Снова домой - Ханна Кристин

– Ладно, молодые люди, – сказала Мадлен, взяв в руки фотоаппарат. – Становитесь-ка к рождественской елке. Сфотографируемся на память.

Лина завела глаза.

– Ну мамочка...

Мадлен решительным жестом как бы пресекла все возражения.

– Я говорю – становитесь.

Лина и Зак неловко встали друг возле друга. Зак робко обнял девушку за талию, а Лина повернула руку так, чтобы был виден цветок у нее на запястье. За их спинами тысячами огоньков сверкала и переливалась елка.

Улыбаясь, Мадлен быстро щелкнула несколько раз фотоаппаратом.

– Отлично. И теперь еще раз с отцом.

Зак отошел в сторону, и его место занял Энджел. Обняв дочь, он притянул ее к себе и широко улыбнулся, глядя прямо в объектив.

Мадлен смотрела на них в видоискатель. На лице ее изобразилось неудовольствие. Она оторвалась от камеры:

– Слушай, здесь совсем не годятся твои рекламные улыбки, Энджел. Я хочу, чтобы на снимке был ее отец. А не какой-нибудь голливудский хлыщ.

Энджел на секунду задумался, затем ухмыльнулся.

– Надо же, какая, оказывается, требовательная женщина, черт побери, – произнес он в пространство, ни к кому особенно не обращаясь.

– Кардиологи, – сказала Лина, – они все одинаковы. Мадлен рассмеялась, подумав о том, что сейчас один из самых счастливых моментов в ее жизни. Все происходящее было так не похоже на ее собственное детство.

Однако к ее радости примешивалось сейчас немного грусти. Она не знала, как долго все это будет длиться, сколько времени ей доведется наслаждаться зыбким земным счастьем. Ей хотелось верить, что это – только самое начало и счастье до самой смерти больше не покинет ее, но в глубине души Мадлен испытывала сильный страх. «Ты никогда не была счастливицей...»

Ей захотелось подойти к Энджелу, обнять его, захотелось поверить, что он всегда будет рядом с ней в этой комнате, в этом доме, что он всегда будет улыбаться ей с такой же отвагой во взгляде.

– Миссис Хиллиард, – сказал Зак, прерывая ее размышления. – Давайте я сделаю фотографию всей вашей семьи?

Всей семьи...

Ей и самой очень хотелось этого.

Передав Заку фотоаппарат, она пошла к камину. По дороге она обратила внимание на три носка, висевших на елке, и улыбнулась. Встав возле Энджела, она тотчас ощутила, как его рука уверенно легла ей на бедро.

И она поняла, что именно здесь ее место. Их троих объединяло гораздо большее, чем соединенные сейчас руки. «О, если бы только это длилось вечно...» Мадлен чувствовала, что ее улыбка на фотографии получится немного грустной.

– Улыбнитесь, доктор Хиллиард, – распорядился Захарий.

Она заставила себя подумать только о хорошем. Фотоаппарат щелкнул, полыхнула вспышка, и Мадлен поняла: мгновение поймано навсегда.

И еще она подумала, что на сегодня это не так уж и мало.

Средняя школа занимала большой участок, ее кирпичные стены были специально подсвечены спрятанными в мерзлой по-зимнему траве прожекторами. Огромный плакат сообщал, что именно здесь находится дом «пантер». Увидев этот плакат, Лина почувствовала, что во рту у нее пересохло.

Зак, ловко лавируя, провел свой автомобиль между длинных рядов малолитражек и остановился на той части площадки, где были отведены места для машин школьников. Обежав автомобиль, Зак распахнул перед Линой дверцу. Девушка вышла в прохладный вечерний сумрак. Она изо всех сил сжимала руки, чтобы не было видно, как они сейчас дрожат.

Из все подъезжавших автомобилей вылезали парни и девушки, сходились группами, принимались разговаривать, смеяться. Парни обменивались рукопожатиями, девушки, всплескивая руками, хвалили наряды друг друга.

Когда они с Закем направились к одной из таких компаний, Лина еще издали узнала несколько лиц. На мгновение возникла неловкая тишина. Все вдруг замерли, увидев ее и Захария. Но сама Лина видела только одни глаза, пристально наблюдавшие за ней.

Кара Милстон стояла в самой середине группы и, не отрываясь, смотрела на бывшую подругу.

