Испытание адом - Дэвид Вебер

Снова поймав себя на блуждании мыслей, Хонор решила, что Алистер был не единственным в их компании, кто слишком засиделся в гостях.

Удерживая Нимица на локтевом сгибе здоровой руки, она встала и улыбнулась собеседникам:

– Как бы то ни было, до прилета следующего шаттла с провиантом мы ничего сделать не сможем. А сейчас мне, пожалуй, стоит немного поспать. Встретимся за завтраком.

– До завтра, – отозвался Рамирес.

Они с Бенсон встали, прощаясь. Хонор кивнула, пожелала им доброй ночи, открыла дверь и вышла в наполненную жужжанием насекомых тьму.

Глава 23

– Коммодор Харрингтон! Коммодор Харрингтон!

Хонор быстро обернулась. Отсутствие руки делало недоступной для нее большую часть работ, необходимых для поддержания жизни в маленькой общине «Геенны», однако она с удивлением обнаружила, что ее здоровый глаз очень остро и тонко различает цвета. Впрочем до прибытия на Ад у нее не было случая обратить особое внимание на это свое умение. Обнаружив в себе новую способность, она стала помогать Анри Десуи и его помощникам в их опытах с предназначавшимися для тканей красителями. Как старший помощник Рамиреса Гарриет Бенсон отвечала в лагере за распределение рабочих заданий, и именно она выделила в помощь Хонор лейтенанта Стефенсона, в прошлой жизни служившего в космофлоте Лоуэлла. Стефенсон тонких оттенков не различал, зато здоровенные ручищи позволяли ему легко толочь и растирать пестиком в ступке отобранные Десуи корешки, листья, ягоды и прочие ингредиенты, из которых получали растительные красители. К тому же Стефенсон отличался добродушным нравом. Хонор уже почти три месяца с удовольствием работала с ним над новыми цветовыми комбинациями. Они уже были близки к получению зеленой краски, почти идентичной темному жадеиту мундиров ее грейсонских телохранителей... Увидев выражение лица посланницы Рамиреса и ощутив ее эмоциональное напряжение, Харрингтон мигом позабыла о цветах и красителях.

– Да? – спросила она и услышала глухой удар: Лафолле, неотлучно присматривавший за своим землевладельцем, спрыгнул с дерева.

– Коммодор Рамирес... сказал, чтобы вы поспешили, мэм! – выдохнула запыхавшаяся после пробежки под жарким полуденным солнцем посланница. – Он велел передать... передать... что «бабушка» на связи.

Хонор резко развернулась; ее зрячий глаз встретился с глазами Лафолле, и она почувствовала охватившее телохранителя возбуждение. После секундного обмена взглядами он отстегнул от пояса портативный коммуникатор и протянул землевладельцу. Взяв в руки маленькую коробочку, Хонор набрала воздуху и нажала кнопку. Это был один из спецкоммуникаторов БГБ: умельцы Хонор настроили его на редко используемую волну, однако кодировать сигнал не стали – по той простой причине, что радист «Харона», поймай он случайный обрывок ничего не значащего разговора открытым текстом, вряд ли обратит на это внимание. И совсем иначе среагирует на обмен информацией на секретной волне Госбезопасности, который кому-то зачем-то потребовалось зашифровать. Правда, вести долгие разговоры Хонор все равно не собиралась.

– «Волк», – спокойно произнесла она в коммуникатор. – Повторяю, «Волк».

– Принято «Волк», – отозвалась спустя мгновение Сара Дюшен. – Повторяю, «Волк» принято.

Свирепо ощерив зубы правой половинкой рта, Хонор бросила коммуникатор Лафолле, поспешно посадила Нимица в переноску и побежала к главному лагерю изо всех сил.

Заходя на взлетно-посадочную площадку – единственный просвет в сплошном ковре грубой меч-травы, не считая самого поселения осужденных, легко различимого даже с высоты четырех-пяти километров, – гражданин лейтенант Ален Жарден от души зевнул. Начав сбрасывать скорость, он оглянулся через плечо и сообщил усталому экипажу из трех человек:

– Приближаемся к «Геенне». Гиринг, тебе опять наверх.

– Есть, есть! – проворчал гражданин капрал Гиринг. Поднявшись в огневую рубку, он для проверки тронул джойстик тяжелого трехствольника. Орудийная башня плавно повернулась, и в наушниках Жардена послышался голос капрала:

– Докладывает огневой отсек. Башня проверена. Питание подключено. Орудие готово к бою.

– Доклад принят. Готовность орудия подтверждаю, – четко подтвердил лейтенант.

Даже будучи совершенно вымотанным, гражданин лейтенант твердо придерживался буквы устава и требовал того же от подчиненных. Это, резко выделявшее его среди прочих пилотов, пристрастие к дисциплине сделало лейтенанта крайне непопулярным в среде летных экипажей, однако он находился в Аду всего девять месяцев и еще не был поражен вирусом равнодушия и беспечности, одолевшим многих его товарищей. Жарден подозревал, что как раз по этой причине гражданин бригадир Трека старался командировать в «Геенну» именно его: если от кого-то на планете и можно было ждать неприятностей, то только от этих смутьянов.

Впрочем, напомнил себе Жарден, едва ли они позволят себе такую глупость, как бунт или нападение на шаттл. Им ведь прекрасно известно, что единственным результатом этого безумия станет мучительная смерть от голода. Наверное, ребята, прослужившие на планете подольше, в чем-то правы: стоит ли изнурять рядовых и старшин, требуя скрупулезного следования инструкциям, если опасность фактически сведена к нулю? Но что поделать, если дисциплина, черт бы ее побрал, у него в крови и он не способен ни при каких обстоятельствах пренебречь ни единым пунктом устава?

Криво усмехнувшись, лейтенант выпустил шасси и направил шаттл на посадку.

– Готовность, – мягко произнесла Хонор сидя под камуфляжной сетью, накинутой на пригорок, с которого ей довелось впервые увидеть «Геенну». Она невольно вспомнила, что «Принц Адриан» попал в плен к хевам почти ровно год назад.

«Ну что ж, – сказала она себе, скривив правую половину рта в хищной улыбке, – к этой годовщине мы вполне заслужили маленький подарок»

Позади нее на вершине холма был смонтирован узел спутниковой связи, настроенный на волну хевов и позволявший прослушивать переговоры заходившего на посадку грузового шаттла с командным пунктом. В отличие от других пилотов, этот всегда докладывал диспетчеру полетов о своем прибытии, что дало мантикорцам возможность перехватить его позывные, опознавательные коды и все прочее. Строгая приверженность соблюдению установленных правил встречалась среди хевов нечасто, и Хонор почти жалела этого офицера. Дисциплинированный офицер, по ее мнению, заслуживал поощрения. Парадокс заключался в том, что спасти его сейчас могло только его же разгильдяйство.