Эркюль пуаро (сборник) (СИ) - Кристи Агата

– У меня есть некоторые сомнения. Сегодня днем я был в Барчестере и заходил в аптеку. Одну из покупок мне пришлось отметить в регистрационном журнале. И я обратил внимание на последнюю запись. Она сообщала о том, что Клод Лэнгтон купил цианистый калий.

Харрисон изумленно взглянул на Пуаро.

– Странно, – сказал он. – Лэнгтон на днях говорил мне, что он даже не думает использовать этот химикат; на самом деле он даже сказал, что столь сильный яд вообще не следовало бы продавать для таких целей.

Пуаро посмотрел в сад.

– Вы хорошо относитесь к Лэнгтону? – спросил он на редкость спокойным голосом.

Его собеседник вздрогнул. Казалось, этот вопрос застал его врасплох.

– Я... э-э... в общем, хорошо, разумеется. Он кажется мне вполне приятным человеком. С чего бы мне не любить его?

– Разумеется, не с чего, – успокаивающе пояснил Пуаро. – Мне просто было интересно, какие у вас отношения. – И поскольку Харрисон задумчиво молчал, он продолжил: – Мне также интересно, хорошо ли он относится к вам.

– На что вы намекаете, мосье Пуаро? Я никак не возьму в толк, что у вас на уме.

– Ладно, я буду с вами предельно откровенным. Вы ведь собираетесь жениться, мосье Харрисон, на мисс Молли Дин. Ваша невеста очень обаятельная и красивая девушка. До помолвки с вами она была помолвлена с Клодом Лэнгтоном. Но рассталась с ним, отдав предпочтение вам.

Харрисон утвердительно кивнул.

– Я не спрашиваю, почему она так поступила: видимо, у нее были на то основания. Но, по правде говоря, было бы вполне естественно предположить, что Лэнгтон не смог забыть ее или смириться с этой отставкой.

– Вы ошибаетесь, мосье Пуаро. Клянусь, вы ошибаетесь. Лэнгтон – глубоко порядочный человек. Он мужественно воспринимает такие повороты судьбы. Он всегда был удивительно любезен со мной... и всячески пытался показать свое дружеское расположение.

– И вы не заметили в этом ничего особенного? Вы только что использовали слово «удивительно», однако вы не выглядите удивленным.

– Что вы имеете в виду, Пуаро?

– Я имею в виду, – сказал Пуаро, придав своему голосу уже совершенно иной оттенок, – что человек может долго скрывать свою ненависть, дожидаясь подходящего случая.

– Ненависть? – Харрисон с сомнением покачал головой и рассмеялся.

– Англичане бывают исключительно бестолковыми, – заметил Пуаро. – Они полагают, что сами сумеют обмануть кого угодно, но никто не сможет обмануть их. Порядочный человек... славный парень... могут ли они заподозрить его в дурном намерении? Они могли бы еще жить и жить, но порой безвременно умирают из-за такой вот глупой самонадеянности.

– Вы пытаетесь предостеречь меня, – тихо сказал Харрисон. – Наконец-то я понял... что так смущало меня в вашем поведении. Вы полагаете, что я должен опасаться Клода Лэнгтона. И вы пришли сюда, чтобы предостеречь меня...

Пуаро кивнул.

Харрисон вдруг вскочил с кресла:

– Да вы сошли с ума, мосье Пуаро! Это же Англия. Подобные отношения здесь просто недопустимы. Отвергнутые поклонники вовсе не вынашивают планы мести, ожидая удобного случая, чтобы всадить нож в спину или подсыпать отраву в чай своего соперника. И вы заблуждаетесь насчет Клода Лэнгтона. Этот парень не убьет и мухи.

– Жизнь мух меня совершенно не волнует, – спокойно сказал Пуаро. – И, говоря, что мосье Лэнгтон не убил бы и мухи, вы, однако, упускаете из виду, что именно сегодня он собирается лишить жизни семейство ос.

