Спасение (ЛП) - Гамильтон Питер Ф.

И именно эту задачу и будут выполнять твои мунки. В какой-то степени они являются твоими копиями — их мыслительный процесс, символы и образы, которые они используют сегодня, являются закономерным результатом шестнадцати лет вашего общения.

Мысля как ты, они будут осуществлять предварительный анализ и оценку информации, направляя тебе только то, что достойно твоего внимания. Мунки созданы, чтобы использовать интерпретирующую способность для создания правильной сортировки. Правильной — в смысле, совпадающей с твоей, — выпалил на одном дыхании Уранти.

— Раз мунки настолько хорошо справляются, то зачем вам я?

— Ты знаешь, почему мы нуждаемся в тебе. Директор Дженнер объяснял тебе это. В управляющей группе должен быть человек. Не для контроля — мы доверяем своим созиданьям. Но ради интуиции. Помнишь, как ты догадалась, что крушение флаера подстроено? Мы так гордились тобой, когда ты это сделала. Никто из нас не ожидал, что твои способности проявятся настолько рано.

— Браво мне, — мрачно сказала Йирелла.

— Ты всё ещё не веришь мне, — вздохнул Уранти. — И, кажется, я знаю, как тебя переубедить. Если ты действительно любишь Уму и Дуню, то я могу подключиться к их сознанию и эмулировать их мыслительные процедуры в симуляторе неврологии мунка внутри боевого ядра. Мы добавили эту возможность, когда создавали мунков. — Он улыбнулся в поисках одобрения.

— Кажется, вы сумели предугадать все мои доводы, — вздохнула она.

— Мы пытались. Но мы и близко не настолько хороши в этом, как ты.

— Хорошо. Я сообщу вам, когда буду готова.

* * *

Йирелла проснулась, когда рассветный хор птиц только начинал свою галдящую ораторию. Некоторое время она лежала в кровати, позволяя глазам привыкнуть к слабому, пастельному свету, который просачивался сквозь тростниковые плотные жалюзи, что она выбрала для окон своей спальни.

Деллиан лежал на матрасе рядом с ней, свободно раскидав руки и ноги. Он всё ещё спал. Она оглядела его бледное тело, кажущееся по-детски маленьким на её огромной кровати.

Сегодня она не может позволить себе эмоции.

Не в день, когда Деллиан пойдёт в клинику для первого этапа своего возвышения. Не в день, когда она может потерять его. Конечно, вернувшись из клиники, он будет так же обожать её. В этом она была уверена.

Вот только это будет совсем не он.

Конечно, если рассуждать здраво, Деллиан претерпит не больше изменений, чем в любой другой день, который он посвящал тренировкам, отработке новой тактической схемы или изучению образцов оружия в классе. Они взрослели, и каждый день менял их — Йирелла с готовностью признавала это.

Но сейчас Деллиана ждало необратимое физическое изменение, подводящее жирную метафорическую черту итога под его юностью. День, когда возможное станет неизбежным.

Больше никаких сомнений. Деллиан определённо собирался вступить в войну. Это было то, чего он всегда хотел, самое благородное дело, которое человек только мог придумать в эти странные времена. Его жизнь должна быть посвящена спасению человечества.

Он мечтал об этом. Он жил ради этого.

И она никогда не будет пытаться остановить его.

Но понимание этого не делало его выбор менее болезненным для неё.

Прошлой ночью она цеплялась за него со страстью, которая удивила его так же сильно, как переполняющий его физический экстаз. И когда они, изнеможенные, лежали друг напротив друга на кровати, она, похотливо улыбаясь, пообещала, что он запомнит эту ночь на всю жизнь.

И сдержала обещание, став энергичной и раскрепощённой больше, чем когда-либо. И больше, чем он мог надеяться. Она восторженно выполняла каждое его желание, какое могла уловить. Недоумевающий Деллиан получил прекрасный интимный праздник, о котором, как он сейчас решил, не забудет даже спустя века своей долгой жизни.

Затем, даже когда его выносливость исчерпалась, Йирелла наконец разрыдалась. Она плакала тихо, стараясь не разбудить любимого. И потом, вдоволь наревевшись, пообещала себе, что слёз больше не будет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Таким было её решение. Её выбор.

