ДОГОВОР - Александр Лонс

Я мокла под душем, припоминая свое феноменальное сновидение. Похожих снов я не видела уже очень давно. Возможно, что и вообще никогда не видела. Я помнила даже запах серы, стоявший в аду. Я уже давным-давно не испытывала расстройств психики, а таких снов у меня даже прежде никогда не было.

Да, у меня же должна сохраниться запись! Или не должна?

Видеозапись ничего полезного мне не принесла. Некоторое время я наблюдала себя, корпящую в кресле за компьютером. Далее я повела себя странно – с дикой физиономией разглядывала вытаращенными глазами стены своей комнаты, затем отталкивала от себя нечто невидимое, а потом поднялась и покинула пределы обзора камеры. После этого ничего, кроме пустой комнаты, запись не показала.

Почувствовав приступы голода, я пошла на кухню, намереваясь позавтракать, но тут вышел полный облом. Открыв холодильник, я обнаружила, что на завтрак нет ничего стоящего, и мне придется на голодный желудок переть в магазин за продуктами.

На то, чтобы привести себя в порядок, я потратила еще примерно полчаса, потом быстро оделась, вышла на лестницу, машинальным движением заперла квартиру и легко побежала вниз. Хотела взять мобильник, но передумала – вдруг позвонит кто-нибудь? А я хотела побыстрее вернуться домой. Променад по лестнице – совсем не лишнее упражнение, плюс к моим занятиям на тренажерах. Я вышла из подъезда – на улице свежо и хмуро. Ветра еще не было – оголенные деревья стояли без движения, и природа будто обмерла. Все свидетельствовало о близящемся похолодании. Я решила вернуться домой как можно скорее, до начала ненастья, а то еще голову намочу.

Я шагала по нашей улице и, не дойдя до перекрестка, заприметила у светофора, на этой стороне, нищего. «Опять этот христарадник», – подумала я. На этого дядьку я наталкивалась в одном и том же месте каждый выходной с самого начала весны. Вероятно, он был там и в будние дни, но когда я ездила по делам, то выходила с другой стороны двора. Сначала нищий раздражал меня, но потом, его внешность примелькалась и я стала относиться к нему как к части городского пейзажа. Сегодня, однако, я взглянула на него другими глазами. Прежде, ничего приметного во внешности нищего я не наблюдала, но сейчас, внимательно анализируя его вид, вдруг поняла, что он одет совсем не так, как обычный бомж. Еще я заметила, что этот мужик вовсе даже не старый. Он явно только недавно пережил сорокалетний возраст. У него были темно-русые волосы с едва заметной проседью и еще недурственно смотрящаяся борода, с много большим, нежели на голове, количеством седых волос. Его лицо покрывала сеть неглубоких морщин, которые смотрелись необычно для такого возраста. Но в целом ничего во внешности этого гражданина не указывало на какую-либо неполноценность. Наоборот, повстречав его в метро или каком-то другом общественном месте, я могла бы его принять за простого прохожего, то есть не принять ни за кого. Тем не менее, в облике этого дяди было что-то такое, что выдавало его крайнюю нужду. Взгляд побирушки был странен – ибо во взгляде не было просьбы как таковой. Была лишь напористость человека, уверенного в своей правоте. На подобный взгляд обычно натыкаешься, если когда-то у кого-то взяла в долг и потом забыла вовремя вернуть. Делается крайне неловко – хочется незамедлительно рассчитаться и убежать куда подальше.

Я чуть было не отдала нищему все имеющиеся у меня с собой деньги. Но тут меня задела большой сумкой бежавшая мимо весьма упитанная тетенька, и я отвлеклась. Остаток дороги до магаза я прошла совершенно спокойно. Я безмятежно шла, обходя фонари, открытые люки и прохожих, и не смогла бы незамедлительно ответить, если бы меня вдруг кто спросил, кто я, зачем и куда иду. На каком-то автопилоте я вошла в знакомый магазин и тут более-менее оклемалась. Сутолока, шум и духота магазина возвратили меня в естественное состояние. Уже в очереди я припомнила необычный эпизод с нищим. Я силилась осмыслить, что меня так в нем поразило, но подошла моя очередь, и я не пришла ни к какому мало-мальски вразумительному выводу. Думать о нищем я больше не стала, решив, что все это действие голодного желудка и «хвосты» моего психоделического «эксперимента». Я уплатила за съестные припасы и устремилась к выходу.

Когда я покинула магазин, уже дул холодный ветер, швыряющий снежную крупу. Стало темно, как вечером. Ветер сделался порывистым, отчего снег то хлестал мне в лицо, то падал прямо за шиворот. Я мчалась к дому, неловко закрывая голову пакетом с продовольствием. Прохожие уже куда-то попрятались и исчезли. Не было заметно и удивительного нищего. Я неслась, неловко отворачиваясь от встречной метели, и остановилась, только добежав до своего подъезда.

Еще в лифте я стала искать ключи. Как всегда, я не смогла их найти сразу. Но найдя, наконец, связку (у меня там ключи от квартиры, машины, почтового ящика, мотоцикла и от рабочего кабинета), я поняла, что уже стою перед своей дверью и что ключи мне, собственно говоря, незачем – дверь в мою квартиру была не заперта и немного приоткрыта. Я замерла в нерешительности. Ясно, что тут нужно было что-то делать, однако не совсем понятно, что именно. Пойти к соседке и от нее вызвать милицию? Но если в квартире никого нет, а просто я забыла замкнуть дверь и она сама приоткрылась от ветра, получится, что я зря побеспокоила наших доблестных ментов. Можно позвать соседей, но что я им скажу? А можно просто грубо ворваться внутрь, приготовившись к битве за свое жилище.

Я подошла вплотную к двери и прислушалась. В квартире было тихо, и я решилась. Резко распахнув дверь, я шагнула внутрь. Как только я оказалась в прихожей, то поняла – что-то тут было не так. Все было как раньше, только в углу стояла незнакомая длинная черная трость с рукояткой из белого металла в форме головы собаки. На вешалке, кроме моего барахла, ничего лишнего не обнаружилось, и чужой обуви в прихожей также почти не было, кроме пары старомодных галош. Пока я с недоумением разглядывала это чужеродное имущество, из комнаты вышел давешний «нищий». Только сейчас он был одет, как лорд.

– Валентина Игоревна! – воскликнул мужчина, протягивая ко мне жилистые руки, – уже давно Вас жду! Чего ж Вы так долго?!

– Очередь большая в магазине, – неожиданно спокойно ответила я.

– Да, в субботу там полным-полно народу!

– Простите, но с кем имею честь? – чопорно осведомилась я, ставя на пол свою сумку.

– Лекалов, Донат Ануфриевич, – представился «нищий», после чего схватил меня за руку и потащил за собой в комнату. – Вас ждут, все уже в сборе!

В комнате царил полумрак.

Окно было завешено черной тряпкой, посередине стоял длинный стол, покрытый черной тканью, горели какие-то свечи в серебряных подсвечниках, и блестел кинжал, похожий на серебряный.