Харрисон не сразу нашелся что ответить. Детектив, в свою очередь, тоже вскочил на ноги. Он приблизился к своему приятелю и положил руку ему на плечо. Вдруг, совсем разволновавшись, он довольно сильно встряхнул этого высокого мужчину, вынудив его нагнуться, и прошипел ему на ухо:

– Очнитесь же, мой друг, пошевелите мозгами. И посмотрите... посмотрите, куда я показываю. Взгляните на основание того дерева на берегу. Вы видите, осы возвращаются домой мирно отдохнуть после трудового дня? Им невдомек, что всего через час они будут уничтожены. Никто не может сообщить им об этом. Среди них, очевидно, нет детектива, подобного Эркюлю Пуаро. А я говорю вам, мосье Харрисон, что пришел сюда не просто так. Благодаря моей профессии я многое знаю об убийствах. И я могу раскрыть план убийства, даже если оно еще не осуществлено. Когда мосье Лэнгтон собирался травить ваших ос?

– Лэнгтон никогда бы не...

– В какое время?

– Часов в девять. Но говорю же вам, вы заблуждаетесь. Лэнгтон никогда бы не смог...

– Ох уж мне эти англичане! – пылко воскликнул Пуаро. Схватив свои шляпу и трость, он решительно направился к выходу из сада, но приостановился и бросил через плечо: – Я не намерен спорить с вами. Это может только разозлить меня. Но надеюсь, вы понимаете, что я вернусь сюда к девяти часам?

Харрисон хотел было что-то ответить, но Пуаро не дал ему такой возможности:

– Я знаю все, что вы можете сказать: «Лэнгтон никогда бы не смог...» Да, возможно, Лэнгтон никогда бы не смог! И все-таки я вернусь сюда к девяти часам. О да, это развлечет меня... так и решим... мне будет приятно посмотреть на разорение осиного гнезда. Еще одна ваша английская забава!

Пуаро быстро проследовал по дорожке и вышел из сада через скрипучую калитку. Оказавшись на улице, он заметно снизил скорость. Его волнение улеглось, и на лице проступило печальное и озабоченное выражение. Достав из кармашка часы, он взглянул на циферблат. Стрелки показывали десять минут девятого.

– Осталось три четверти часа, – пробормотал он. – Не знаю, стоит ли мне ждать.

Шаги его совсем замедлились; казалось, еще немного – и он вообще остановится и повернет назад. Его явно одолевало какое-то смутное дурное предчувствие. Однако, решительно отогнав эти мысли, он продолжил путь к центру городка. Лицо его было по-прежнему озабоченным, и разок-другой он расстроенно покачал головой, словно был не вполне доволен своими действиями.

До девяти часов оставалось еще несколько минут, когда он вновь подходил к знакомой калитке. Стоял ясный и тихий вечер; легкий ветерок едва шевелил листья деревьев. В этом спокойствии, пожалуй, было нечто слегка зловещее, как в затишье перед бурей...

И все-таки Пуаро лишь немного прибавил шагу. Его вдруг охватило чувство необъяснимой тревоги. Он сам не понимал, чего он боится.

В этот самый момент садовая калитка открылась, и Клод Лэнгтон быстро вышел на дорогу. Увидев Пуаро, он вздрогнул от неожиданности.

– О... э-э... добрый вечер.

– Добрый вечер, мосье Лэнгтон. Вы пришли пораньше?

Лэнгтон непонимающе уставился на него:

– Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду.

– Вы уже закончили бороться с осами?

– Да нет, собственно говоря, даже и не начинал.

– О, – мягко сказал Пуаро, – значит, вы не стали разорять осиное гнездо. Что же вы тогда делали?

– Да так, просто посидел немного и перекинулся парой слов со стариной Харрисоном. На самом деле мне нужно спешно идти, мосье Пуаро. Я даже не представлял, что вы можете объявиться в наших краях.

– У меня, знаете ли, были здесь кое-какие дела.

– А-а, понятно. Вы сможете найти Харрисона на веранде. Извините, я не могу задерживаться.

Он поспешно ушел. Пуаро проводил его взглядом. Беспокойный молодой человек, внешне симпатичный, но слабовольный!

– Итак, будем искать Харрисона на веранде, – пробормотал Пуаро. – Интересно... – Войдя в калитку, он направился по дорожке к дому. Харрисон сидел в кресле у стола. Он не двинулся с места и даже не повернул головы, когда Пуаро подошел к нему. – Ах! Mon ami, – воскликнул Пуаро, – с вами все в порядке, не правда ли?

После довольно продолжительного молчания Харрисон вдруг заговорил.

– Что вы сказали? – спросил он каким-то странным голосом.

– Я спросил, все ли у вас хорошо?

– Хорошо? Да, я в полном порядке. А что, разве я плохо выгляжу?

– Вы не испытываете никаких болезненных последствий? Отлично.

– Болезненных последствий? С чего бы?