Когда-то давно, в детстве, её любимым святым был Юрий Альстер. Она восторгалась им из-за его логики и настойчивости. Теперь, однако, её верность перешла к Алику Понедельнику, который показал ей, насколько безжалостной и собственнической может быть любовь.

Йирелла молча поднялась, осторожно, чтоб не разбудить Деллиана, оделась и проскользнула в логово по соседству, где тоже уже проснулись Ума и Дуня. Она машинально улыбнулась им, думая о том, что Уранти был прав: они проснулись вместе с ней, хотя их и разделяла звуконепроницаемая стена.

Строго говоря, эмпатическая связь не являлась телепатией, но эта связь, без всякого сомнения, связывала её с мунками каким-то магическим, неизвестным науке способом.

Её мягкие движения — то, как она себя держала — подсказали мункам, что не нужно прыгать и восторженно кричать, что было их обычным приветствием. В свою очередь, Йирелла улыбнулась фальшивой, как поцелуй Иуды, улыбкой — которая, несмотря ни на что, обманула мунков.

Может быть, потому что они хотели, чтоб их обманули?

Йирелла склонилась и пошурудила пальцами в мягких шкурках мунков, придав им уверенности. Они выжидающе смотрели на неё, и она игриво кивнула. Вскоре три тени выскользнули из бунгало во влажный утренний воздух.

Озеро, находящееся в паре сотен шагов от уютного полумесяца бунгало, окружили высокие, пышные деревья. Лебеди, спокойно плывущие по тихим водам, поворачивали головы, чтобы с любопытством взглянуть на вышедшую из зарослей девушку в сопровождении мунков.

Ни секунды не колеблясь, она вошла прямо в воду, слегка дрожа в холодных объятиях. Йирелла держала руки Умы и Дуни, увлекая их за собой. Её движения были настолько спокойными, настолько уверенными, что мунки шли рядом с ней с нетерпением, желая насладиться приключением, которое она им приготовила.

Ноги Йиреллы погружались в грязь, а вода поднялась до талии. Видимый сквозь дымку влажного воздуха лес был прекрасен и безмятежен. «Это хорошее место, — подумала она. — Последнее, что вы увидите».

Её руки обвились вокруг плеч мунков.

— Слушайтесь меня, — сказала она, вложив всю свою любовь к ним в голос. — Это мой выбор.

Сказав это, Йирелла опустилась на колени в холодный и липкий ил. Ума и Дуня послушно опустились на колени рядом с ней. Её голова была намного выше поверхности, но головы мунков полностью скрылись под водой.

Ума пробовала сопротивляться, как Йирелла и подозревала. Она всегда была более самостоятельной. Дуня, в отличие от неё, была абсолютно пассивна, доверяя хозяйке. Йирелла изо всех сил старалась сохранять спокойствие, так как хотела, чтоб её маленькие эмпаты умерли её объятиях, ощущая любовь и спокойствие, а не бушующий внутри сознания ужас.

Она справилась.

И даже выходя из воды, с двумя безжизненными тельцами на руках, Йирелла не позволила себе разрыдаться. И это стало самым пугающим для Александра и других учителей, которые выбежали на берег из-за деревьев.

Аналитическая группа, Няка. Феритон Кейн. 25 июня 2204 года

К тому моменту, как Юрий закончил рассказывать о поисках Горацио, нам осталось трястись ещё целых пять часов, прежде чем мы доберёмся до места крушения.

Скучая, я наблюдал в продолговатый иллюминатор за тем, как, по мере спуска с перевала на пыльную, покрытую красно-серым реголитом равнину, пейзаж Няки меняется, становясь более привычным. Или менялся я — привыкая к чуждому всему земному миру. Неизменными были только возвышающиеся над камнями вешки маяков, простирающиеся, сколько видит глаз, в обе стороны дороги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я смотрел на борозды, оставленные колёсами более ранних караванов, перепахавших нетронутую землю, на тёмные, словно прожжённые лазером, борозды, разрушившие спёкшийся грунт — первая перемена, которую видели эти места со времён владычества динозавров.