Великая война. 1914–1918 - Джон Киган

1912 года после продолжительного обсуждения стратегии риска кайзер подписал директиву для немецкого военно-морского флота на случай войны. В этом документе главной военной задачей объявлялся «…возможно больший ущерб вражеским силам, осуществляющим блокаду, посредством многочисленных повторяющихся атак, днём и ночью, а при благоприятных обстоятельствах — бой всеми имеющимися в распоряжении флота силами»[434].

Немецкие военно-морские операции в прибрежных водах в 1914 и 1915 годах осуществлялись строго в соответствии с данной директивой и поставленными в ней задачами. Сражения в Гельголандской бухте и у Доггер-банки были проиграны, но нанесли урон силам противника, поддерживавшим блокаду: в битве при Доггер-банке получили повреждения линейные крейсеры «Тайгер» и «Лайон», причём «Лайон» настолько серьёзные, что его пришлось отбуксировать в порт. Чтобы потопить дредноут «Одейшес», потребовалась всего одна мина. Возможности подводного флота в войне на море продемонстрировало уничтожение эскадренного броненосца «Формидейбл» в Ла-Манше 1 января субмариной U-24. В начале 1915 года сэр Джон Джеллико, командующий Гранд-Флитом, был серьёзно озабочен тем, что успехи немецкой малой войны (Kleinkrieg) в сочетании с необходимостью выделять его собственные корабли вспомогательным театрам военных действий постепенно сводят на нет британское превосходство. В ноябре соотношение британских и немецких дредноутов упало до 17 к 15 (в августе было 20 к 13), а линейных крейсеров до 5 к 4[435]. Германия продолжала спускать на воду крупные военные корабли. Британия не отставала, однако ей, в отличие от Германии, приходилось распределять свои ресурсы по районам действия, в первую очередь в Средиземное море.

К весне 1916 года Британия снова стала сильнее на море. Ситуация в дальних водах благодаря уничтожению немецких крейсеров, осуществлявших рейды, завершению боёв на Галлиполи и присоединению итальянского флота к французскому и британскому на Средиземном море позволяла больше не дробить силы. На вооружение стали поступать дредноуты нового класса, в частности быстроходный «Куин Элизабет», и, хотя Германия также усилила свой Флот открытого моря, британский Гранд-Флит получил явное превосходство. В апреле 1916 года в его составе были 31 дредноут и 10 линейных крейсеров, тогда как у немцев имелось только 18 дредноутов и 5 линейных крейсеров. Превосходство Британии в лёгких крейсерах и эсминцах тоже было значительным (113 к 72). Гранд-Флит по-прежнему испытывал недостаток в эффективных тяжёлых крейсерах, но он освободился от эскадренных броненосцев, которые немцы, желая усилить свои боевые порядки, по-прежнему считали главной ударной силой[436].

Таким образом, формально цена активной реализации немцами своей стратегии риска была слишком велика, чтобы с ней можно было мириться. Благоразумие требовало возврата к традиционной политике «наличия флота», согласно которой последний оправдывал собственное существование просто тем, что заставлял противника охранять свои порты, но гордость не позволяла немецким военным морякам бездействовать. В отличие от Британии в Германии флот не входил в число главных видов вооружённых сил, однако многие морские офицеры считали, что должны сражаться, не считаясь с шансами на победу, — им было важно сохранить уважение немецкого народа, особенно в то время, когда армия проливала кровь ради нации. В январе 1916 года новым командующим Флотом открытого моря был назначен адмирал Рейнхард Шеер — энергичный и бесстрашный. В служебной записке, составленной для него одним из сподвижников адмирала, Адольфом фон Трота, кратко излагаются взгляды наступательной школы, к которой они оба принадлежали. Капитан фон Трота писал: «Не может быть веры во флот, который прошёл всю войну целым и невредимым. <…> В настоящее время мы сражаемся за своё существование. В этой смертельной схватке я не могу понять, как можно даже допускать мысль о том, что любое оружие, которое может быть использовано против врага, будет ржаветь в ножнах»[437].

Шеер быстро возобновил практику вывода флота в море в поисках противника. В феврале и марте 1916 года он предпринял две вылазки, а в апреле и мае — четыре. В апреле во время одного из таких «налётов» удалось достичь восточного побережья Англии и, как во время рейдов 1914-го, обстрелять Лоустофт — хорошо укреплённый порт в графстве Суффолк. Эта демонстрация, совпавшая по времени с ирландским Пасхальным восстанием, о котором немцы были проинформированы своей разведкой заранее, напугала Британию, но в то же время ещё раз подтвердила, что, пока Гранд-Флит, базирующийся в Скапа-Флоу, запирает выход из Северного моря, операции немецкого Флота открытого моря могут быть ограничены только внезапными набегами, подразумевающими быстрый отход, против целей, которые находятся достаточно близко к базам, чтобы успеть нанести удар и скрыться до того, как успеют подойти и вмешаться главные силы Королевского флота. Даже флот линейных крейсеров, теперь базировавшийся в Росайте — порту на берегу залива Ферт-оф-Форт вблизи Эдинбурга, находился слишком далеко на севере, чтобы догнать немецких рейдеров, не получив заблаговременно предупреждение.

В конце мая эскадры линкоров под командованием Джеллико такое предупреждение получили. Шеер уже давно готовил ещё один рейд — хитрый, способный застать врасплох эскадру линейных крейсеров Битти, если они зайдут слишком далеко на юг. Столкновение с британскими дредноутами он не планировал. Как бы то ни было, сотрудники «комнаты 40» расшифровали его сигналы, и Джеллико узнал о передвижениях немецкого флота — к тому времени, когда Шеер покинул Гельголандскую бухту, в море вышли и направлялись на юг не только линейные крейсера Битти из Росайта, но и линкоры из Скапа-Флоу. Утром 31 мая пересекающимися курсами к месту встречи — неожиданному для немцев, у датского полуострова Ютландия, — шли более 250 британских и немецких военных кораблей. Помимо многочисленных лёгких крейсеров, эсминцев и подводных лодок в составе каждого флота имелись мощные корабли, которым предстояло сыграть решающую роль. У британцев это были 28 дредноутов и 9 линейных крейсеров, а у немцев 16 дредноутов и 5 линейных крейсеров. Джеллико присоединил к флотилии Битти 4 новейших линкора класса «Куин Элизабет» — они вместе с 6 линейными крейсерами шли впереди и должны были навязать немцам бой. Флот Шеера двигался в 80 километрах позади первой разведывательной группы адмирала Франца фон Хиппера — 5 линейных крейсеров, сопровождаемых 6 эскадренными броненосцами класса «Дойчланд», которые адмирал, похоже, включил в эскадру в порыве сентиментальности, а не по военным соображениям[438]. Малая скорость, на 5 узлов меньше, чем у немецких линкоров класса «Кайзер», делала их обузой в противостоянии, где важная роль отводилась быстрому сближению с противником на дистанцию, позволяющую использовать орудия главного калибра.

Решение Шеера вывести в Северное море весь свой флот, чего прежде не случалось, основывалось на убеждении, что противник ничего не знает о его манёврах. Таким образом, основу для победы заложил успех