в роли старшего офицера крейсера "Владимир Мономах". Состоявший в свите наследника корабль тогда сотрясали скандалы и "драмы", которые не переставал затевать его командир Ф.В. Дубасов. Лишь выдержка, такт и искусство Г.Ф. Цывинского позволили тогда сохранить на корабле порядок. С катастрофой флота в Цусиме в душе Г.Ф. Цывинского слились семейная трагедия гибели сына Евгения и сознание собственной в этом вины. Его он по протекции Ф.В. Дубасова со старого "Адмирала Нахимова" (были сомнения, что корабль не пошлют в поход) перевел на новый броненосец "Бородино". С ним Евгений Цывинский, командуя 6-дм башней, и разделил судьбу всего экипажа корабля.