Захарий нежно обнял Лину за плечи и подвел к своим приятелям.

– Лину, конечно, все знаете?

Кара медленно освободилась из объятий своего парня и двинулась в направлении Лины. Ее белое атласное платье так переливалось и искрилось, что казалось, будто Кара идет в луче света.

– Потрясное платье, Лина, – спокойным голосом, в котором только чуть-чуть слышалась неуверенность, произнесла она.

Лина с шумом выдохнула и только сейчас осознала, что инстинктивно сдерживала дыхание все это время. На ее губах появилась очаровательная улыбка. Ей сразу вспомнились тысячи вещей, прежде связывавших ее и Кару. Она вспомнила, как часто они вместе обедали, как ночевали в гостях друг у друга. И она ясно поняла, что ужасно хочет возвращения всего этого.

– Спасибо. – Лина попыталась придумать и сказать что-нибудь в ответ Каре, но так ничего и не придумала.

Кара улыбнулась.

– А я скучала без тебя.

И тут Лина поняла, как просто делается многое в жизни. Всего-навсего нужно сказать то, что лежит на сердце. И начало будет положено.

– Я тоже без тебя скучала, Кара, – Лина улыбнулась.

И после этого все шло прямо как в сказке. Небо казалось выше и темнее, оно походило на бархатный полог, унизанный звездами. Опавшие листья мягко шуршали под ногами, когда молодые люди шли к школьному зданию.

В спортивный зал, который был красиво оформлен для танцев, они вошли все вместе, смеясь и оживленно болтая.

Лина оказалась в числе тех очень немногих, кто не принимал участия в подготовке бала. Когда она увидела всю эту красоту вокруг, у нее дух занялся от восторга.

– Господи, это просто великолепно!..

На стенах кремового цвета висели красиво закрепленные волны из марлевой ткани. С помощью белой оберточной бумаги и скотча пол был превращен в идеальную поверхность. Вдобавок он был усыпан серебряными и золотыми блестками. Внимание всех находившихся привлекала ярко украшенная рождественская елка, на огромных ветвях которой висели гирлянды огней и блестящие звезды из разноцветной фольги. В углу расположился фотограф, снимавший на память всех желающих. Оркестр уже играл, расположившись на восьмиугольной сцене в конце зала.

К Лине неслышно подошла Кара.

– Весной у нас тоже состоится бал, и мы бы не отказались от помощи.

Лина сразу почувствовала себя немного неуверенно.

– М-мне как-то раньше не приходилось... Таланта, может, не хватает...

Кара рассмеялась звонко и весело, как будто зазвенели серебряные колокольчики.

– Но скотч-то ты приклеивать умеешь?

Лина поняла, что сказала глупость. Кровь бросилась ей в лицо, от смущения она готова была наговорить грубостей. Однако она понимала, что Кара совсем над ней не издевается, а просто приглашает Лину в свою компанию. И сейчас совсем не следует стоять, с дурацким видом открыв рот.

– Да, скотч я могу приклеивать.

Кара не успела ничего ответить, Зак взял Лину за руку и потащил танцевать. Из огромных динамиков, установленных по углам зала, гремели звуки рок-н-ролла.

Когда они оказались в толпе других танцующих, Лина не смогла сдержать счастливого смеха. Начинался лучший вечер в ее жизни.

Мадлен беспокойно ходила взад-вперед по гостиной, нервно хватая первое, что попадалось ей под руку, переставляя с места на место всякие безделушки, зачем-то переворачивая чашки и внимательно изучая их донышки, словно никогда не видела этих чашек прежде. Особенно ее внимание привлекали почему-то украшения на елке. В сотый, наверное, раз она посмотрела на часы.

– Полчаса, – сказала она, больше себе самой, чем Энджелу. – Они, наверное, уже танцуют.

Глядевший в окно Энджел повернул к Мадлен голову.

– Ну все, хватит.

Прекратив свои нервные хождения, Мадлен в замешательстве взглянула на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Она пошла на бал, она развлекается в свое удовольствие. А посмотреть на тебя – такое чувство, будто ее террористы похитили. Я изо всех сил стараюсь прогнать глупые страхи, а тут еще ты... Мне ведь тоже иногда кажется, что она уехала навсегда, что она с этим краснорожим парнем так и будет ехать бесконечно, останавливаясь, только, чтобы купить презерватив или ограбить очередной винный магазин.